Моя работа – бороться с забвением

В этом году в приморской столице Биргитта прочла лекцию в музее имени Арсеньева и в Обществе изучения Амурского края, приняла участие в презентации нового тома избранных писем Элеоноры Прей, но главное было в другом…

– В этом году приехала, чтобы обследовать те места на полуострове Де-Фриза, где у семьи Элеоноры была дача. И съездила туда уже не раз. Местные жители показывали мне, где у них там «старина» осталась. Мы со старожилами много гуляли по поселку, по лесу. Конечно, там очень мало что сохранилось, но мне показывали остатки старых фундаментов, например…

А потом познакомилась с пожилой женщиной, которая рассказала, что училась в школе в начальных классах в необычном здании еще дореволюционной постройки с террасой, окружавшей дом по всему периметру. Потом эту старую школу снесли, а на ее фундаменте построили новую. Мы пошли посмотрели, и я почти уверена, что школу воздвигли на фундаменте дачи Даттанов (Адольф Даттон – один из самых известных владивостокских предпринимателей, в 1886 году стал управляющим торговым домом «Кунст и Альберс»). Потому что мы стояли на том месте, где дача значилась на картах, запечатлена на фотографиях… Я расспрашивала женщину о том, что она помнит о старой школе, и когда местная жительница рассказывала, у меня прямо мурашки по коже шли – узнала столько новых деталей, подробностей о жизни людей в те годы…

Я историк, но ищу не только материалы и документы, но и воспоминания. По итогам поисков на Де-Фризе написала археологическо-мемориальное эссе. Оно станет основой для введения к третьему тому избранных писем Элеоноры Прей.

– Когда вы только начали изучать письма Элеоноры, легко ли вам было понять такую вещь, как летний выезд на дачу?

– Наверное, Элеоноре, как дочери фермера, понять, что такое дача и зачем она, было все же проще, чем мне. Элеонора понимала, что такое тяга к жизни на природе, к жизни, более простой и лишенной условностей. Понимала она и то, для чего выращивать цветы, ягоды, затем варить варенье… Уезжала на дачу в апреле и жила там иногда до ноября. Она писала: на даче так красиво и спокойно, дачная жизнь (море, сад) – это убежище от пыли, корсетов и революционеров. И этим сказано все.

– Вы для нас, горожан, открываете и возвращаете кусочки истории старого Владивостока… Вы американка и так много пишете о Владивостоке, это вас саму не удивляет?

– Я же историк. Это моя работа, мое призвание… Даже когда работала на кафедре русской истории и литературы, писала исследования о таких произведениях, которые больше история, чем роман, например «Путешествие в Арзрум» Пушкина…

А когда впервые приехала во Владивосток… 27 лет назад в апреле… Был типичный для города туманный день, я стояла, смотрела на город, и было у меня такое странное чувство, что мы привязываемся друг к другу. Я думала: боже, хочу знать об этом месте больше!

Тогда я ничего еще не знала об Элеоноре Прей, ее письма мне передали только через восемь лет. Просто начала изучать Владивосток – его историю, архитектуру, много гуляла и общалась с теми, кто родился здесь и вырос… Замечательная Алла Прияткина, чье детство прошло на улице Пушкинской, водила меня по ней, по сопкам рядом, показывая такие дивные дворики и такой редкой красоты виды, что дух захватывало.

Поэтому для меня Владивосток стал родным. Ну а Элеонора Прей просто связала нас навсегда.

– Вы принимаете участие в съемках фильма об Элеоноре, который делает телеведущий одного из федеральных телеканалов Сергей Майоров?

– Да. Я ценю его очень высоко. В этом году внучке Элеоноры исполнилось 90 лет. И она подарила книги, вышивки, которые делала Элеонора, музею имени Арсеньева во Владивостоке, а создатели фильма взяли у нее интервью. Сейчас фильма еще нет, есть кусочки и идеи, но уверена, что все сложится.

– Однажды вы сказали, что чувствуете Элеонору человеком, близким вам по духу… Как вам кажется, ее бы удивила та популярность, которую она приобретает сейчас?

– Да. И, думаю, не слишком бы эта популярность ее радовала.

Я чувствую духовную близость с Элеонорой, но не обожаю ее. Она вовсе не была святошей, а обычным человеком, который делал ошибки… Именно это делает ее такой близкой и понятной. И когда перевожу ее письма, пишу о ней, то стараюсь подчеркнуть именно это – она была обычным человеком с плюсами и минусами…

Знаете, часто думаю: надо писать так, чтобы Элеонора, если бы она читала мои книги, не нашла бы там ничего, что могла бы назвать фальшивым. Поэтому перечитываю и перечитываю ее письма почти каждый день… Так что для меня пребывание во Владивостоке – это как отпуск, понимаете?

Кстати, во Владивостоке я встретилась с новым генеральным консулом США Майклом Кийсом. Знаете, это ведь удивительная история. Еще когда свой пост покидал предыдущий консул, он сказал: новый консул родился в штате Мэн. А ведь это родной штат Элеоноры.

Я написала Майклу письмо, он долго не отвечал, а потом получила длинное подробное послание. Он писал, что его семья уже не живет в Мэне, но история Элеоноры его удивила и заинтересовала. Он сообщил несколько подробностей, например, что в детстве ловил рыбу в речке, рядом с которой жила Элеонора. И мы встретились в Южном Бервике, на родине Элеоноры Прей. Он приехал из Вашингтона, провел целый день в этом городке. Приятная была встреча!

– Вы наверняка очень близко к сердцу принимали историю с постройкой дома в районе Почтового переулка…

– Да. Когда только началась эта стройка и разрушили часть строений всего ансамбля, у меня был шок. Самый настоящий. В 2013 году я читала лекции в ДВФУ, жила у Марины Бариновой и каждый день шла мимо этой стройки… Так вот, однажды утром рабочие сняли слой земли и обнажились корни когда-то росших здесь деревьев, тех, что посадил когда-то Тед Прей, супруг Элеоноры. Я стояла и рыдала, эти корни казались мне символом ужасного разрушения, забвения… Моя работа – бороться с забвением, возвращать людям память о прошлом, о тех, кто жил когда-то… И эту работу нельзя прекращать, вот что я поняла.

И когда восторжествовал закон, когда эту постройку снесли, я была счастлива. Надеюсь, что на этом месте появится сквер, где люди смогут приятно провести время – посидеть на скамейках, посмотреть на цветы…

Но больше всего меня радует то, сколько людей боролись против этой стройки, то, что идея создания музея Элеоноры Прей понемногу продвигается, что во Владивостоке живет так много думающих, неравнодушных людей, которые понимают, как важно помнить прошлое, знать историю.

– А вам нравится памятник, поставленный Элеоноре?

– Очень. Конечно, он не похож на нее, но… Когда прохожу мимо, говорю ей: «Доброе утро, Элеонора Георгиевна!» Мне очень нравится та поза, в которой она застыла, ее шляпка… Впервые увидела памятник в июне прошлого года. Я сказала Элеоноре несколько слов, а потом вложила ей в ту руку, что прижата к груди, письмо, которое я ей написала. И мы ушли. А через несколько часов идем обратно – письма уже нет…

Через несколько дней встретила в Обществе изучения Амурского края молодую женщину, которая спросила: это вы написали то письмо? Я ответила – да. А она сказала: моя подруга увидела его, прочла и отнесла в музей. Круг замкнулся, история живет, продолжается каждый день…

Знаете, что еще интересно? Такие вещи со мной случаются только во Владивостоке, в США я живу очень спокойной жизнью. И потому так люблю бывать в этом таком живом, таком особенном городе. Мне предложили стать членом Общества изучения Амурского края, это огромная честь и большое счастье! Конечно, я согласилась.

– Биргитта, не могу не спросить. Как вы думаете, что бы сказала Элеонора о той ситуации, что сейчас сложилась вокруг Корейского полуострова, о напряжении, которое витает в воздухе?

– Она была бы в ужасе. Эта ситуация настолько напряженная, настолько нервная… Но нельзя печалиться, нервничать по поводу того, чего пока еще нет. Мы с мужем думаем так: даже если тебе каждый день по ТВ рассказывают ужасные новости, нельзя опускать руки, нужно продолжать жить – работать, радоваться чему-то…

Наши журналисты, как и политики, очень мало понимают о России и пишут в основном о скандалах, не говорят о том, сколько доброго и хорошего есть в вашей стране. А мы с друзьями строим свой мост, мост общения и добра между нашими странами. И все будет хорошо, абсолютно уверена в этом. 

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ