Миллион в лабиринте

Наверное, самым оригинальным туристическим объектом приморской столицы является знаменитая Миллионка. Ее точные границы знают только старожилы города да краеведы, а случайные прохожие могут пройти мимо и просто не заметить (или не оценить по достоинству) лабиринта замшелых домов, проулков, лестниц и переходов.

Об этом уголке города много (и зачастую любовно) написано, но еще больше нюансов остается тайной за семью печатями. Внешне он может вызывать неприязнь своей запущенностью, однако при всем этом Миллионка – поистине душа старого Владивостока…

Чайна-таун с участью Феникса

Как известно, так называемые Чайна-тауны – места компактного проживания китайцев – есть почти во всех крупных городах мира. Причин тому как минимум две. Во-первых, выходцы из Китая предпочитают жить вместе, сохраняя свою самоидентификацию, язык и культуру. А во-вторых, местным властям это на руку: они рассчитывают благодаря этой компактности контролировать жизнь «китайской коммуны» (что, надо заметить, не очень-то получается).

Не стал исключением в этом смысле и Владивосток. В первые годы его существования манзы (так называли местных китайцев) стихийно заняли своими самодельными жилищами, фанзами, значительную часть Семеновского покоса (район Спортивной гавани) – это примерно там, где теперь находится стадион «Динамо».

Александр Максимов, наш первый писатель, в 1870-х годах увидел китайский квартал Владивостока состоящим «из значительного количества скученных на небольшом пространстве фанз». Они представляли собой что-то вроде российских мазанок, основой которых были переплетенные прутья. Маленькие окна и верхняя часть дверей заклеивались промасленной бумагой. Крыша делалась «обыкновенно из сена и притом весьма искусно». Понятно, что особенностью таких жилищ была хорошая воспламеняемость, что и случалось неоднократно. Пожары, порой весьма масштабные, много раз охватывали весь Семеновский покос вместе с находившимся там базаром. Но, буквально как Феникс из пепла, Чайна-таун возникал вновь…

Городские власти неоднократно предпринимали попытки выселить китайцев (и селившихся там же корейцев) с такого значимого места, но этого, несмотря на строгие постановления и усилия полиции, не удавалось сделать. Все закончилось компромиссом: манзы фактически остались на прежнем месте, но селились теперь в строившихся здесь каменных домах, где обитали по-прежнему в неимоверной тесноте.

Именно так и возникла Миллионка, остатки которой сохранились в кварталах от улицы Алеутской до Пограничной и от улицы Светланской до Семеновской (вернее, до линии железной дороги). Нетрудно понять, почему этот район получил такое название: в невообразимом лабиринте зданий проживал буквально миллион китайцев. Ну, может, немного меньше…

Ночлежки, «банковки» и опиекурильни

По сути дела, с постройкой многоэтажных домов мало что изменилось (кстати, принадлежали они и русским, и китайцам). В июле 1897 года газета «Владивосток» писала:

«Хотя наш «Семеновский покос» за последние годы и сделался совершенно неузнаваем по наружному виду, но внутреннее его содержание изменилось к лучшему немного. В громадных каменных домах, заменивших грязные мазанки-фанзы, ютится еще больше рабочего люда – китайцев, чем помещалось на том же пространстве в фанзах. Владельцы таких домов извлекают из них сотни рублей дохода в месяц».

Действительно, огромное количество китайцев, хоть и плативших за крышу над головой гроши, в сумме приносило немалые барыши. В 1902 году газета «Дальний Восток» так описывала Миллионку:

«На углу Пекинской и Корейской улиц (ныне Адм. Фокина и Пограничная) имеется дом… Это Ново-Московская гостиница, или попросту кабачок. Вот одна из комнат: она тесная и грязная, напоминает сорный ящик, в котором живет 4 – 5 человек. В подвале дома ютится 8 человек. Эта берлога не имеет доступа свежего воздуха и света. От этой деревянной гостиницы, существующей два десятка лет, один шаг к каменному манзовскому сооружению, где ютятся обитатели в три яруса. В каждой из пяти комнат этого сооружения идет банковка и курят опий, здесь скапливается от 80 до 120 человек. В них обилие клопов. Рядом китайский пивоваренный завод, распространяющий аромат от отбросов, гниющих тут же. Жидкость от них подтекает в ледник, окруженный уборными. Вонь, грязь и нагромождение мусора».

«Банковками» назывались места, где играли в одноименную азартную игру, что преследовалось законом. А вот курение опиума не было запрещено, как и содержание домов терпимости, но криминал был в том, что китайцы занимались этим подпольно. К тому же в этих трущобах нередко скрывались бандиты-хунхузы. Вот что сообщала та же газета в 1906 году:

«Старший городовой Феодосий Заречный зашел в китайский театр Вайпиня произвести обыск с целью борьбы с хунхузами и нашел под сценой винтовки 4 штуки и к ним 200 патронов. Выйдя оттуда весь в пыли из этого душного, тесного и низкого помещения, он попросил стакан воды напиться. Ему подали стакан лимонаду. Выпив его, он упал и вскоре умер. Как оказалось, лимонад был отравлен атропином».

Жизнь культурная, непонятная

Да, в недрах Миллионки процветала и культурная жизнь. В 1900 году в газетах появилось такое объявление: «Во Владивостоке в китайском театре будет дано представление, на котором будут и европейцы: «Первый император Сунской династии» и «Последствия безумной любви». Отпечатаны программы с текстом содержания. Для русских оставлены ложи и 4 ряда кресел».

Театров здесь было два: Северный и Южный (оригинальные названия труднопроизносимы). Южный нам более известен как кинотеатр «Родина», просуществовавший до 1980 года (теперь на его месте торговый центр). Северный все еще можно найти в лабиринтах Миллионки – в нем теперь детско-юношеская спортивная школа…

Вот как описывала театральную картинку с натуры газета «Приамурские ведомости» в 1900 году:

«Китайский театр во Владивостоке рассчитан на 400 мест. Стоимость входного билета 1 р. 50 коп. Прямо напротив входа помещается сцена. Все стены украшены искусной резьбой по дереву и картинами из китайской жизни. В партере стоят небольшие столики, за которыми сидят зрители. Они могут за плату получать: чай, арбузные семечки, китайские яблочки, прочие вкусные вещи. Зрители курят трубки и папиросы. Нет никакой бутафории и декораций. Артисты только мужчины, женские роли выполняют мальчики и юноши. Они выходят прямо на сцену и представляют коротенькие пьесы без антрактов. Оркестр играет без перерыва. Музыка китайских инструментов совершенно не похожа на европейскую. Освещение керосиновое. Аплодисментов не положено и свое одобрение зрители выражают звуками: ыыы или ааа».

Судя по всему, зрелище это для людей европейской культуры было труднопереносимым. А вот среди китайцев театры пользовались огромной популярностью, при этом Северный считался простонародным, «пролетарским», а Южный посещала более состоятельная публика. И в том, и в другом игрались пьесы (если их можно так назвать: по нашим понятиям они были ближе к опере) в основном исторического содержания, представлявшие картины из жизни Поднебесной империи давно прошедших веков. Но зрители встречали знакомые сюжеты с огромным восторгом, бурно реагировали на происходящее и сопереживали, как дети в современном кукольном театре или цирке.

Театры продолжали свою деятельность вплоть до установления советской власти, а затем их стали модернизировать в рамках новой идеологии. Но менялось мало что. В 1924 году газета «Красное знамя» писала:

«В китайском театре 65 чел., из них 40 чел. артистов, остальные обслуживающий персонал. Устройство его в пожарном отношении крайне плохое. Узкий вход и крутые лестницы. Зал грязен, особенно раек, т.е. галерея. Во время представления зрители курят, едят и пьют чай. Костюмы у артистов грязные, уборные артистов тесны и захламлены. Здесь они одеваются, моются и здесь же они готовят пищу. Хозяин оплачивает труд артистов как ему заблагорассудится, он же предоставляет им квартиры».

Гнездо хунхузов

Как известно, без криминала Чайна-таунов не бывает. Многие исследователи движения хунхузов утверждают, что этих бандитов в городах Уссурийского края было намного больше, чем во всей остальной местности. Видимо, это соответствовало действительности и Миллионка была одним из тех мест, где китайские преступники чувствовали себя в безопасности. С одной стороны, полиция просто боялась сюда соваться (случай с городовым Феодосием Заречным о многом говорит). Проводимые время от времени облавы, в том числе и с участием войск, в основном были безрезультатными. С другой стороны, система входов-выходов, потайных проходов, запутанных лестниц и подземных тоннелей позволяла хунхузам успешно уходить от преследования или просто прятаться. Да и внешне они выглядели как обычные манзы.

Между тем среди них бывали и довольно интересные личности. К примеру, в конце 1907 года из донесений полицейских агентов стало известно, что во Владивостоке нелегально объявились известный главарь хунхузов Чжан Цзолинь (ставший впоследствии маршалом и губернатором Маньчжурии) и один из авторитетов криминального мира Китая (также будущий генерал маньчжурской армии) Чжан Цзунчан. Их приезд, как считала полиция, был связан с попыткой завладеть накопленными здесь сокровищами и вывезти их в Поднебесную. После этого в границах Миллионки произошли перестрелки между китайскими бандами и местными уголовниками во главе с неким Павлом Хундахадзе.

Проведенные полицией облавы никаких успехов, кроме задержания Хундахадзе, не принесли, а Чжан Цзунчан и Чжан Цзолинь покинули Россию. Остались ли какие-нибудь богатства где-то в недрах Миллионки, никому не известно. Поэтому и нет ничего удивительного в том, что некоторые золотоискатели до сих пор надеются найти в здешних подвалах и развалинах мифические «сокровища хунхузов». Хотя, возможно, они действительно существуют и до сих пор не ушли за границу…

Продолжение следует 

Автор: Иван ЕГОРЧЕВ, действительный член Русского географического общества