По наследству передается только рояль. Талант – от бога

В марте 2016 года Андрею Миронову исполнилось бы 75 лет. Юбилейной дате были посвящены телепередачи, концерты, творческие вечера. В Государственном центральном театральном музее имени А.А.Бахрушина организована выставка «Андрей Миронов: прерванный роман». Любимого артиста коллеги и друзья вспоминали с улыбкой и светлой грустью. И с благодарностью за то, что он жил и творил в одно время с ними. 

Известный литературный критик, театровед Борис Поюровский дружил с родителями Андрея Миронова – Марией Мироновой и Александром Менакером. Андрея он знал со школьных лет, на его глазах происходило актерское становление, расцвет творческих возможностей Миронова. А позднее, когда артист скоропостижно ушел из жизни, Борис Михайлович разделил горечь утраты с его матерью. Мария Владимировна Миронова сделала Бориса Поюровского своим душеприказчиком. И он осуществил ее последнюю волю: устроил из квартиры, где они жили с мужем и сыном, музей. На вечере в Центральном доме актера, посвященном юбилею Андрея Миронова, Борис Поюровский рассказал о неизвестных фактах из его жизни.

Будем решать задачи или разговаривать?

– Я хочу рассказать о вещах забавных, трогательных, смешных, связанных с Андреем, – говорит Борис Поюровский. – Первый раз я его увидел в 1952 году, это была весна. Жили они тогда еще на Петровке, где теперь висит мемориальная доска и где теперь находится Московская городская дума. Я пришел к ним по приглашению отца Андрея – Александра Семеновича Менакера. Он хотел купить кооперативную квартиру, и мы обсуждали с ним этот вопрос. Дома были Александр Семенович и няня Андрея. Лаяла собачка, которая досталась им от знаменитого клоуна Карандаша. Вся квартира – 37 метров, в середине большая комната метров четырнадцати, а по бокам две маленькие, метров по восемь. Большая комната общая, еще одна – Андрея и няни, а другая – его родителей. Еще была небольшая кухня. Но это была отдельная квартира, не коммунальная. Мы стали говорить с Менакером. А он был замечательным собеседником, очень остроумным, рассказывал смешные истории, анекдоты. И вдруг позади него открылась дверь и вошел пухлый мальчик в серой гимназической форме. Он встал за спиной отца, стал слушать наш разговор и в какой-то момент не выдержал и рассмеялся. Менакер резко развернулся и говорит: «Ты что тут делаешь? Что получил сегодня по арифметике? Иди решай задачи!» И ребенок, посрамленный, ушел. Ему тогда было лет 8-9…

Андрей прожил 46 лет. И когда мы с ним встречались по разным поводам, вместо «здравствуйте» он мне всегда говорил: «Боря, мне сначала пойти порешать задачи или мы поговорим?» Не мог простить, что я был свидетелем этого ужасного унижения…

Рояль от Дунаевского

– Актерская жизнь матери и отца Андрея вынуждала их оставлять ребенка с няней, очень ответственной, но совсем простой женщиной, которая даже говорила по-своему. И Андрей стал говорить, как и она. На вопрос Марии Владимировны: «Что ты будешь есть?» – он отвечал: «Яишню!» Но когда ему исполнилось лет пять или шесть, они наняли педагога по английскому языку. Причем Андрей знал не только английский, но и американский английский, который сильно от него отличается.

Он занимался музыкой, хотя с удовольствием избегал занятий с педагогом, который тоже приходил к ним домой. У них был рояль, подаренный Исааком Дунаевским (теперь он стоит в их музее), и все следили, чтобы Андрюша начинал день с повторения гамм. Но ему все это очень не нравилось. И однажды он спросил у Утесова: «Дядя Леня, скажите, пожалуйста, а что, музыкальные способности не передаются детям по наследству?» На что Утесов сказал: «Деточка, по наследству ты получишь этот рояль, а способности никакого отношения к наследству не имеют». Но при этом он говорил родителям: «Не мучайте ребенка – ему это не нравится!» Хотя Андрей был очень музыкальным человеком, он прилично потом играл на рояле…

Выбор профессии

– Андрей учился нормально, его школьные дневники сохранились, их можно увидеть в Бахрушинском музее. Но вне школы его интересы были своеобразными. Больше всего ему нравились джаз и футбол – он знал все футбольные команды. Участвовал и в самодеятельности – в пятом или шестом классе сыграл в школьном спектакле «Без вины виноватые». «Мы артисты, наше место в буфете», – это его слова…

Но всерьез он не думал об актерской профессии, хотя его школа № 170 (теперь у нее другой номер) была подшефной Центральному детскому театру, который теперь называется Российским академическим молодежным театром. И легендарная актриса Марья Иосифовна Кнебель, возглавлявшая жюри городского фестиваля драматических коллективов, увидела на сцене Андрея в каком-то отрывке и сказала его родителям: «Мальчик очень способный». Но в семье этому значения не придали. Как говорила Мария Владимировна, Андрею они с отцом об этой похвале ничего не рассказали.

Он сам после школы поступил в Щукинское театральное училище – без протекции, без беготни по остальным театральным школам (все же обычно подают документы сразу во все театральные вузы). Он пошел в Щуку, и был принят, и учился там хорошо. Хотя не был лидером курса.

Андрею очень нравился Театр советской армии, он мечтал поступить на службу именно туда. Но когда из театра ушел худрук Алексей Попов, идея пойти туда стала неактуальной. Родители не хлопотали о том, чтобы помочь попасть ему в театр имени Вахтангова (куда, как правило, идут выпускники Шуки): они были гордыми и независимыми людьми. Андрей остался непристроенным. И тогда ему предложили показаться в Театре сатиры. С сокурсницей он показал сцену из спектакля – и был принят в труппу. И уже вскоре стали выходить первые статьи о том, что в театре появилось молодое дарование – актер Андрей Миронов.

Месяцы, что стоили всей жизни

– Я не хочу развивать тему взаимоотношений Андрея Миронова с женщинами. У него было много романов, но он их не афишировал, так как был очень деликатным человеком. Но одна очень достойная, умная женщина, у которой был с ним роман, сказала мне: «Те четыре месяца, что я была с Андреем, стоят всей моей жизни. Я была очень молодой и не понимала, что такой роман может продолжаться только небольшой период, что дальше мы разойдемся в разные стороны. Но он меня и погубил. Потому что больше я не смогла встретить человека, который так бы относился ко мне. Да, были мужья, любовники… Но такого, как Андрей, так красиво ухаживающего, так красиво живущего, больше в моей жизни не было…». Я думаю, что это и привело к безумию некоторых актрис, которые думали, что они были единственными, к кому он так хорошо относился. Но бог с ними! Я только хочу сказать, что Андрей не был святым. Он был абсолютно нормальным человеком, в высшей степени порядочным, образованным, необыкновенно щепетильным, очень честным. И иногда смешным…

Последний день

– В августе 1987 года Театр сатиры был в Риге на гастролях. В это время случилось несчастье: умер актер театра Анатолий Папанов. И 11 августа, когда мы его похоронили здесь, в Москве, у них там по расписанию должен был идти «Ревизор», в котором играли Андрей и Толя: Андрей – Хлестакова, Толя – Городничего. И Андрей предложил директору в память об Анатолии Папанове сделать вечер. А 14 августа по расписанию «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Было очень жарко – под 30 градусов. Андрей не доиграл спектакль: за несколько минут до окончания ему стало плохо. Он вдруг стал говорить: «Голова, голова!» Александр Ширвиндт попросил дать занавес. В это время в Риге проходил Международный конгресс нейрохирургов, там были все светила медицины. Лариса Голубкина немедленно подняла всех на ноги и привезла в больницу к Андрею. Но все сказали: это такой случай, что ему никто не мог уже ничем помочь. Через полтора дня его не стало…

Покаяние

– Когда Андрей сыграл современного Гамлета – Холдена Колфилда в спектакле «Над пропастью во ржи», я написал в рецензии, что он очень способный актер, что он уже сыграл много замечательных ролей, но вот Колфилда ему играть не нужно. Внутреннее «реле» должно было предупредить, что это не его роль, он актер другого амплуа… Да, я написал это. А потом, лет через 20, главное, что при жизни Андрея, я публично покаялся, признал, что был не прав. И написал статью «Без амплуа», потому что весь дальнейший путь в театре свидетельствовал о том, что Миронову доступно было абсолютно все. Он мог играть Хлестакова, Фигаро, но мог играть и Чацкого, и Жадова, и Лопахина – абсолютно разные роли. Я не видел ни одной неудачи. А я видел все, что он сыграл в театре и кино. Миронова иногда сравнивают – по популярности, по признанию – с Владимиром Высоцким, тоже гениальным человеком, тоже рано ушедшим. Но они абсолютно разные люди: Высоцкий был певцом протеста, Андрей – певцом надежды. Он говорил нам: «Ничего страшного, потерпите!» Все его творчество связано с этой темой. Да, он мечтал о Сирано Де Бержераке, которого не сыграл, о Гамлете… Это все правда. Но он не жаловался, так как всегда был прочно занят в кино, на эстраде и в театре. То ли интуиция, то ли сам Господь Бог подсказывали, что ему отпущен короткий век. И поэтому Андрей за свои 46 лет прожил как минимум 120 – столько он успел сделать для всех нас…

Автор: Мария ДОНСКАЯ, ИА «Столица»