«Наш брак в корзину не выбросишь – это человеческая жизнь»

Похоже, кто-то свыше настойчиво подводил нас к этому материалу. Сначала один наш сотрудник попал в больницу с инфарктом – и его спас этот хирург. Через несколько месяцев случилась беда с другой коллегой: с сильными болями в животе «скорая» доставила ее в одну из городских больниц. Но после осмотра ее отправили домой, порекомендовав пить но-шпу. На следующий день с температурой и непрекращающимися болями она на свой страх и риск поехала в другую городскую больницу, где ее сразу же отправили на операционный стол – разорвавшийся аппендикс, перитонит, захвативший другие органы… И надо же так оказаться, что спас ее – в буквальном смысле этого слова – опять тот же врач.

Ну а послушав отзывы других пациентов, наши выздоровевшие коллеги взяли за горло журналистов: пишите, это настоящий врач и МУЖИК.

Итак, знакомьтесь: Сергей Макеев, хирург высшей категории. Трудится 31 год в отделении неотложной хирургии владивостокской городской больницы № 2. Каждая операция в неотложке проходит на грани риска, и каждая – это чья-то жизнь.

За три десятка лет работы многое можно вспомнить: как вытаскивали пациентов буквально с того света, как иногда ошибались, как братки держали пистолет у виска, а медицина проваливалась все глубже и глубже. Он приобрел богатый профессиональный опыт, но одному так и не смог научиться – пропускать мимо себя чужую боль…

«Ты клятву людям вслух произносил…»

Медицина получила удар под дых в период перестройки. Впрочем, как и вся наша страна. Тогда из больницы уходили в поисках лучшей жизни все: врачи, медсестры, санитарки… Доходило до того, что хирурги сами везли больных на каталках в операционную, ставили капельницы, делали уколы.

А им еще и угрожали. Однажды, рассказывает доктор Макеев, двое молодых мужчин привезли друга с ножевым ранением. Положение его было не таким тяжелым, чтобы сразу отправить в операционную, поэтому сел Сергей Владимирович заполнять историю болезни, уточнить перед операцией некоторые вопросы. В этот момент один из сопровождающих приставил к его горлу нож, другой направил в голову пистолет: «Он умирает, а ты бумажки пишешь! Его срочно спасать нужно!». Ответил: «Вот и спасай. Зарежешь меня – и он подохнет». Тут уж не до этикета.

Помнится и такой случай. Один из анестезиологов, выйдя из лифта после операции, получил удар ножом в грудь. За что? А просто так. Ударили и убежали. Врача же сразу на операционный стол отправили. Смутное время было. К сожалению, сейчас новая волна пошла, когда врачей избивают, унижают. Отголоски прошлого или осознание того, что медики низведены теперь до уровня обслуживающего персонала в каком-нибудь дорогом имении? Обидно.

Эту обиду иногда хочется выплеснуть в стихах. Пишет их опытный врач, на которого молятся пациенты и которого обожают студенты-медики, на случайных бумажках: «Твой мозг устал, и не поднять руки. Не слушаются мышцы, ноги, нервы. И мысли о зарплате далеки… И горький пот на лбу и на висках еще блестит. Ты клятву людям вслух произносил. Твоя работа – это их спасенье».

А хотелось летать…

В школьные годы Сергей, если быть честным, мечтал об авиации и о театральной сцене. Но рядом была мама – врач, да и другие родственники работали в этой сфере. Однажды они подсунули ему книгу знаменитого Николая Амосова, родоначальника хирургии сердца в нашей, тогда большой стране. Работал он в Киеве, его имя знали даже те, кто был очень далек от медицины. Книгой «Мысли и сердце» зачитывались многие. Сергей же начинал читать ее раз пять, но буквально на второй-третьей странице бросал – неинтересно. И лишь когда в вузе начал изучать хирургию, это произведение Амосова стало буквально настольной книгой, не выпускал ее из рук, перечитывал раз по десять в месяц. Пришло настоящее понимание профессии, осознание того, что нельзя быть шалопаем, нельзя плохо учиться, ведь в твоих руках будет чья-то жизнь.

Ему очень повезло с наставниками. До сих пор помнит своего первого пациента. Проходил после четвертого курса врачебную практику в больнице села Анучино. Доверили сделать операцию по поводу аппендицита. Но случай оказался настолько серьезным, червеобразный отросток находился в таком неудобном месте, что студент провел лишь начальную стадию, дальше руководитель практики Лариса Алексеевна, чья фамилия забылась за давностью лет, взялась за дело сама, а он лишь ассистировал. Но вот что интересно: с тех пор на его дежурство выпадает больше всего подобных случаев, когда отросток располагается где-то «в голубой дали». В отделении даже шутка гуляет о макеевском аппендиците.

На нынешнее место работы он попал с приключениями. Тогда проходил интернатуру в другой больнице, выступал за ее честь на спортивных соревнованиях – был неплохим легкоатлетом, бегал, прыгал в длину. Во время одного из прыжков получил тяжелейшую травму, перенес несколько операций, на полтора года стал инвалидом. Но без хирургии уже не мог, поэтому, опираясь на трость, пришел устраиваться на работу в больницу № 2. На него посмотрели, мягко говоря, с недоумением: инвалид у операционного стола? На отказ серьезно обиделся, пошел жаловаться начмеду Анатолию Горшееву, который видел его в работе, знал хорошую упертость молодого специалиста. Именно этот врач буквально за руку привел Сергея к начальству – поручился. И тут свалилось на молодого хирурга настоящее счастье – он стал работать под началом самого Шапкина. Владимир Станиславович еще в вузе стал для многих кумиром. Фронтовик, делавший серьезнейшие операции, был для студентов легендой. О работе под его руководством даже и мечтать не каждый отваживался. Тогда, на собеседовании, Шапкин сказал, что экстренная хирургия – это особая часть хирургии, которая находится на передовой. Работать в таком отделении можно, лишь полностью отдавая себя профессии. Рядом были не менее именитые наставники, которым Сергей очень хотел соответствовать.

Прошли годы, изменилась жизнь, врачи тоже стали другими. «Каждое поколение хирургов отличается от предыдущего, – говорит Сергей Владимирович, – ведь и наука не стоит на месте, и аппаратура совершенствуется. Но те, кто пришел в профессию, чтобы заниматься именно хирургией, а не искать теплое местечко, остаются такими же. Правда, и возможностей куда-то перейти, и соблазна работать в частной клинике в минувшие годы не было. В нашу больницу было очень сложно устроиться, штат всегда был укомплектован полностью».

«Что привезли, то и спасаем»

Сколько он человеческих жизней спас? Не считал. Но в среднем хирурги этого отделения проводят примерно по 300 операций в год.

Помнятся особые ситуации. Например, 19 операций, проведенных Сергеем Владимировичем по поводу ранения сердца. Двоих спасти не удалось, и забыть этого он не может, хотя и знает, что раньше подобных пациентов даже до больницы не успевали довезти. В 90-е хирурги стояли сразу за тремя столами, их помощи ждали еще столько же, а из машины скорой помощи звонили, что везут очередного раненого. Получается, что большая практика помогала хирургам быстрее совершенствоваться в профессии. Но скажи он такое – сочтут за циника, не дорожащего человеческими жизнями. Неправда, дорожит, поэтому и перенес обширный инфаркт, поэтому и два стента поставили – благодаря помощи коллег, иначе пришлось бы искать немалую сумму, что не так-то просто при зарплате врача.

У человека, как известно, нет запасных частей. «Мы работаем с колес, – говорит мой собеседник. – Что привезли, то и спасаем. Брак в корзину не выбросишь, ведь это чья-то жизнь».

Есть, конечно, медики, которые привыкают к чужой боли, у них происходит так называемое профессиональное выгорание, но настоящий врач многое пропускает через собственное сердце, которое тоже не все способно выдержать. При этом Сергей Владимирович не рвется в частную клинику, а из года в год, из месяца в месяц выходит на дежурство в своей больнице.

С одной стороны, он понимает молодых врачей, которые не хотят трудиться за мизерную зарплату. Потому не осуждает коллегу, сказавшего: «Я должен от работы получать либо удовольствие, либо деньги. Здесь ни того, ни другого». Ну что ж, значит, это не хирург.

И кусочек мыла

У врачей бывают ошибки, которые хорошие специалисты стремятся свести к минимуму, но полностью избежать их практически невозможно – уж очень сложен и хрустален каждый из нас. У Макеева тоже такое бывало. Это совсем не значит, что врач подходит к делу халатно, это значит, что медицинская наука пока несовершенна. Что происходит с медиками в таком случае? «Потрясение, которое мы потом дома таблетками лечим, – отвечает он. – Мне иногда говорят, что нельзя с такой болью все пропускать через себя, но по-другому не умею. Как и большинство моих коллег».

О своих нынешних коллегах Сергей Владимирович отзывается с большим уважением: «Наш коллектив – постоянное звено, работающее вместе уже много лет. Заведующий отделением Олег Дмитриев, врачи Ольга Щепетильнова, Нина Павилова, Станислав Паркесов и другие – это хирурги высшей категории, с которыми, как говорится, в разведку можно пойти. Конечно, все мы люди, все не ангелы, но на рабочем месте мы команда, готовая в любую минуту спасать жизнь человека». После небольшой паузы улыбка: «Как говорит мой любимый Жванецкий, с врачами лучше дружить». С таким дружить и вправду хочется. И как-то отблагодарить за свою жизнь. Традиционно при выписке пациенты хотят вручить медикам или коробку конфет, или бутылку коньяка, но Сергею Владимировичу больше всего помнится молодой мальчишка, курсант мореходного училища, которого он прооперировал несколько лет назад. Случай был уж очень тяжелый. Уходя из больницы, паренек сказал: «Я понимаю, что вы мне жизнь спасли, что благодаря вам я не стал инвалидом, и мне хочется сделать вам что-то приятное. Особых возможностей у меня нет, возьмите эту шоколадку и мыло». Вот когда врач был по-настоящему растроган, ведь он и в самом деле вытащил мальчишку с того света. Не знаю точно, но, возможно, именно тогда родились у моего собеседника такие строчки: «Спасибо взгляду благодарных глаз и тем словам людей, тобой спасенных. Тепло их душ спасет тебя не раз, когда почувствуешь себя опустошенным. Твой ратный путь и подвиги твои не будут демонстрировать с экрана. Подумаешь, кому-то жизнь спасли, подумаешь, зашили чью-то рану…».

Сергей Макеев теперь уже представитель старшего, опытного поколения хирургов, на которого с обожанием смотрят практиканты-медики. А учебный год уже начали новые студенты, будущие врачи. Что может пожелать умудренный опытом хирург тем, кто только встает на столь непростую дорогу? Задумывается: «В нашу профессию должны идти те, для кого человеческая жизнь не просто слова, те, кто готов спасать людей и не пойдет потом в ларек торговать. Главное – не быть равнодушным. Равнодушие убивает все». Немного смущаясь, он читает еще одно свое стихотворение: «Пусть свет всегда горит в твоем окне, даря добро, надежду на спасенье, душевных рук тепло прикосновенья, и люди будут помнить о тебе».

Автор: Галина КУШНАРЕВА