Чужая

Мы посчитали интересным показать сегодня, когда в обществе происходит множество неоднозначных процессов, некий срез настроений и нравственных установок, бытовавших в непростое для страны время и вполне характеризующих его. И сравнить их с теми явлениями, которые неожиданно возникают в современной жизни. А заодно – с реалиями более ранней советской поры, которую отделяют от описываемых событий какие-то два десятка лет. Плакат, посвященный «комсомольской любви», – тоже яркая характеристика своего времен, эпохи 1920-х годов. Получается, что сначала молодежь настойчиво учили свободе отношений, а потом стали удивляться безнравственности повзрослевших комсомольцев. Так же и в наше время: каких-то два десятка лет назад общество отпустило всякие нравственные вожжи, а теперь пытается запихнуть молодых в несвойственные уже текущей эпохе моральные рамки (смотрите материал на стр. 19).

И ведь все это – наша история. Что же нас все время так яростно бросает из крайности в крайность?

Газета «Красное знамя», 17 марта 1944 года

Группа фронтовиков – Героев Советского Союза и орденоносцев прислала в редакцию письмо. Письмо страстное, трогательное, гневное. Его волнующие строки поднимают перед нами один из наиболее острых вопросов быта, семьи и взаимоотношений советских людей.

Письмо это заслуживает внимания широкой общественности. Вот что пишут герои-фронтовики:

«Сегодня нас оскорбили. Оскорбила нас, фронтовиков, Надежда К., бывшая жена нашего боевого товарища – гвардейца Филиппа – владивостокского шофера, который два с половиной года защищает Родину на полях великой битвы. Она пишет, что вышла замуж за какого-то моряка, и требует выслать развод, ибо «все равно у нас с тобой уже жизни не будет». И тут же добавляет: «А если вернешься, тогда будет видно. Согласишься жить, может быть, я снова приду к тебе». Хватает же у тебя совести, Надежда! Какими грязными глазами смотришь ты на мир, на людей, на наше будущее. Как опоганила ты все это.

Ведь ты же любила Филиппа, когда он был с тобой. Провожая его на поле битвы, ты говорила, что будешь его верной женой и другом, станешь ждать его. И он хранил в себе жаркое дыхание твоего прощального поцелуя.

В короткие часы затишья, между боями, он доставал из кармана твое фото и фото дочери Галочки, жадно всматривался в родные и милые черты, и это вливало в него новые силы, вдохновляло на новые подвиги.

Прижимался ли он к сырой воронке от снаряда, полз ли по ледяной земле к вражескому дзоту, шел ли сквозь огонь и пули в яростную атаку, в душе он пел:

В кармане маленьком моем

Есть карточка твоя,

Так, значит, мы всегда вдвоем,

Моя любимая.

Он воюет геройски и самоотверженно. Он не жалеет своей крови, не боится смерти, ибо он бьется за Родину-мать, за счастье великого народа, за свой далекий и родной Владивосток, за тебя, Надежда, за свою маленькую дочурку.

Его грудь украшают правительственные награды, он – гвардеец.

А ты? Ты проводила его и не сумела сохранить тепло родного гнезда.

Ты пишешь, что твой «новый муж» будет для ребенка настоящим отцом, что Галя уже зовет его папой.

Ты пишешь эти колючие слова, и у тебя не дрожит перо, которым ты так жестоко ранишь сердце храброго солдата.

Может быть, маленькая Галочка и зовет другого папой. Ее сейчас нетрудно обмануть. Но она подрастет и узнает, кто ее истинный отец, она разыщет его, родного, честного солдата-героя. Она осудит тогда свою беспутную и неблагодарную мать.

Мы знаем, как тяжело нашему боевому товарищу, и мы всей душой разделяем горе солдата-фронтовика. Нам больно видеть, что такой смелый, бесстрашный воин, как Филипп, который прошел невредимым сквозь все губительные смерчи вражеского огня, человек, боевой дух которого не могли сломить самые страшные испытания войны, сейчас поник головой, потому что его ранили в самое сердце, нанесли удар в спину, откуда он никогда не ожидал его. И это сделала женщина, святую любовь к которой он нес в своем сердце, как боевое знамя.

Одним холодным росчерком пера ты, бессердечная пустышка, разбила все его счастье, все его большие и светлые надежды.

Филипп ошибся, связав свою судьбу с тобой – гадкой, легкомысленной женщиной. Но мы утешим его, как сможем. Мы скажем ему: не горюй, друг, ведь она не стоит этого. Она не наша, не советская женщина, не патриотка, она чужая, она – нравственный урод.

А тебе, Надежда, мы говорим: ты своим мерзким письмом и поступком горько обидела и оскорбила всех нас в самых лучших чувствах.

Ты ранила наши самые затаенные мечты о своих детях, о своих женах, о своих родных и далеких, обо всем том, что так мило и дорого нашему солдатскому сердцу и что так тесно связано с великим и волнующим словом – Родина.

И вот за эту рану, за эту обиду мы презираем тебя всеми силами солдатской души.

Придет же день, когда мы очистим свою землю от вражеской нечисти и вернемся к своим очагам. Это будет самый радостный и счастливый день в нашей жизни. Это будет великий праздник. Его ждет весь наш народ. Его ждут наши дети, наши старые отцы и матери, наши младшие братья и сестры. Его ждут наши верные, милые жены-труженицы.

А ты? Какими глазами ты будешь смотреть на тех, кто сейчас бьется за твое счастье, кто терпит невзгоды и лишения суровой фронтовой жизни, кто орошает своей горячей кровью поля жестокой битвы?

Герой Советского Союза лейтенант Головкин.

Герой Советского Союза старшина Вяльцев.

Орденоносец ефрейтор Милов.

Орденоносец ефрейтор Блохин.

Старшина Никифоров.

Полевая почта 24019».

***

В этом простом и волнующем человеческом документе звучит голос суровой правды, голос негодования и презрения ко всем тем, кто в лихую годину войны оказался малодушным и жалким, кто ломает нормы и законы человеческого поведения.

Это письмо – суровый и справедливый приговор солдатского суда над теми, кто позорит честь жены воина, кто наносит ему горькие обиды, кто мешает его борьбе, как это делает Надежда К.

Кто же эта женщина, которую лучшие воины Красной армии назвали страшным именем «чужая»? Как она живет? Что ее интересует, каков ее душевный мир? Как дошла она до жизни такой?

На днях мы посетили ее квартиру. Это грязная комнатка, заваленная разными безделушками. Над кроватью висит большая картина обнаженной женщины. Фон вполне отвечает внутреннему мирку хозяйки.

Сама хозяйка – молодая, бойкая и довольно развязная женщина. На ее розовом пухлом личике беспокойно бегают маленькие глазки, заплывшие жирком. Она беспрерывно курит.

– Хочу немножко похудеть. Никогда, знаете, я не была такой полной, как сейчас, – хвалится она. – На что уж я с Филиппом роскошно жила до войны, кажется, только птичьего молока мне не хватало, а все же так не поправлялась.

И она показывает все свои старые фотографии. Среди них – фронтовое фото Филиппа.

– Посмотрите, какой он стал худющий и неинтересный. Черный какой-то, загорел что ли?.. – замечает она.

– Ну а как вам нравится ваш новый муж?

Надя сделала кислое лицо, погасила плевком окурок и, быстро скрутив новую папироску, нехотя ответила:

– Раньше, знаете, он был как будто ничего. Приносил ценные вещицы, помогал больше, а сейчас совсем-совсем не то стало. В общем, так себе.

Все у нас с ним получилось как-то неожиданно, случайно. Сначала он только провожал меня с танцплощадки, а потом, когда мать уехала, стал заходить в квартиру, а потом я вышла за него. Через три месяца написала обо всем Филиппу. Все равно ведь не скроешься от соседей.

Плохо, что об этом узнали на службе, где я работаю бухгалтером. Много неприятных разговоров. Недавно вызывали в партком. Хорошо, что я не партийная, а то бы дали нахлобучку. Да я не боюсь. Соседи тоже косятся, мать сильно ругалась. Да мне наплевать на все.

В это время черноголовая Галочка, только что вернувшаяся из детсада, взобралась на стол, завладела альбомом и, перебирая фотокарточки, часто путала старого папу с новым, что доставляло матери некоторое огорчение.

– Как ты, глупышка, не можешь усвоить этого, – дрессировала она дочь.

Вся беседа с Надеждой К. убеждала: это действительно чужая нам женщина. Пустой, беспринципный человек, заводная кукла, без сильного и постоянного чувства, без чистых мыслей и стремлений. Трухлявая гнилушка!

Ей неведомо то горячее чувство любви к Родине, которым переполнено сердце советской женщины.

Ей неведомо святое чувство гордости за свой героический народ, за его легендарную Красную армию, за ее победы. Жалкая эгоистка, она лишилась стыда и совести, потеряла человеческое достоинство.

Круг ее интересов замыкается танцевальной площадкой и мелкими интрижками. Во всех своих поступках, часто омерзительных до крайности, она руководствуется именно этими интересами. Вот хотя бы такой факт. Раньше с ней жила ее родная мать – старая, больная женщина. Это мешало дочери устраивать дома любовные свидания. И она, не дрогнув сердцем, выгнала мать в какое-то холодное общежитие, где та серьезно заболела и сейчас лежит при смерти в городской больнице.

Тем же пошлым стремлением было продиктовано и то место ее предательского послания к мужу, где она, сообщая, что выскочила замуж, не преминула подчеркнуть: если ты останешься жив и вернешься целехоньким, я могу снова к тебе прийти как ни в чем не бывало.

Война предъявила суровые требования к человеческому сердцу. Она явилась суровым испытанием чувств и отношений советских людей. И наш народ, миллионы наших женщин и девушек выдержали это испытание. Они не упали и не согнулись под тяжестью войны, не дрогнули перед трудностями, они сохранили в себе душевную чистоту, верность своему долгу и вышли победителями. И обидно до боли душевной, что имя советской женщины поганят выродки, подобные Надежде К.

В то время, когда миллионы советских людей самозабвенно трудятся для фронта, для победы, когда рабочие и работницы по трое суток не выходят из своих цехов, когда сотни бойцов, обливаясь кровью, гибнут в непримиримой борьбе с врагом, приближая час окончательной победы, находятся такие самовлюбленные дуры, которые позорят честь и достоинство нашей славной советской женщины.

Ст. лейтенант Г. МОКРЕНОК