А Иван Васильевич пил горный дубнячок…

В каждой российской семье есть традиция: в затяжные январские каникулы пересматривать классические советские комедии. Качество этих лент проверено временем, и диву даешься, как при всех цензурных ограничениях ушедшей эпохи им удается и сегодня выглядеть свежо, оригинально, вызывать неподдельный смех. Дело, наверное, в том, что в них соединялись таланты многих людей: режиссеров, актеров и, естественно, сценаристов. Ведь у многих комедий из новогоднего набора были сильные первоисточники – книги и пьесы. 

Булгаков отверг пионерку

Самая показательная, на мой взгляд, комедия «Иван Васильевич меняет профессию». Этот как раз тот случай, когда гений Михаила Булгакова, автора одноименной пьесы, соединился с гением режиссера Леонида Гайдая. Главное, это именно тот случай, когда можно применять слово «гений» по назначению. Гайдай смог не только сохранить сочность булгаковского языка, но и развить ее.

Чем отличается фильм от первоисточника? Во-первых, бытовыми нюансами разных эпох: пьеса написана в 1935 году, а фильм вышел в 1973-м. Никаких телевизоров и магнитофонов в 30-е быть не могло. Вместо этого в квартире ученого Николая Тимофеева (в фильме он стал Сашей) была установлена радиоточка, а музыку слушали на патефоне.

Также в доме не было лифта: в пьесе Иван Грозный, попав в Москву 1930-х, бросается на чердак. «Замуровали, демоны!» – эта ставшая культовой фраза принадлежит исключительно фильму. А слова «Вот что крест животворящий делает!» царь произносит в квартире Тимофеева, перекрестив дверь, в которую стучит жена Бунши: после крестного знамения стук прекращается.

Балкона в квартире тоже не было, так что в пьесе Ивану Грозному неоткуда было любоваться Москвой XX века и произносить восхищенно: «Лепота-то какая, лепота!» Кстати, у Булгакова Тимофеев и Грозный пьют вовсе не анисовку, как в фильме, а горный дубнячок.

Гайдай немного изменил и характеры персонажей. Например, Зина, жена Тимофеева, стала менее меркантильной: в пьесе, заявив мужу, что уходит от него к режиссеру Якину, она еще и потребовала денег на дорогу. Бедняга отдает ей всю наличность – 153 рубля.

«Больше нет», – говорит он ей. «А ты посмотри в кармане пиджака», – настаивает Зина. В пиджаке ничего не оказалось…

Булгаковский Тимофеев, в отличие от киношного изобретателя, натура гораздо более увлеченная. Он кидается научными фразами налево и направо. В начале пьесы его монолог выглядит так: «Свет пропадает в пятой лампе. Почему нет света? Ничего не понимаю. Проверим. (Вычисляет.) А два, а три… угол между направлениями положительных осей… Я ничего не понимаю. Косинус, косинус… Верно!» А фраза «Да ну вас к черту, что за пошлые вопросы!», брошенная Бунше после того, как стенка между квартирой Тимофеева и Шпака исчезла, принадлежит как раз ученому, а не воришке Милославскому.

Режиссер Якин, блистательно сыгранный Михаилом Пуговкиным, в пьесе изображен как «молодой человек в берете и штанах до колен и с бородой, растущей из-под подбородка». Сцены с ним сняты практически дословно. Правда, актрисы, ради которой он расстался с Зиной, в пьесе не было. Вспыльчивая Зина устроила ему скандал на ровном месте: Якин действительно проходил роль с молоденькой студенткой, но брать ее в Гагры не собирался. Настаивая на своей невиновности, режиссер постоянно клялся кинофабрикой. В фильме же в том, что больше не обидит Зину, Иван Грозный заставил Якина поклясться преподобным Сергием Радонежским.

Но наибольшие изменения претерпели характеры Бунши и Милославского. Герои пьесы часто обращаются к управдому «князь», намекая на его классовое происхождение. Однако булгаковский Бунша настаивал и даже доказал, что он сын кучера Пантелея, а вовсе не какого-то там князя.

Милославский, гениально сыгранный Леонидом Куравлевым, намного приятнее персонажа из пьесы. У Булгакова именно он, а вовсе не Бунша, отдал Кемскую волость шведам. К тому же его уголовный флер более очевиден.

«Приятный человек. Валюты у него, наверно, в кармане, воображаю!..» – говорит он о шведском после.

«Давай с тобой, Федя, на брудершафт выпьем. Будем дружить с тобой, я тебя выучу в театр ходить, – обращается он к дьяку во время трапезы с тем намеком, что в культурном учреждении, особенно в его гардеробе, можно многим поживиться. – Да, ваше величество, надо будет театр построить».

Удалена в киносценарии и сцена с патриархом. Священнослужитель входит к Бунше сразу после посла, чтобы засвидетельствовать свое ликование: «Царь, в руце демонов побывавший, возвращается к нам!» Если у посла Милославский свистнул орден, то у патриарха с груди пропадает панагия.

И, конечно, есть разница в концовках. В пьесе происходит простой обмен: Бунша с Милославским возвращаются в наше время, а Иван Грозный – в Средневековье. Милиционеры у Булгакова царя не задерживают, его знаменитая фраза «В милицию загребли, дело шьют» принадлежит кинематографистам, как и фраза Ульяны Андреевны «И тебя вылечат, и тебя, и меня».

Конечно, Михаил Булгаков был сильно ограничен цензурой. Театр сатиры не решался ставить спектакль по «Ивану Васильевичу…». Все время искались предлоги, чтобы его отменить, отправить на доработку. Образ Ивана Грозного при Сталине считался каноничным, строго положительным: его полагали объединителем земель, жестоким, но справедливым правителем. Сатирическое осмеяние царя и акцент на его жестокости в те времена были проявлением вольнодумства и невольно наталкивали на параллели с вождем народов. Цензоры предлагали ввести в число главных персонажей положительный образ пионерки, отчего Булгаков в резкой форме отказался. В итоге спектакль был изъят из репертуара практически сразу после премьеры.

Но гений пробил себе дорогу, хоть это и заняло почти 40 лет. И помог ему другой гений – Леонида Гайдая, который отнесся к материалу Булгакова со всем уважением и создал из него фильм на все времена.

Лукашин расправился с Ипполитом с помощью бритвы

Немногие знают, что самый обожаемый россиянами новогодний фильм «Ирония судьбы, или С легким паром» родился из пьесы Эмиля Брагинского и Эльдара Рязанова, которая к тому времени с успехом шла во многих театрах страны. Как, кстати, и «Служебный роман». Неудивительно, что режиссер Рязанов обошелся со своим детищем очень бережно. Сценарий дублирует пьесу практически дословно. За небольшими исключениями.

К примеру, Надя в пьесе описана так: «милая женщина 32 лет, но красивой ее не назовешь». А Галя, несостоявшаяся жена Лукашина, – это девушка «двадцати трех лет, прелесть какая хорошенькая». Все-таки главный герой «Иронии…» влюбился не во внешнюю красоту, а в нечто другое.

В пьесе Надя пытается разбудить Лукашина, оккупировавшего ее кровать, сигаретным дымом, а только потом обливает холодной водой.

Удалена в сценарии неуклюжая, на мой взгляд, шутка Лукашина про бритву «с плавающими, или, как их там, утопающими ножами». И, между прочим, в пьесе названа цена духов, подаренных Наде Ипполитом: они стоили 50 рублей – просто бешеные по тем временам деньги, что, видимо, призвано было подчеркнуть, как дорога Надя своему жениху.

Женя Лукашин моет посуду сразу после еды (почему-то именно этот момент производит сильное положительное впечатление на зрительниц) только в фильме.

Разгневанный на Лукашина Ипполит в пьесе кричит Наде: «Сейчас я его убью!» В фильме все намного смешнее. Персонаж Юрия Яковлева говорит: «Сейчас я его буду бить». Драка получается молниеносной и оттого невероятно уморительной.

В фильме отсутствует разговор главного героя с матерью Нади. И один очень забавный момент. Напомню, что Ольга Николаевна принимает Лукашина за преступника и закрывает его в комнате. «Вот сейчас Надя с Ипполитом вернутся, мы тебя арестуем!» – заявляет она. Лукашин уверенно произносит: «Ипполит не вернется!». «Почему?» – удивляется женщина. «С ним я расправился самым решительным образом с помощью бритвы!» – отвечает герой, имея в виду, что брился на глазах у Ипполита Надиным подарком. Ольга Николаевна падает в обморок. Лукашин, как настоящий врач, проверяет у нее пульс и с серьезным видом выписывает ей лекарство.

В остальном же фильм от пьесы – ни на шаг…

Хорошие, но несчастливые подруги

Еще одна любимая многими поколениями россиян жизнеутверждающая советская комедия – «Девчата» – выросла из одноименной повести Бориса Бедного, которая не настолько уж весела и совсем не добра к своим героям. По сути, это две разные истории. В фильме – комедия, у повести же совсем иной жанр – трагикомедия.

Надо отметить, что книга написана очень простым языком, без особых художественных излишеств. Разве что иногда попадаются, на мой взгляд, действительно натянутые фразы вроде «несостоятельной женской природы» или «девичьей струны, ликующе зазвеневшей при ласках Ильи». За такое сегодня могут назвать сексистом. С другой стороны, этим простым языком описаны сложные, глубокие вещи. И описаны так, что становится страшно за главных героев.

В книге Тося работает поваром не по профессии, а из-за безысходности. Раньше она работала в совхозе, но вынуждена была уволиться из-за конфликта с агрономом. Борщи в книге она варит по бумажному рецепту.

Надя так и не выходит замуж за Ксан Ксаныча. Она понимает, что не любила его, а просто хотела быть «как все», жить в отдельной квартире, пить по вечерам чай.

Красавица Анфиса бросила Вадима, который очень хотел на ней жениться и завести семью, детей. Но она не могла родить, потому что раньше сделала аборт. Ничего не рассказывая Вадиму, она уезжает.

В фильме же все заканчивается благополучно. Сценаристом, кстати, выступил сам Борис Бедный. Может быть, не захотел расстраивать зрителей. А может быть, так прикипел к своим героиням, что решил кардинально изменить их судьбы. Сделать их счастливыми. 

Автор: Сергей ПЕТРАЧКОВ