​Антон Лубченко: Я бы расстроился сильнее, если бы ко мне были претензии как к музыканту

Суд установил, что Лубченко, действуя умышленно, из корыстных побуждений и личной заинтересованности, вопреки интересам службы и возглавляемого им учреждения, заключал фиктивные контракты, в том числе на оказание услуги по поставке светового оборудования. Кроме этого, на средства учреждения культуры под видом командировочных расходов он приобретал авиабилеты бизнес-класса для осуществления поездок в личных целях.

Через несколько часов после оглашения приговора Антон Лубченко дал интервью публицисту Андрею Калачинскому в эфире радио «Лемма», в котором рассказал о планах на будущее и особенностях уголовного дела.

Пошел навстречу пожеланиям края

– Меня обвиняли в злоупотреблении должностными полномочиями по трем эпизодам, – поясняет Антон Лубченко. – Вину с самого начала расследования я не отрицал. Признал, что совершил преступления. Правда, когда их совершал, даже не думал, что нарушил закон.

Понимаете, я был рекомендован министром культуры сюда в качестве художественного руководителя, а не директора. Просто в один момент пошел навстречу пожеланиям администрации края и принял эту приставку «директор». Конечно, зря…

Мы должны были создать театр в очень короткие сроки. Директора постоянно менялись. Один не мог справиться, другой боялся ответственности. И оправданно, потому как ответственность сегодня несу я.

Основной эпизод: на постановку оперы «Тоска» я пригласил знаменитого корейского баритона Ко Сон Хена. У него был солидный гонорар – в полтора миллиона рублей. Поскольку у него не имелось вида на жительство в России, это влекло за собой огромные налоги – около 30 процентов. А 30 процентов от полутора миллиона – огромные деньги. Я легкомысленно пошел на то, чтобы изыскать эти деньги, прогнав через фиктивный договор, и заплатить ему наличными. Мне тогда показалось, что этим я сэкономил театру огромную сумму средств.

Был еще эпизод с авансом петербургскому солисту, который в итоге не спел. Аванс мы не сумели вернуть. Конечно, понимаю, что делал ошибки, плохо разбирался в административной деятельности.

С другой стороны, я был бы гораздо более расстроен, если бы ко мне были претензии как к музыканту. Или если бы меня упрекнули, что мы с нашими артистами что-то не то сделали.

Сегодня я полностью погасил ущерб. По закону я обязан вернуться в Санкт-Петербург. Каждый месяц буду приходить в инспекцию и отмечаться, что я не уехал. Не могу без согласования с инспектором менять место проживания, место работы или выезжать за границу.

Источник вдохновения – автозак и баланда

Серьезно подумываю о том, чтобы опубликовать дневники, которые писал, находясь в СИЗО, – там я пробыл три дня. И пять месяцев под домашним арестом. Поездки в автозаке также мне знакомы. Без иронии считаю, что это был серьезный опыт. Не каждый классический музыкант может «похвастаться» тем, что пробовал баланду и ездил в автозаке. Колоссальный источник вдохновения для творчества.

Во время нахождения под домашним арестом написал «Тропарь во славу иконы Порт-Артурской Божьей Матери». Коротко эту мелодию можно назвать «Молитва о Владивостоке». Я далек от глубокой воцерковленности, но считаю себя верующим, православным. Работа в жанре духовной музыки для меня не нова. В этом жанре состоялся мой дебют. Мне было 16 лет, когда я сочинил литургию Святого Иоанна Златоуста, которая прозвучала на Пасхальном фестивале в Санкт-Петербурге. С той поры мной написано немало духовных сочинений.

О будущем

В Санкт-Петербурге планирую воссоздать на Ленфильме студию оркестровой звукозаписи. Это будет одна из самых больших студий в России. Будем записывать музыку к кинофильмам.

Пока идет реконструкция помещений. Но отдельные проекты уже реализованы. Я дирижировал на записи музыки к фильму «Три дня до весны» вместе с оркестром Мариинского театра. Недавно завершился прокат этого фильма. Партитура была полностью моей. Полтора часа длится фильм, и один час десять минут в нем идет моя музыка.

О работе на пределе возможностей

Конечно, я допускал ошибки, за что оказался наказан. И творческие ошибки в том числе. Они бывают в любом театре. Невозможно постоянно воспроизводить качественный продукт. Опера или балет – это не немецкая машина, которая сходит с конвейера, и покупатель может быть уверен в качестве.

Главное, мне кажется, что удалось создать, – творческий коллектив, который практически в полном составе был принят в состав Мариинского театра. Нам удалось создать более 15 постановок. Мы работали все на пределе человеческих возможностей.

Автор: Евгений СИДОРОВ