Поколение невидимок?

«Все для Победы» – не просто слова

Вскоре после начала войны нам сказали, что мы едем во флотский совхоз «Монгугай», чтобы помогать в сборе урожая. И не добровольно, а в обязательном порядке.

При себе надо было иметь матрасовку, смену одежды, обувь, длинные шаровары на резинках внизу и резиновые сапоги. Родители наши быстро пошили матрасовки (мешки из плотной ткани, которые набивали соломой и превращали в матрас), шаровары. А сапог у многих и не было…

Совхоз находился на том берегу Амурского залива, вечерами мы выходили к морю и смотрели на чуть различимый город. Жили в заброшенном бараке, спали на набитых соломой матрасах. Кормили нас хорошо – вместе с матросами. Утром на работу выходили очень рано – нас заедала мошка, комары просто тучами налетали. С утра роса такая, что одежда мокрая была до колен; хорошо если выходило солнце, тогда к обеду все высыхало, а если день был пасмурным, ходили мокрыми до вечера.

На полях мы трудились все лето, в город нас привезли к началу учебного года. Учиться пошли в среднюю школу

№ 34, она находилась в центре города – тогда говорили «во Владивостоке», потому что из нашего района до центра добраться было очень трудно, казалось, что это очень далеко. Школа № 34 стояла примерно в районе нынешнего здания администрации края. Мы со Второй Речки ездили туда на поезде. Всего ходило три поезда утром, два в обед и четыре вечером, строго по расписанию, время в пути было 25-30 минут. Из-за этого мы часто опаздывали на уроки.

После 9-го класса нас отправили в колхоз «Духовской» – на посадку, прополку и уборку. Разместили по квартирам колхозников, а они неожиданных квартирантов отправляли спать в основном на сеновалы – по 4-5 человек. Кормили нас хозяйки тем, что колхоз выделял на нас, а хозяйкам за наше размещение писали трудодни. Мы же работали бесплатно – просто потому, что все для фронта, все для Победы, и это были не просто слова. Никаких трудовых книжек, справок нам не давали, а нам и в голову не могло прийти что-то такое попросить…

Кто же мы?

Вернулись мы во Владивосток и узнали, что 34-я школа отныне мужская, а мы будем учиться в 13-й. От вокзала надо было идти в горку, и мы снова бесконечно опаздывали, особенно зимой, когда и поезда ходили не совсем по расписанию.

Школа оказалась переполненной, в итоге нас перевели в 75-ю, до которой от вокзала надо было ехать на трамвае № 3. Ходил туда один вагон, в него еще надо было втиснуться. Бывало, по три трамвая пропускали, пока влезали. И снова, конечно, опаздывали на уроки…

Шел 1944 год. В медучилище был объявлен набор, и мы все, комсомольцы, решили, что фронту нужны медработники, и поступили туда учиться. Сразу же по зачислении в июле 1944-го нас отправили в колхоз «Свиягино» на уборку урожая.

Лето, жарко, спали на нарах все на тех же матрасах, набитых соломой. В этом колхозе было худо с водой – речка далеко, воду нам привозили нечасто, и мыться приходилось в одном тазике на 4-5 человек. Собирали урожай, сушили зерно на току, ходили в ночное… Мошка одолевала! Мы от нее на подводах прятались, на которых зерно возили, а ее там еще больше…

Вернулись в город, начали учиться. Зимой работали практикантами в аптеках – и тоже без всяких документов. Кто ж знал, что потом нельзя будет доказать без бумажки, что, по сути, мы были тружениками тыла, хоть и по возрасту еще были детьми…

Наши мальчики после 10-го класса все ушли добровольцами на фронт, и никто с войны не вернулся: Колиниченко Степан, Гуков Александр, Бронников Анатолий, Борисенко Владимир, Ткаченко Иван, Орский Петр…

Увы, время немилосердно, мало кто и из девочек сегодня жив. Трое нас осталось: Лида Чернышова (Демченко), Надя Двуреченская (Веселова) да я. Из всего класса…

Вот иногда приходят мысли: кто мы? Мы работали все военные годы. Сегодня не можем получить статус труженика тыла, потому что нет документов. Так кто же мы? Невидимки?

Последний эшелон

Во время войны во Владивостоке находилось военно-пехотное училище, которое готовило командный состав для фронта. Однажды, возвращаясь после учебы домой и выходя из поезда, я увидела протянутую ко мне руку. Спуститься по ступенькам мне помогал молодой офицер…

Мы познакомились. Звали его Юрий, он рассказал, что во Владивостоке всего год, что попал сюда из блокадного Ленинграда. Вместе с матерью и младшим братом их вывезли по Дороге жизни, у всех был диагноз «истощение третьей степени». Отправили их в Комсомольск-на-Амуре, где жил старший брат, уехавший строить этот город еще до войны по комсомольской путевке.

Отец Юрия в 1942 году ушел на фронт и вскоре погиб. Юрию тогда было 15 лет. Он стал проситься на фронт и в итоге, поскольку выглядел старше своего возраста, сумел приписать себе лишний год. Но его все же не отправили на фронт, он работал на ленинградском заводе помощником слесаря вместе с такими же мальчишками, под бомбежками трудился для нужд фронта, а ночами дежурил на крышах, тушил бомбы-зажигалки. Ели они в блокаду что придется, однажды на чердаке нашли столярный клей и наварили из него студня, ели его долго…

Уже после приезда в Комсомольск-на-Амуре Юру призвали в армию. Фактически ему было 17, но он не признался, что приписал год, мечтал, что попадет на фронт. Но его направили в училище во Владивосток. Уже там Юрин обман вскрылся, но его все равно оставили учиться: он был хорошим спортсменом, стал чемпионом края по плаванию. В августе 1944 года он окончил училище и, получив звание младшего лейтенанта, стал командовать взводом там же, в училище.

С той встречи в вагоне мы стали дружить с Юрой.

В первых числах мая 1945 года в училище пришел приказ сформировать и отправить на запад, в район боевых действий, полный состав. 6 мая на Вторую Речку подали вагоны, куда грузили пушки, лошадей. И личный состав, конечно.

Мой отец работал в депо станции Вторая Речка, всю войну принимал и отправлял грузы. Этот состав формировали в его дежурство. С Юрием он был знаком. Юра подошел к нему, попросил передать мне, что 7 мая состав отправляется на фронт и он не успеет прийти проститься со мной. Утром отец рассказал мне, и я со всех ног побежала на станцию. Там еще шла погрузка, было много народу, провожающих. В составе было много семейных офицеров, их провожали жены, дети, они плакали, шум и гвалт стоял страшный…

Был ясный погожий день, в полдень подали паровоз и состав ушел. 8 мая он дошел до Хабаровска, где часть должны были доукомплектовать. Однако погрузку почему-то не производили, а вечером сказали, что состав дальше не пойдет, все – Победа! Все возвращаются в училище.

Часть офицеров, в том числе Юра, решили не ждать, а тут же, ночными поездами, хоть в тамбуре, вернуться во Владивосток – с такой-то новостью! Он приехал в город утром 9 мая, сразу прибежал в квартиру, где я жила с родителями, и объявил: победа! Какое это было счастье! Днем мы поехали во Владивосток, там везде играла музыка, люди танцевали, смеялись, плакали. Это был самый счастливый май в жизни!

С Юрой мы поженились и прожили душа в душу 59 лет. Теперь я уже вдова…

Раиса ПАШИНЦЕВА (Бондарь), Владивосток