Эх, им бы любить, резвиться, ревновать…

Одним из самых интересных событий прошедшей во Владивостоке Ночи музеев стал моноспектакль «Дневник. Записи фронтовика», исполненный актером Виталием Сизоненко для посетителей музея имени Арсеньева.

В свое время в руки Виталия попал дневник известного в Приморье актера, режиссера, сценариста, педагога Николая Смахтинова. Датирован дневник 1944 – 1945 годами. Документ уникальнейший: живые впечатления бойца, освобождавшего Европу от фашизма. На основе этих дневниковых записей и создал Виталий свой моноспектакль.

– У меня в руках фотография, на ней три друга, три человека, оказавшие влияние на мою жизнь, – говорит Виталий Сизоненко. – Николай Дубинин – директор интерната, в котором я провел школьные годы, мой учитель. Сергей Гришко – декан театрального факультета института искусств, в котором я учился. И Николай Смахтинов – актер Уссурийского театра, к которому я, мальчишка из интерната, ездил в выходные, на каникулы. Тоже в каком-то смысле мой учитель и почти родной человек. Нас познакомил Николай Дубинин. Однажды он спросил меня: «Поедешь в гости к моему другу?» Конечно! Я жил в семье Смахтинова и долгое время даже не знал, что он фронтовик. Тогда многие не любили говорить об этом. Но я всегда восхищался тем, как Николай Смахтинов прожил жизнь, каким он был… И когда много позже мне в руки попал его военный дневник, где были не только записи, но и фотографии (с фото– и кинокамерой Николай Смахтинов почти не расставался), решил, что такое ценное живое свидетельство не может быть утеряно, забыто, заброшено.

Дневник Николая Смахтинова действительно уникален. Ведь его писал не умудренный жизнью человек, ушедший на фронт уже мужем, отцом. Не закаленный в идеологических боях партработник. Нет, Коля Смахтинов в 1941 году окончил только 9-й класс. Воевать он ушел, когда исполнилось 18, а в 1945-м ему было всего 20 лет. Молодость, бурлящая молодость, которой не может помешать даже война… Поэтому гораздо больше он пишет о житье-бытье, о девушках, о своей любви к оставшейся на родине красавице Леле, о том, что видит, о чем мечтает. И очень мало – о героическом и пафосном, о боях и сражениях. Потому что война для него – обыденность…

Из дневника Николая Смахтинова

«4 апреля 1945 года. Вечером пошел в кино. Демонстрировался фильм «Сердца четырех». Когда я смотрел кино, я забыл обо всем окружающем и полностью отдался картине. До чего интересная и смешная картина. Очень большое впечатление произвел фильм на меня. И навряд ли когда-нибудь забуду его. Эх, молодая жизнь! Молодость и любовь! Да разве мне в такие годы воевать? Мне бы учиться, петь, резвиться, танцевать, играть, любить и ревновать. Но нам война навязана».

Николай Смахтинов был награжден самой почетной, самой «солдатской» медалью – «За отвагу». Он воевал рядовым, был стрелком, автоматчиком, служил в разведке. Вот за одну из разведопераций и получил он свою медаль. Судя по наградному листу с простым описанием подвига («…автоматным огнем поддержал захват языков»), видно, что воином Николай был хорошим.

Виталий Сизоненко проделал грандиозную работу. Переснял множество фотографий, сделанных Смахтиновым, расшифровал и оцифровал дневник.

– Ближе к концу войны Николай с сослуживцами при разведдивизионе организовали парткабинет – нечто вроде кабинета наглядной агитации, библиотеки и агитбригады, – рассказывает Виталий Сизоненко. – Входили в города и села вторым обозом, устраивали концерты и представления, выезжали на передовую – словом, поддерживали моральный дух бойцов. И общались, конечно, с гражданским населением… Николай писал обо всем, что видел, делал, думал. Война для него – фон, к которому привыкаешь. И это, возможно, самое удивительное для нас сегодняшних. Мы ждем от военного дневника описания сражений, пафосных слов, рассказов о подвигах и трудностях. А оказывается, и тогда юношей волновало и заботило совсем другое: любовь, смысл жизни, красота окружающего мира…

Из дневника Николая Смахтинова

«Январь 1945 года. С каждым днем все труднее и труднее шли уличные бои. Немцы получили приказ сражаться насмерть, но мадьярские солдаты не хотели умирать под стенами Будапешта, они партиями сдавались в плен, иногда партии достигали больше тысячи. Они шли по улицам своей столицы, потупя головы, истощенные и бессильные, заросшие и грязные. Все плотнее сжималось кольцо… Еще с большим отчаяньем защищались фрицы. Они терзали на куски наших пленных. Митя ходил фотографировать наших замученных бойцов, которые попали в плен к этим извергам.

…В конце месяца нам пришлось поработать маленькой группой. Мы, в количестве пяти человек, обслужили несколько подразделений. Я читал А. Толстого «Русский характер». Один раз ходили на передний край. Подходили мы уже к одному большому зданию, в котором намечался концерт. Нас предупредили о том, что здесь улица простреливается немцами. Перебежкой один за одним достигли мы дома. С воем проносились через голову мины и снаряды, а после нас был ранен один артиллерист-капитан. Его ранил снайпер. Он остался в этом доме дожидаться темноты. Перед началом концерта у самого окна разорвалась мина, последние стены разорвались в куски. Несмотря на эти обстоятельства, мы дали концерт, после чего выпили вина и закусили за приглашенным столом. Так часто обслуживали мы подразделения. К этому времени уже вернулась остальная наша группа. Начались опять репетиции и занятия».

Обо всем, что видел, в своем дневнике Николай Смахтинов писал честно. В том числе и о том, как легко на войне относились к случайному сексу, и о том, как один крестьянин предлагал свою дочь солдатам…

Из дневника Николая Смахтинова

«Апрель 1945 года. Я не ожидал такого сюрприза, кажется, что я, наверно, изменился в лице. Мне это все не понравилось, от этого пахло проституцией, по всей вероятности, девушка была одной из обыкновенных проституток…»

Но эти, как ни странно, почти бытовые эпизоды в дневнике соседствуют с историей любви самого Николая. О своей девушке Леле он пишет нежно и светло, очень искренне. Практически каждая запись завершается словами «писал письмо Леле…», «думал о Леле…».

– Вы заметили, какая, при всей обычной жизненной грязи, внутренняя чистота живет в этом дневнике? – замечает Виталий Сизоненко. – Меня это просто поразило. Именно это я решил показать в своем моноспектакле. Рассказать об этом удивительном человеке и показать войну так, как, возможно, ее еще никто не показывал. Войну, которая была лишь фоном для жизни. Для мечты о будущем.

Сегодня в руках актера Сизоненко богатейший, уникальный исторический материал. Что с ним делать, Виталий еще только решает. Но в каком-то смысле он уже выполнил свою сверхзадачу. Воздвиг в буквальном смысле нерукотворный памятник человеку, которым всегда восхищался…

Из дневника Николая Смахтинова

«9 мая 1945 года. Ура! Ура! Сто тысяч ура! Победа! Победа! Кончилась война! Германия капитулировала! То там, то тут раздавались возгласы и крики. Да, сегодня действительно кончилась война. Я встретил этот день как обычный. Для меня не оказалось это неожиданным явлением, так как я это чувствовал и ждал с каждым днем после падения Берлина. Этот день мы не собирались справить, так как мы выехали в путь. Я даже не смог написать ни одного письма, ни одной открытки…

Я мысленно представил себе, как встретили этот день в тылу нашей Родины. Я представил каждую честную девушку, пишущую в этот день поздравительное письмо на фронт другу или товарищу.

Ночью мы спустились в лощину, где был настоящий огненный фейерверк. Десятки ракет взлетали в воздух, рассыпаясь на мелкие цветные ракетки. Это была ночь торжества. Было светло как днем. На душе было какое-то бодрое настроение, от которого хотелось кричать. Мы спускались медленно, на тормозах, так как спуск был большой и крутой. Когда мы въехали в это большое село Биркфельд, я заметил на дворах горящие, электрические лампы. Этому я удивился. «Никакой маскировки», – подумал я.

Кончилась война. По всему селу, в разных местах, слышны были русские песни. Это веселился русский солдат после четырех лет ожидания. Это пела Победа».

Фото предоставлено Виталием СИЗОНЕНКО

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ