Нравственные уроки для детей войны
Мне было 10 лет, когда началась война, исполнилось 14, когда она закончилась. Память хранит все, но высвечивает только самые яркие события…
Мы не были неженками
Помню, как мы, маленькие, сидим на дне окопа, вырытого около здания школы на случай, если придется прятаться от бомбежки, и наивно, по-детски, рассуждаем о том, кто такие фашисты, почему они напали на нашу страну и почему так встревожены взрослые.
Взрослели мы тогда стремительно. Трудности военной поры формировали наши характеры. Мы не были белоручками, неженками.
В школе в те годы для нас одним из самых важных предметов было военное дело. Мы собирали и разбирали настоящую боевую винтовку, а стрелять учились из мелкокалиберной. Стреляла я отлично, метко, однажды даже приз получила. Преподавал военное дело фронтовик, получивший тяжелое ранение и комиссованный из армии. Он всегда был подтянут, строг и даже суров с нами, но мы уважали его.
Не хватало рабочих рук. Ребята помладше работали на полях в колхозах, пололи, убирали урожай овощей. Те, кто был постарше, работали на току, молотили зерно, на полях шли за косилкой, собирали скошенные стебли в снопы, составляли в скирды. Вечером, после немудреного ужина, ложились на соломенные матрацы (на работы нас вывозили в отдаленные колхозы, и жили мы в старой школе без освещения), смотрели в темноту и пели то «Синий платочек», то «Землянку»…
Питание было очень скудным: хлеб и все продукты по карточкам, а промтовары – по талонам раз в квартал. Помню, как в школе мы, ученики средних классов, на большой перемене ждали, когда в класс войдет классный руководитель с большим подносом, на котором стояли стаканы с подслащенным чаем и лежали кусочки хлеба.
Моя мама работала на почте. Иногда после уроков, когда у мамы был обеденный перерыв, мы заходили с ней в ближайшую столовую. Из наших продуктовых карточек вырезали талоны и выдавали нам по тарелке супа-затирухи, его варили на слабом рыбном бульоне с пшеничной мукой. Не очень вкусно. Но сытно.
По закону военного времени
Особенно трудной была первая послевоенная весна. Все еще было по карточкам (их отменили в 1947 году), на семью из четырех человек мы получали совсем немного хлеба. Мне было 15 лет, моей сестре три года. И вот однажды мы получили положенную пайку хлеба. Он так притягательно пах, что я не удержалась и отрезала себе и сестре по кусочку, не дождавшись ужина. А когда пришли родители и мы сели ужинать, папа сделал мне замечание: хлеб нужно делить между всеми поровну. Мне было ужасно обидно, но этот урок я запомнила навсегда: нужно делиться, никогда не забывать о близких и не поступать несправедливо, преодолевать даже непереносимые соблазны. Это был нравственный урок на всю жизнь.
Трудностей было много. Помню, учился в нашем классе Виктор, единственный сын у больной матери. Летом во время каникул он подрабатывал грузчиком в порту. И вот однажды во время разгрузки упал мешок с сахаром, лопнул – и кусочки сахара высыпались на землю. Виктор поднял несколько кусочков, завернул в бумагу и положил в карман, чтобы отнести маме. Но… Его поступок не прошел незамеченным, кто-то сообщил куда надо, и Виктора арестовали за кражу, судили по закону военного времени (шел 1944 год). Мы с подружками носили ему передачи…
Когда началась война с Японией, мы, 13–14-летние подростки, помогали взрослым проверять светомаскировку, дежурили по ночам в школе, прислушивались к звуку моторов пролетающих самолетов: наш? не наш?
Я думаю, что дети войны – особое поколение людей, они прошли нелегкий жизненный путь, вынесли на своих плечах много трагических событий. Жаль, что мало сил у нас осталось, чтобы служить своей стране. И еще до боли в сердце мне обидно, что с подругами моими, одноклассницами, с которыми вместе пережили военное детство, нынче у нас разладилась связь: одна живет в Одессе, другая в Херсоне…
Юлия ГУСИНСКАЯ, Владивосток
