Резидент… по вольному найму

В минувшее воскресенье страна отметила очередную годовщину органов госбезопасности. Наша газета продолжает публикацию материалов о малоизвестных страницах деятельности отечественных спецслужб. Сегодня наш рассказ о Дмитрии Киселеве – одном из первых приморских разведчиков советской эпохи.

На восток – за романтикой

Помните, в истории было такое выражение «ходоки к Ленину»? В период Гражданской войны и первых лет советского строительства со всех концов страны направлялись в Белокаменную ходоки с целью дойти до Ленина и поведать вождю о делах на местах, о настроениях, а главное, о недостатках. Среди этих ходоков был и Дмитрий Дмитриевич Киселев. Лишь немногие знали, что бородатый мужичок в овчинном тулупе – разведчик, личный информатор Ленина.

Дмитрий Дмитриевич Киселев был родом из мещан Нижегородской губернии, родился в 1879 году. Закончил шесть классов гимназии. Перепробовал немало профессий, в 24 года решил податься на восток в поисках, как вспоминал он впоследствии, романтики и приключений.

Обосновался в Иркутской губернии, учительствовал, участвовал в общественной жизни. Когда в 1917-м начались революции, быстро оказался востребованным: возглавил в городе Верхоленске уездный Совет солдатских, крестьянских и рабочих депутатов, вскоре стал уездным комиссаром. Активно наводил общественный порядок, боролся с преступностью. Вступил в партию левых эсеров, но в критический момент политического противостояния летом 1918-го взял сторону большевиков, вступил в РКП (в дальнейшем ему это очень зачтется). В Иркутске входил в состав военно-революционного штаба, работал вместе с Сергеем Лазо. Летом красным пришлось оставить город. Киселев же отправляется в Москву. И не куда-нибудь, а на самый верх – в ЦК РКП(б), где докладывает о положении в Сибири.

Боец невидимого фронта

В исторических трудах о спецслужбах не говорится, когда Киселев вступил на «невидимую» тропу. По некоторым косвенным признакам можно сделать вывод, что произошло это летом 1918-го и ехал он в Москву уже как агент ВЧК. Иначе как объяснить доступ к высшим советским иерархам?

Более того, доклад произвел на кремлевских хозяев столь сильное впечатление, что Киселеву поручается задание особой важности – проинспектировать подпольные большевистские организации в крупнейших городах Сибири и Дальнего Востока.

Его снабжают документами на имя коммерсанта Ивана Моцного. За сравнительно короткое время он посетил Иркутск, Верхнеудинск, Читу, Благовещенск, Хабаровск и Владивосток, оказал большую помощь местным партийцам в работе с массами и подборе кадров.

В столице Приморья Киселев получил информацию о положении дел от Иннокентия Ангарского – глубоко законспирированного агента, работавшего в должности начальника секретно-оперативной части исполкома Владивостокского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Близко сошелся с Борисом Похвалинским – активным проводником ленинских идей в приморской глубинке.

Киселев станет своего рода крестным отцом этих работников. Его оценки и рекомендации будут учтены. Ангарский пойдет на повышение в центральный аппарат ИНО ВЧК, в дальнейшем получит несколько назначений в ряд европейских стран. Похвалинский же останется на Дальнем Встоке: по заданию центра отправится в Китай, будет опекать действовавшее в те годы в Харбине Общество изучения Маньчжурского края, впоследствии окажется в эпицентре нашумевших событий в Кантоне. В конце 1920-х он снова в Приморье – первый секретарь окружкома ВКП(б), с ним ручкается сам Сталин…

На прием к Ленину

Изучив обстановку, кремлевский посланец окольными путями возвращается в Москву. Теперь его принимает сам Ленин. Доклад обстоятелен и глубок – растроганный вождь решает запечатлеть встречу для истории.

Известно, что Ильич не любил публичности (фотографироваться, позировать художникам, скульпторам), но тут сделал исключение. Позвали из ВХУТЕМАСа известного в те годы портретиста Евгения Машкевича. Так появилась знаменитая картина «Д. Д. Киселев докладывает В. И. Ленину о партизанской борьбе в Сибири и на Дальнем Востоке».

Теперь новое задание – затесаться в армию Колчака. Киселева призывают, он служит писарем в «обозе дивизии морских стрелков» с сентября по ноябрь 1919-го. Затем, когда белые оставили Омск, «обозник» посчитал свою миссию выполненной и технично растворился в массе беженцев и дезертиров.

Его работа в стане белых получила высокую оценку центра. С весны 1920 года Киселев принят в агентурный отдел Региструпра (тогда – Разведуправление. – Прим. авт.) полевого штаба Реввоенсовета республики. Причем принят как вольнонаемный: никаких тебе кадровых должностей и подписок. Вот какова была степень доверия и в то же время уверенности в надежности агента. Он направляется в только что образованную Дальневосточную республику, а оттуда – в Китай в качестве коммерсанта.

Разведчики помогали коммунистам Китая

Организацией миссии в Поднебесную лично занимается глава правительства ДВР Краснощеков, «охранной грамотой» за его подписью снабжают Киселева:

«Предъявитель сего гражданин Иван Филиппович Моцный едет по коммерческим делам в Китай. Провозимые Моцным вещи конфискации и осмотру не подлежат и вообще предлагается всем властям не чинить гражданину Моцному при проезде никаких препятствий».

Поселился он в Шанхае. Коммерсант, да еще из независимого государства, Киселев – свой человек в деловых кругах. Его принимают в члены Русской торговой палаты и Русского экономического общества.

По своим же прямым обязанностям он был подчинен Евгению Фортунатову – шефу резидентуры, объединявшей под одной крышей две ветви разведки – политическую (Иностранный отдел ВЧК) и военную (Разведуправление штаба Красной армии).

Дела в коммерции складываются успешно, появилась возможность выделить часть средств на поддержку резидентуры. Одной из важных задач разведки была помощь компартии Китая. Киселев как полномочный представитель ДВР курировал различные вопросы, в частности, оказывал помощь спецкурьеру Ходорову в передаче китайским коммунистам значительных сумм. Вообще, по большому счету роль советских спецслужб в становлении и деятельности КПК в сложнейший для нее период начала 1920-х годов еще недостаточно исследована и ждет своего часа.

В ноябре 1922 года Киселев переводится на должность консула СССР на станции Пограничной. Это была одна из самых горячих точек того времени. В ходе наведения порядка и перекрытия незаконных контрабандных каналов новый консул взаимодействовал с сотрудниками приморских органов госбезопасности Зарубиным и Тищенко, в будущем выдающимися советскими разведчиками.

После Пограничной идет на повышение: генеральный консул СССР в Харбине, параллельно продвигается в члены правления КВЖД.

Китайский экзамен сдан успешно, и вольнонаемного резидента перебрасывают в Японию. Опять-таки консулом – в города Цуруга и Хакодате.

Отработав положенный срок за границей, Киселев возвращается домой. В его служебной биографии наступает длительный застой. Перспективы туманны: вольнонаемный ведь, а посему используется, образно говоря, на подхвате – на разных технических должностях, в архивной работе. Дмитрий Дмитриевич особо не тужил, охотно выполнял любые поручения. Служить делу революции, говорил он, везде надо.

Дослужился до звания полкового комиссара – это был потолок, вольнонаемному большего не полагалось. Еще к 20-летию Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) наградили юбилейной медалью. И тут разразилась гроза.

Вместо трибунала – персональная пенсия

Начальник политотдела Разведуправления РККА Ильичев направил на имя начальника политуправления Красной армии Мехлиса рапорт, а котором указал, что «Киселев имел близкое знакомство с ныне арестованными врагами народа: Ангарским, Похвалинским, Генесиным, Ходоровым. Давал рекомендацию для вступления в члены ВКП(б) арестованной органами НКВД Феррари…». Такие сигналы у товарища Мехлиса имели только один выход – в трибунал.

И тут случилось нечто непостижимое. Вскоре издается приказ об увольнении экс-резидента… «как выслужившего срок действительной военной службы». Еще через некоторые время ему назначается персональная пенсия союзного значения.

Мистика, да и только! Выкосил ведь товарищ Мехлис всех, с кем работал Киселев. В 1938–1939 годах поставят к стенке Ангарского, Похвалинского, Фортунатова, Елену Феррари. Несколько повезет Ходорову, «отделавшемуся» пятью годами колымских лагерей. А Киселева, который «заодно с врагами народа», – на заслуженный отдых.

Существует версия причин чудесного спасения: якобы Киселев уцелел благодаря случайному «стыку» ведомственных интересов. Когда на самом высоком уровне решался вопрос по Киселеву, представитель НКВД обратил внимание на то, что почти все названные в рапорте враги народа из их ведомства. Рапорт же исходил от военных, то есть мнения другой стороны не спрашивали. Документ вернули на доработку.

Ну а пока суд да дело, грянул 1941-й, началась война. Персональному отставнику настоятельно порекомендовали уехать из Москвы куда-нибудь подальше.

Киселев выбрал Новосибирск, где и прожил всю оставшуюся жизнь. Скончался он в 1962 году практически в полном забвении…

Остается сказать, что знаменитая картина более полувека висела в Центральном доме Красной армии, но после 1991 года пропала. Осталась лишь фотокопия, хранящаяся сегодня в Государственном архиве Новосибирской области.

Автор выражает большую признательность специалистам ГАНО и прежде всего сотруднику архива Ольге Семеновых за содействие при подготовке публикации.

Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ