Самоедка в роли Принцессы

Театральный сезон во Владивостоке начинается – выходят из отпуска актеры, приступают к реализации новых постановок режиссеры… Театр молодежи тоже готов встречать своих зрителей, в том числе юных, которых ждет одна из самых ярких премьер прошлого сезона – мюзикл «Огниво». Принцессу в «Огниве» сыграла актриса Евгения Серебрянская.

ТЮЗ из жизни не выкинешь

Она еще до своего рождения была связана именно с этим театром – ТЮЗом, Камерным, театром молодежи – самыми крепкими узами. На этой сцене играли ее бабушка, отец, мама.

– Зрители, знающие историю театра молодежи, наверное, думают: ну кем девочка из актерской семьи могла стать – только актрисой. На самом деле это так?

– Люди правы: я всегда хотела быть актрисой. Но у меня был резервный план на случай, если я не поступлю в институт искусств. Если три раза подряд не возьмут на актерский, пойду в универ на истфак. Но так получилось, что поступила сразу.

– Родители, надо полагать, видели в вас продолжательницу династии?

– Не думаю, что у мамы или папы были какие-то сомнения на мой счет. Правда, мама не ходила на мои зачеты и экзамены до четвертого курса. Ей даже коллеги говорили: пришла бы посмотрела на дочку. Но для нее было принципиальным – не вмешиваться. Я думаю, что это правильно. Маму всю жизнь сравнивали с бабушкой, меня теперь с мамой. Это, поверьте, нелегко. И хорошо, мама никогда не давит на меня…

– Театр – дом родной. Это, похоже, про вас. Причем в буквальном смысле этого выражения.

– О да! Я все здание облазила сверху донизу, все спектакли смотрела… Знаете, какая была трагедия, когда мне исполнилось семь лет, я пошла в школу, а театр полетел в Москву на гастроли. И меня – впервые! – не взяли. А ведь до этого ездила везде, на все гастроли…

Прекрасно помню спектакли, которые еще тогда, в детстве, оставили сильное впечатление. «Финист – Ясный сокол» – один из самых ярких спектаклей театра, знаменитый «Теремок»…

Помню, как в спектакле по «Ревизору» Гоголя на сцене в качестве декорации висел огромный мундир, большой, на всю сцену. Я его ужасно боялась и плакала. А в спектакле-сказке «Анчутка» моя мама играла кикимору Хихикалку, папа – зверька Мохнатика. У Мохнатика по спектаклю облезал хвостик, а Хихикалку ссылали на сто лет в болото. И я так плакала, прямо голосила на весь театр: «Куда потащили маму!!!». Родители, кстати, не сердились на такое проявление чувств…

– Вы видели, как живут актеры, понимали, что доля их не сахарная. Вас никогда не смущал ваш выбор?

– Нет. Я всегда знала: это маленькие деньги и очень тяжелый труд. Видела страдания актеров, когда роль создается, и трагедию, если она не удалась, и счастье, если получилась… Понимала, что нужно будет пахать, и пахать сильно.

– Когда вы учились, чувствовали особое к себе отношение, ответственность за фамилию?

– Отношение – нет, ответственность – да. Она и сейчас у меня внутри. Я не могу позволить себе расслабиться, для меня каждая новая роль – самокопание и самокритика. Я трудоголик и самоед, мне всегда не нравится то, что я делаю. И когда мне дали в театре премию имени Лиозина за лучшую женскую роль – Лики в спектакле «Мой бедный Марат», мне все казалось, что коллеги это сделали в шутку. С другой стороны, может, такая самокритика это и хорошо потому, что, когда актер себя считает очень талантливым, гениальным, он перестает работать всерьез. Это плохо, ведь играть всю жизнь на одних и тех же штампах неправильно… Я понимаю, что моя крайность – самоедство – тоже ничего хорошего не приносит в итоге и надо искать золотую середину, но пока ее не нахожу. Может, с опытом придет?..

Принцесса с перчинкой

Родной театр принял Евгению после вуза уверенно. А у самой Жени и сомнений не было, куда идти работать…

– Моей первой работой в вечернем репертуаре была роль в спектакле «Пусть гитара играет…». И вот на сцене мы встретились с мамой как партнеры. Было удивительно, даже странно, но я быстро привыкла. На сцене мы просто коллеги, и это хорошо. Мама не говорит мне своего мнения о моих ролях, но я знаю, что она очень переживает, хочет, чтобы у меня все получилось. И я каждый раз, когда она работает над новой ролью, за нее волнуюсь. Но мы не комментируем работы друг друга, так заведено.

– В вашем театре много детского репертуара…

– Я мечтала об этом! Обожаю дневные спектакли. Нет, я понимаю, что актеры растут глобально и всерьез на вечернем репертуаре, на спектаклях для взрослого зрителя. Но основная актерская школа – это детские спектакли. Малышей не обманешь. Если ты научишься играть так, чтобы тебе верили дети, тебе будет куда расти.

– Конечно, они вам поверят: вы ведь в этих спектаклях все принцесс да царевен играете. Причем положительных…

– Ну не скажите! У меня и отрицательные персонажи есть. Та же Сорока в спектакле «Все будет хорошо»… Я вообще люблю характерные роли, с перчинкой, с особицей. Поэтому в каждую свою принцессу или царевну стараюсь протащить какую-то несвойственную им черту, капризность, например.

– А дети вас на улице узнают?

– Да. И я им весело кричу в ответ: «Привет!». А вот после вечернего спектакля иду домой, опустив голову и шапку надвинув. Чтобы не узнали… Не хочу, чтобы ко мне подходили, некомфортно мне…

– Есть ли героиня, которую вы назвали бы родственной душой?

– В каждой роли есть я. Кто-то из актеров умеет полностью выключить себя и надеть чужой образ, а я так не могу. В моих персонажах – моя логика, мои взгляды на жизнь… Но конечно, не стопроцентно.

– О чем мечтаете?

– Поиграть побольше классики. Я успела посмотреть гениальные, с моей точки зрения, спектакли Леонида Анисимова, которые он ставил на нашей сцене. Обожала «Грозу», «Чайку» и хотела бы в них играть. Вот досталась небольшая роль в спектакле «Крах» по «Вассе Железновой» Горького, и это меня радует. А вообще, хотела бы попробовать себя во всех жанрах.

Я по амплуа инженю, вечная девчонка во всех ипостасях…

– А в жизни тоже ребенок?

– Детский сад, штаны на лямках? Не совсем… Жуткая эгоистка, как все дети, но при этом я каждый раз искренне восторгаюсь, когда мы с мужем едем кормить зверей в зоопарк, например. Там такой дивный як Яша, медведица Груша, которая танцует вальс… И я смотрю на нее и изумляюсь!

Травмы – дело постоянное

– Похоже, что даже дома и на отдыхе у вас разговоры исключительно профессиональные.

– Конечно. Мы с мужем – Вадимом Замараевым – артисты, мама моя – актриса, о чем же еще мы можем вести разговоры? Пять минут о чем-то отвлеченном, а потом о работе.

– Ну хоть хобби у вас есть?

– Есть увлечение – я люблю петь. Попсу, чистую попсу. На вечеринках пою, корпоративах. Но выступаю редко: большая загруженность в репертуаре театра. Вообще, я мечтаю работать и зарабатывать на жизнь только игрой в театре. Но пока так не получается, и меня это расстраивает. Но актерские заработки – это такая грустная тема…

– Когда в театре молодежи актеры устали терпеть унизительную ситуацию с заработками, вы проявили столь активную гражданскую позицию – в первых рядах на собраниях, на акциях…

– Об этом тяжело говорить. Мы так устали от этой ситуации… Но я не могу, с детства не могу выносить несправедливости.

– Тем более что знаете по себе, что работа актера – труд не только тяжкий, но и опасный для здоровья. Во время одного из спектаклей партнер уронил вас в партер и вы получили тяжелые травмы…

– Травмы в нашей профессии – дело постоянное. Это, кстати, еще один повод задуматься тем, кто считает, что актерство – это вышли, покривлялись и ушли. У меня с 15 лет сорваны оба мениска на коленях. А синяки и шишки – обыденное дело. Когда Алексей Хаснутдинов уронил меня в «Марате…», первая мысль была: «А как же завтра буду играть в «Кошках»?». Спектакль мы доиграли, и, по-моему, даже не вся публика поняла, что падение – не режиссерский ход… Даже восхищались: актеры падают, как каскадеры! А утром, когда пришла в театр, коллеги буквально насильно увезли меня в травмпункт, где и выяснилось, что сотрясение, ушиб грудной клетки, ребер…

Кстати, зрители, которые все же поняли, что упала я не специально, потом писали мне в соцсетях: волновались, переживали за мое самочувствие…

– А у вас есть друзья в театре? Существует мнение, что настоящих товарищей в творческих коллективах не бывает.

– У меня есть очень близкие люди за пределами театра. И есть люди, за которых я могу перегрызть глотку, в театре. И я счастлива, что они есть.

Соленый огурец и ферма в Интернете

– Вы с мужем – люди творческие. Кто дома хозяйством занимается? Например, чья обязанность ужин готовить?

– Кто первым домой пришел, тот и молодец.

– А как отдыхать любите?

– Я – сова, мне отоспаться – святое дело. Так что сначала отоспаться, а потом почитать, посмотреть хорошее кино… И еще есть у меня грешок, да. Ферма у меня в Интернете, игра такая. Вот прямо оторваться не могу. Что есть, то есть… Грешна! И квесты люблю, «Сибирь», например. Что читаю? Классику. Не читаю модную попсу, не брала в руки ничего вроде «50 оттенков серого».

– Зачастую у людей, много работающих, нет времени на себя. Даже на правильное питание. Как вам удается себя в форме держать?

– В форме? Да вы что? У меня пунктик насчет того, что я очень худая, и я ем, ем, ем! Еще как ем! Не могу жить без мяса, шашлык вечером – это нормально, а креветки – килограммами. Обожаю селедку, соленые огурцы, впадаю без них в депрессию… Мечтаю поправиться, но мне никак не удается. 48 килограммов, и хоть ты тресни. А вот без спорта не могу. Если днем не покачала пресс, мне некомфортно.

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ