Истории Старого Войта

В необычном амплуа предстал перед друзьями, поклонниками и коллегами известный дальневосточный художник Владимир Старовойтов. На презентации нескольких книг, прошедшей в Приморской картинной галерее, выяснилось, что Владимир Николаевич – мастер не только кисти, но и пера. 

Всего вниманию публики организаторы презентации – Владимир Старовойтов, издатель Александр Колесов и литературный критик Александр Лобычев – представили четыре книги: альбом репродукций «Старый Войт. 24 года как один день», книгу прозы Николая Капраленка «Пятый живорожденный», а также уникальные издания «Остров Сахалин» Чехова и «Каторга» Власа Дорошевича, к которым Владимир Николаевич сделал иллюстрации.

Как один день

– Альбом был выпущен к моей персональной выставке, которая прошла на Сахалине в прошлом году при поддержке администрации области, – рассказывает Владимир Старовойтов. – Вообще-то, и выставку, и издание альбома мы планировали осуществить к моему 70-летию еще в 2015-м, но все планы удалось воплотить в жизнь только через год. Впрочем, мне это даже больше нравится, что-то в этом есть такое… правильное!

Почему Сахалин? Все логично. На этом острове я родился – за пару недель до окончания Второй мировой. Здесь начиналась моя творческая жизнь. В 1979 году я построил свою первую мастерскую на Сахалине. А начал строительство в 1976-м. Строил, пытался писать, тут же какую-то халтуру делал – советскую оформительскую и одновременно заочно учился на филфаке. На Сахалине прошли мои первые выставки. Я сахалинский парень, это мои корни…

В небольшом альбоме уместились 24 года творческой жизни Владимира Старовойтова – с первой выставки в 1986 году до персональной, прошедшей в 2009-м.

– Я сам решил сделать такую структуру, – объясняет Владимир Николаевич. – По-моему, это логично. И то, что альбом не традиционного альбомного формата, а скорее книжного, тоже мое решение, мне хотелось сделать нечто особенное. В альбоме более 70 иллюстраций – это мои картины. К некоторым работам я делал небольшие пояснения. А в финале издания – мой небольшой комментарий к тому, что увидел зритель.

Первый из пяти

Выход в свет альбома – событие особой важности для любого художника. И Владимир Старовойтов не скрывает своей радости. Однако с особым чувством он прикасается к другой представленной на презентации книге – «Пятый живорожденный» Николая Капраленка. Дело в том, что это имя – псевдоним. И книга, изданная в Москве издательством «Буки», – плод писательских стараний самого Владимира Николаевича.

«Бабка моя Наталья Максимовна была дочкой солдата, капрала 25-го Смоленского пехотного полка, который воевал в Севастополе, на северном районе обороны. Родилась и выросла в казармах, вышла замуж за солдата Ивана Старовойтова, младшего сослуживца отца, тоже дослужившегося до капрала…

Крестьянского труда они хорошо не знали, сеяли гречиху, сколько-то конопли, картофеля, капусты, луку да репы, и земли-то у них было с гулькин хрен. Жили бедно, но многодетно. Вот у них и родился и выжил четвертый по счету – мой отец. Ему в тот год, когда мама родилась, было семь лет, на деревне его звали Колька-капраленок…

Отец четыре раза уходил из дома на войну. До меня только сейчас доходит та степень отчужденности отца от семьи, родной земли, осмысленной мирной жизни, которую пришлось ему пережить. Как терзал людей двадцатый век!»

– Мемуары? В каком-то смысле да, – говорит Владимир Старовойтов. – Но я определил жанр как роман-преамбула. В этой книге я пытаюсь сам разобраться, почему я начал писать вообще. Тут даже есть такая фраза: «противосклеротическая игра для мозга». Шутка, конечно, но…

Еще 15 лет назад мне стали сниться сны-рассказы, я пытался их запоминать. А когда занялся иллюстрациями к Чехову и Дорошевичу, уже в финале работы издатель Александр Колесов попросил меня написать своего рода предисловие к ним, и я попробовал. Саша прочел и сказал: да это целое эссе! Он приободрил меня, и вот в течение нескольких лет я работал над книгой, где переплелись и размышления, и воспоминания. Не зря я назвал ее романом – этот жанр позволяет впихнуть в себя все, что ты знаешь о мире. А преамбула… Без шуток, я собираюсь написать еще несколько романов и войду в историю дальневосточной мемуаристики как человек, который начал писать в 70 лет и издал сразу собрание сочинений в пяти томах. Даст бог, все эти пять томов я успею написать. Есть задача на ближайшее время!

«…Я есть художник-мазила. Причем мазила-самоучка или самородок, если вам это более угодно. Говорю это потому, что очень важно: тебя выстругивал папа Карло или ты сам вырубался из тьмы – изнутри полена. От этого зависит способ постижения тайн, доступный тебе.

Никто мне не открывал секретов и тайн живописи… Для меня большая тайна: почему вдруг отличник, студент биофака, получающий повышенную стипендию в 33 рубля – зарплата дворника, между прочим! – бросает учебу и… Короче, я решил стать художником, и вот всю жизнь маюсь с этой параноидальной идеей, в этой очень неласковой к слегка тронутым людям реальности. Опыт моей жизни очень даже не практический, а может, даже отрицательный. И если уж учиться, то не у меня, ребята!»

Как будто все впервые

Книги Антона Чехова и Власа Дорошевича, которые Владимир Старовойтов также представил публике, были изданы в 2012 году. Но так получилось, что об этом во многом уникальном проекте знала московская публика, знал Сахалин, а вот во Владивостоке оба издания так широко, публично не представлялись. На то были свои причины, в том числе обусловленные таким печальным явлением, как кризис. Но лучше, считает художник, вспоминать не о кризисе, а о любимой работе.

– Обратился ко мне издатель Александр Колесов с просьбой создать иллюстрации для двух книг о Сахалине, для Чехова и Дорошевича, – вспоминает Владимир Николаевич. – Сначала я удивился, честно сказал: я художник-мазила, отродясь не создавал иллюстраций, может, ты кого другого поищешь? А он настаивал: Володя, ты же сахалинец, ты корнями оттуда, кому как не тебе?.. Ну что ж. Согласился я и поехал на родину – на Сахалин. Пройтись теми тропами…

Я об этом в книге «Пятый живорожденный» вот так написал: «Мне нужно впитать образы. Не тексты, а живую плоть этой литературы. Вновь пережить то, что въелось в память с детства, что читано и видано в течение жизни на родном острове. И начинать рисовать, искать и находить новые подходы к этой работе. Сразу сказал себе: я не иду за буквой, текст – это тропина, дорога, направление. Я их знаю, эти тропы. Я ходил с отцом по этим дорогам. Путь моей семьи во многих пунктах совпадал с чеховским. И с севера на юг, и с юга на север. Мне захотелось сделать рисунки так, как будто книгу читает сын или внук каторжанина, поселенца или аборигена – одним словом, уроженца и жителя острова, мало смыслящего в художественных и глобальных проблемах, занимающих умы великих писателей. Я ничего не хочу знать заранее: кто и как иллюстрировал Чехова, что думал об очерках Дорошевича, какие образцы и образы создали художники книги до меня. Ничего не знать и делать все как будто впервые. Словно во всем белом свете как будто нет больше художников...»

Вот так Владимир Старовойтов и работал. Как с чистого листа. И в итоге двухтомник Чехова и Дорошевича с его иллюстрациями стал настоящим раритетом, получил несколько престижных издательских премий. Сегодня купить эти книги не так просто, но все желающие смогли полюбоваться иллюстрациями на презентации.

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ