От финпросвета до зарплаты

90 лет назад с благословения Феликса Дзержинского был запущен проект повышения финансовой и политической грамотности трудящихся. Партия следила за тем, чтобы советский человек был не только политически подкован и морально устойчив, но и правильно тратил свою зарплату: не на алкоголь, флирт, «вечерушки», модную одежду и косметику, а на питание, газеты и журналы. Пролетариев, «бессмысленно и вольно» обращавшихся с получкой и привыкших залезать в долги, призывали нести деньги в сберегательные кассы, пишет еженедельник «Деньги».

Вредные расходы

«Элементы культурности в личном быту, желание строить его на новых, здоровых началах растут, множатся, говорят о себе колонками цифр «расходных статей», в которых книги, газеты, нормальное питание, чистое белье завоевывают все большее место. А рядом еще живут нравы Растеряевой улицы, тяга к алкоголю, картишкам, биллиардному полю и бессмысленное – в ущерб здоровью, производственной и общественной ценности – вольное обращение с получкой: погоня за модой, декольте и костюм «под Гарри Пиля», чтобы совсем как в картине «Чары любви», из-под которых очень часто выглядывает замусоленное белье и немытое, почерневшее от грязи и пыли лицо...»

Это неутешительные данные из отчета об анкетировании комсомольцев, которых одними из первых проверили на предмет расходования получки. В опросе 1926 года приняли участие 246 членов ВЛКСМ с заработком от 22 до 160 руб. Все расходы молодых людей были поделены на полезные и вредные. К первым были отнесены расходы на жилье, питание, одежду, газеты и журналы. Ко вторым – расходы на кинотеатры, алкоголь, сладости, косметику.

«С точки зрения рационального расходования зарплаты мы не можем признать полезным чрезмерный расход на кино, тем более что значительная часть картин по своему содержанию не всегда отвечает воспитательным задачам молодняка, – утверждали авторы обследования (цитируется книга «Как молодежь расходует и как надо расходовать получку», д-р А. Каган, изд. «Прибой», 1928 год). – Также и расход в 6-8 руб. в месяц на одни только сладости нужно признать большим, так как этот расход идет за счет вещей более необходимых, как лучшее питание, лишняя пара белья, нужная книга и т. д.».

Нелучшим образом обстояло дело с одеждой. На вопрос «Сколько имеешь пар белья?» из 134 парней смогли ответить только 95 человек, причем оказалось, что количество белья на одного человека от четырех до пяти смен. Был приведен красноречивый пример: парень тратит на кино 8 руб. ежемесячно, а белья имеет всего две смены. Таких было немало, причем на кино некоторые тратили до 15 руб. при заработке в 65 руб.

Порицались вечеринки, на которые тратилось от 25% до 30% зарплаты молодых комсомольцев. Они устраивались в складчину и обычно проходили с выпивкой. Негодуя против лишних и вредных трат, авторы признавали, что самые лишние и самые вредные – расходы на алкоголь. «Это подлинный бич рабочего парня. Он действует не только на бюджет (поглощая немалую долю из него), но вдобавок отравляет еще организм пьющего парня и ко всему этому постепенно отбрасывает его прочь от общественной жизни. Алкоголь родит хулиганство, и нередко он же прямо или косвенно связан с отдельными случаями «есенинщины» и самоубийств», – отмечали авторы обследования.

Злостные косметчицы

Однако самое негативное отношение было к расходам на косметику и дорогие, но непрактичные чулки и платья. Галошница завода «Треугольник» свидетельствовала: «На чулки денег уйдет уйма, потому что чулки – дрянь, не успеешь надеть, как уже рваные».

Целый раздел обследования был посвящен резкой критике девушек за увлечение косметическими средствами: «Скажем прямо: косметика плюс шелковые чулки являются таким же уязвимым местом в бюджете нашей женской молодежи, каким для бюджета мужской молодежи является алкоголь. И если вредное действие алкоголя сказывается довольно скоро и непосредственно, то косметика на девушку воздействует не так заметно, исподволь, не прямо, а косвенно. Косметика открывает только путь к умалению личной и общественной ценности комсомолки, путь, верно ведущий к неприятным последствиям. Вслед за косметикой идут флирт, «вечерушки», ранняя половая жизнь, неразбериха в личном быту вообще и плавный, но прогрессирующий отход не только от общественной работы, но и от всякой общественной жизни вообще».

Особую группу «злостных косметчиц» составляли те девушки, которые имели расходы на маникюр. «Их не очень много, но чрезвычайно обидно то, что процент делающих маникюр растет, – с горечью отмечали авторы обследования. – Те из девушек, которые прибегают к маникюру, или совершенно не несут общественной работы, или же их общественная работа чисто механического свойства».

Излишества в кредит

Предъявлялись коммунистические требования и к одежде, которая должна была быть красивой. Но красота эта выражалась в удобстве, а главное – в простоте: «Галифе, клеш, узкие юбки нецелесообразны, и их надо выкинуть из гардероба рабочей молодежи». Особое внимание требовалось обратить на обувь: «Модная

обувь довела нас до того, что мы в настоящее время с трудом можем найти у взрослого горожанина (а особенно горожанки) ногу нормальной формы. А гигиенисты, говоря о форме и линиях нормальной человеческой ноги, должны отсылать нас к такому наглядному пособию, как ноги древнегреческого Аполлона. Высокий каблук и узкий носок уродуют ногу, мешают свободной, твердой поступи».

«Излишества» в быту приводили к тому, что молодежи приходилось занимать в долг до следующей получки: «Казалось бы, что по мере увеличения зарплаты количество прибегающих к одалживанию денег должно все уменьшаться... Ничуть не бывало! Работники с заработком до 100 руб. прибегают к долгам в количестве 47,50 руб., а с заработком от 160 руб. уже в количестве 49,20 руб.».

Не готовы к высокой зарплате

Инициаторы анкетирования пришли к выводу, что рост экономического благополучия молодежи идет быстрее, чем рост культурный. «Надо делать самые резкие выводы. Надо прямо сказать, что классы рабочей молодежи не научились еще культурно, рационально расходовать свою зарплату, использовать имеющиеся материальные предпосылки в интересах своего оздоровления и культурного роста и что всем нам, особенно же комсомольским работникам, придется выдержать громаднейшую борьбу за правильную организацию своей жизни», – заключали авторы.

Эти неутешительные выводы дали старт кампании за «правильное» расходование получки. Она не обошла стороной газеты и журналы, где стали появляться фельетоны о молодых людях, которые, «подделав баки «под Гарри Пиля», навощив подметки сапог и обзаведясь модной трубочкой, вместе с костюмом влезли в обывательскую топь и доходили до того, что ни больше ни меньше как стеснялись признаться, что они рабочие». Народное творчество слагало частушки: «Он был монтером Ваней, / Но в духе парижан, / Себе присвоил звание / Электротехник Жан».

Тут весьма кстати пришелся «режим экономии», объявленный властями в начале 1926 года: борцы за пролетарскую нравственность смогли развернуться.

«Какую же задачу ставим мы перед собой, развивая кампанию за режим экономии? – писал в апреле 1926 года в «Правде» председатель Совета комиссаров СССР Феликс Дзержинский. – Это укрепление социалистических элементов в нашем хозяйстве, направление максимума сил на проведение индустриализации страны... При выполнении этих задач мы не можем рассчитывать на помощь извне. Следовательно, мы должны внутри, у себя найти средства, которые дадут возможность осуществить эти задачи».

На многих предприятиях инициативные комсомольские работники устраивали ударные дни, приноровленные к получкам. Дни эти проходили под лозунгами: «Ни рубля пивной», «Обязательно отчисли на газеты», «Не форси – одевайся чисто, скромно, опрятно». Кроме того, организовывались книжные ларьки, продажи спортивного инвентаря, дешевой материи.

В тисках нужды и нищеты

Помимо воспитания финансовой грамотности у молодых необходимо было еще и перевоспитать взрослых, которые росли «в духе старых традиций».

«Старая Россия была страной, где рядом с неслыханной нищетой спокойно уживалась преступная расточительность, – писала «Правда» в апреле 1926 года. – Российское дворянство побило все мировые рекорды по части бессмысленного мотовства. От него не отставала и мертворожденная российская буржуазия, непроизводительно тратившая значительную долю выколоченной с рабочего прибавочной стоимости. Русский интеллигент привык смотреть на всякую разумную экономию как на мещанство, как на мелочность, его недостойную. Иностранцы всегда дивились на то, как швыряется деньгами даже вовсе небогатый россиянин».

Революция, по мнению автора, смела эти недостатки, однако кое-какие недоработки еще остались: «Бережливость по-прежнему не принадлежит к числу наших добродетелей. Мы не вырвались еще из тисков нужды и нищеты. Осталась неприкосновенной российская безалаберность, неумение рационально построить свой бюджет, в результате чего «сегодня густо, завтра пусто».

Тем не менее дело оказалось не только в безалаберности и неумении. Первое же послереволюционное исследование доходов и расходов рабочих, проведенное в 1923 году, показало, что заработки упали более чем в два раза по сравнению с довоенным периодом. При этом московские рабочие получали на четверть выше, чем их коллеги в Туле или на Урале. Впрочем, на одну зарплату никто не жил: нехватка средств вынуждала рабочих шабашить на стороне, лишь формально числясь на рабочем месте, а также выращивать коз, кур или сажать картошку.

От финансовой грамотности – к политической

Несмотря на нехватку средств и общее обнищание рабочих, борцы за «правильное расходование получки» и «режим экономии» нашли, что нужно поправить. «Рабочий быт надо строить по-новому, необходимо раскрепостить рабочего и в особенности работницу от тяжелых цепей семейного быта и очага».

Одним из главных аспектов улучшения быта и раскрепощения работниц являлась покупка предметов домашнего обихода. Лучший способ приобрести дорогостоящие вещи или, например, собрать деньги на проведение летнего отпуска, по мнению авторов исследования жизни рабочих, – откладывать деньги понемногу с каждой получки. Но собирать эти деньги надежнее всего не у себя, а в сберкассе, куда нужно вносить средства после каждой получки так называемыми целевыми взносами.

«Сбережения на приобретение вкладчиками швейных машин принимаются во всех сберкассах, где работает не менее двух сотрудников, – рекламировала услуги сберкасс ульяновская газета «Пролетарский путь» в мае 1928 года. – Взносы принимаются в течение 12 месяцев. Если же вкладчик внесет деньги раньше этого срока, то может получить швейную машинку через 9 месяцев после первого взноса».

Впрочем, на практике это привело к тому, что рабочие в дни зарплаты в добровольно-принудительном порядке вносили часть денег в сберегательные кассы либо приобретали облигации государственного займа. Так государство учило людей «правильно» расходовать заработанные деньги.

Автор: Евгений СИДОРОВ