Михаил Щац: Большая семья – это интересно, рекомендую!

Михаил Шац смешной только на сцене или в кадре, когда этого требуют обстоятельства. Он иронизирует, с ходу выдает такие перлы, что их хочется «припрятать» в закромах памяти, чтобы однажды где-то блеснуть остроумием. А в жизни Михаил на редкость серьезный и сосредоточенный человек.

Да и шутка ли: он пришел на телевидение и в шоу-бизнес из медицины и до того, как стать телезвездой, работал врачом-анестезиологом! Особый взгляд на жизнь позволил Михаилу и его супруге Татьяне Лазаревой стать создателями популярных юмористических телепрограмм «О.С.П. Студия», «Хорошие шутки» и многих других. У Михаила и его супруги Татьяны трое детей, которые не только не мешают им строить профессиональную карьеру, но и помогают. Об этом и о многом другом нашему корреспонденту рассказал сам юбиляр.

Юмор как средство выживания

– Михаил, в каком настроении подошли к 50-летнему юбилею?

– В состоянии легкого недоумения – потому что не могу осознать эту цифру, честно говоря…

– Ага! То есть это не только у женщин бывает!

– Не знаю, что там бывает у женщин, но вот у меня точно такое состояние, да…

И пока не совсем понимаю, как к этому относиться… 50-летие долгие годы было в каких-то перспективах – и вдруг стало реальностью. Поэтому есть непонимание: а что, собственно, дальше? Но думаю, что привыкну и к этому – как ко всему привыкает человек…

– Михаил, ваши родители, бабушки, дедушки прошли очень серьезные испытания, не каждой советской семье они выпали: война, блокада, репрессии. И вдруг – ваш яркий талант шутить, острить, иронизировать… Он вам «за всех» достался?

– Легкое, ироничное отношение к жизни, на мой взгляд, присуще многим еврейским семьям. Я думаю, что это воспитывается генетически в такого рода коллективах. Мои предки действительно пережили немало, многое было противоречиво, кто-то погиб, других разметала по стране война. Но жизнь шла вперед. И чем славен еврейский народ, так это абсолютной способностью выживать в непригодных для жизни условиях. Поэтому ирония мне досталась как раз от предков, причем в избытке.

– Во время блокады Ленинграда погибли ваши бабушка и дедушка. Это родители вашего отца?

– Да, отца они смогли отправить из Ленинграда по «Дороге жизни», а сами остались в городе. Дедушка погиб первым, умер в 1942 году, и место его захоронения нам неизвестно. Скорее всего, это Пискаревка, но где именно, никто не знает. А бабушка дождалась папу – он вернулся в город в 1944 году – и вскоре умерла. Мой старший брат недавно нашел могилу бабушки – она похоронена на еврейском кладбище в Ленинграде.

Момент выбора

– Ваш отец был военным, мама – врач. Как они отнеслись к вашему увлечению КВН? Ведь карьера на телевидении у вас началась именно с Клуба веселых и находчивых.

– Папа ушел из жизни, когда мне был 21 год. Поэтому максимум, что было при папе, – это какие-то капустники в медицинском институте, где я учился. Более серьезного поворота тогда точно ничто не предвещало. А вот мама, конечно, пережила много тревожных дней и лет, потому что она все-таки хотела, чтобы я был врачом. И то, что я занялся телевидением, она довольно долго не воспринимала серьезно, если честно. Думала, что все это какие-то игры, увлечения.

– Есть шутка про еврейскую маму: «Сначала получи диплом врача или юриста, а потом делай что хочешь!»

– По большому счету у нас так и произошло. Я действительно получил диплом врача и даже пять или шесть лет работал по специальности – реаниматологом-анестезиологом.

– Момент выбора был: медицина или телевидение?

– Мне не нужно было определяться за одну минуту – все это копилось, множилось и наложилось на достаточно тяжелые годы в медицине. И я, кстати, не уверен, что они совсем прошли. Но когда я принимал решение, вообще все очень плохо было. Примерно четверть моих сокурсников осталась в профессии. А в 90-х, если кто-то из нас строил какие-то планы на жизнь, должны были или совмещать какие-то должности, или искать параллельные заработки. Но чаще всего люди уходили в бизнес, в какие-то другие области, далекие от медицины. Да я не хочу жаловаться на прошлое, просто было такое время.

Неизлечимая боль

– Как-то у Марии Арбатовой спросили, почему вы не пишете пьесы для театра абсурда, она ответила: «Мне хватает медицины»… Как вы сейчас оцениваете эту сферу как человек, который все-таки ей «не чужой»?

– На мой взгляд, наша медицина имеет мозаичную структуру. То есть в одном месте есть очень хороший врач, в другом – очень хороший главный врач, в третьем – отличные медсестры, в четвертом – чудесный аппарат, который помогает решать какие-то проблемы. Но, к сожалению, все вместе это никак не собирается в одну цельную структуру. Врачи как будто все время живут в ожидании, что вот сейчас что-то наладится, вот сейчас помогут бизнесменам, потом – армии и флоту, а потом займутся врачами… То есть такой вечный лист ожидания. А в итоге ситуация с медициной, врачами бьет по всем гражданам нашей родины.

– В семье ваше медицинское образование как-то помогает? Жена, дети на вас полагаются как на врача?

– Нет, абсолютно! Я какое-то время по инерции внутренне вел себя как врач, который постоянно ждет чего-то и который в любую минуту может прийти на помощь. Но потом я «отключил» эту часть себя и решил больше не возвращаться к этому… Моя специальность в медицине особенная, она требовала мгновенной реакции, больших знаний, которые нужно было постоянно обновлять. Я не готов был держать себя в таком тонусе и в итоге решил забыть об этой профессии. Понятное дело, если происходят какие-то ситуации, когда мне надо кому-то оказать помощь, я смогу это сделать. Но таких ситуаций бывает мало, слава Богу.

Дотянуться до звезд

– Расскажите о своих первых шагах на телевидении. У вас была цель прорваться, закрепиться, сделать имя или вы просто делали то, что вам нравится? Какой у вас был внутренний настрой?

– Точно могу сказать, что никогда у меня не было настроя любой ценой достичь чего-то значительного на телевидении. Все происходило само по себе. И, наверное, я прежде всего начал заниматься этой сферой, потому что там было интересно: вокруг были веселые ребята, с которыми было хорошо проводить время, решать какие-то задачи. Но я никогда не мечтал стать кем-то или обязательно достичь уровня того-то или того-то…

– То есть известным человеком, телезвездой вы стали по ходу работы?

– Я даже не знал, что такие атрибуты в жизни существуют! В какой-то степени мы были одними из первых кавээнщиков, которые стали какими-то звездами, популярными людьми. Поэтому никто нам этого опыта передать не мог. Кто был до нас? Александр Васильевич Масляков и Юлий Соломонович Гусман. Но у нас никогда не хватало наглости декларировать, что мы хотим стать новыми Александрами

Васильевичами и Юлиями Соломоновичами, потому что это казалось невозможным, да и сейчас мне это кажется невозможным, если быть до конца искренним. Они были мегабогами, которые жили в какой-то скрытой от нас реальности. Мы общались с ними, тешили свое честолюбие, получали удовольствие, но никогда не пытались спланировать такой же путь, как у них.

Та школа, которую проходили кавээнщики, довольно серьезная, разноплановая. Она учит и актерскому мастерству, и мастерству сценариста, и владению навыками шоумена, дает опыт съемок, навыки во всех сферах кино и телепроизводства. Это блестящая школа!

«Хорошие шутки» реанимации не поддаются

– Существует сейчас созданная вами «О.С.П.Студия»?

– Существует наше юридическое образование «О.С.П.Студия», и мы получаем дивиденды, когда продаем кинокомпаниям наши сериалы, передачи, которые сохранились. В основном, конечно, востребован сериал «33 квадратных метра», периодически его кто-то покупает и показывает.

– А что стало с теми вашими проектами, которые выходили на канале СТС и были безусловно успешные: «Хорошие шутки», «Слава Богу, ты пришел!» и другие… Есть вариант, что они однажды вернутся на канал?

– Я думаю, что такого варианта нет. Во-первых, любая телепередача имеет довольно небольшой срок жизни. И названные вами проекты прожили интересную, яркую жизнь. Но короткую, как большинство телепроектов. Поэтому возвращение уже невозможно.

Добрые дела

– Расскажите о вашей работе в благотворительном фонде «Созидание».

– Я являюсь членом попечительского совета. Фонд работает, живет, делает много добрых и нужных дел. Мы работаем с детьми, с разными проблемами, которые могут их касаться, – это и болезни, и образование. Оказываем адресную помощь тем, кто попал в трудную ситуацию, ведь есть семьи, которые живут достаточно бедно. Я могу посоветовать тем, кто интересуется этой темой, зайти на наш сайт и посмотреть, чем можно помочь нашим подопечным. Смело поставлю на кон свое имя и репутацию, если нужно будет доказать, что этот фонд работает честно и добросовестно.

– Какой из случаев вас растрогал?

– Вся боль людей, которые нуждаются в помощи, проходит через нашего директора Лену Смирнову. Приходит много горя, страданий, там каждый день обсуждается какая-то серьезная ситуация, которую надо как-то решать. И мы все время пытаемся придумать какие-то акции, вечеринки, чтобы собрать необходимые деньги. Стараемся, чтобы этот процесс был веселым, без лишних слез, трагизма. Поэтому наши вечера наполнены и смехом, и иронией, и верой в то, что все нам удастся.

Немного о личном

– Михаил, трудно жить с супругой, которая так остра на язык?

– Это помогает постоянно быть в тонусе, причем нам обоим. Я привык к этому и даже уже не представляю, как общаться с теми, у кого не острый язык!

– Расскажите о планах на лето. Всей семьей удастся отдохнуть?

– У нас будет довольно много путешествий – больших и малых, мы планируем побывать в Америке, в Европе, а завершим лето большим путешествием в Монголию.

– Трудно быть многодетными артистами?

– Я уже столько лет многодетный, что забыл ощущения бездетного человека. Я даже не знаю, как это – жить по-другому.

– Есть такая шутка: «Яйца курицу дисциплинируют»…

– Да, дети однозначно дисциплинируют, и свою жизнь ты подчиняешь интересам большой семьи. Не всегда это просто, но интересно. Так что всем рекомендую! 

Автор: ИА «Столица»