На время войны все стали мужиками

Кнутом за сорняки

Я потомственная казачка. Предки моих родителей пришли на Амур еще вместе с экспедицией Пояркова.

В 1930-е годы началось массовое уничтожение казачества, в том числе на Дальнем Востоке. В это время мы жили в Куйбышевке-Восточной (теперь это Белогорск). Отца в феврале 1933-го арестовали и посадили в тюрьму как врага народа (в 1943 году его освободили, но с севера не выпустили). Мама осталась одна с четырьмя детьми и бабушкой на улице: нас в буквальном смысле выселили из квартиры (в феврале!), маму уволили с работы. Мы страшно голодали.

Потом нас отправили на поселение в совхоз № 1 НКВД Приморского края (по сути, в зону). Там отбывали срок политзаключенные. За сопкой стояли бараки, в которых жили семьи врагов народа. Дети ходили в школу в соседнее село – семь километров пешком. Меня туда не пустили. Зато мы с бабушкой ходили на курсы ликбеза.

Через несколько лет нас выселили и мы перебрались в совхоз имени Сунь Ятсена Михайловского района. Был уже конец октября 1939 года. Наконец-то я пошла в школу! В первый класс. Мне шел одиннадцатый год…

Жили мы в одном из длинных и ветхих шлакозасыпных бараков, разгороженных на однокомнатные квартиры площадью 15-18 квадратов. Совхоз имени Сунь Ятсена был в то время самым крупным в Приморье. На его территории был завод – мастерские краевого значения по ремонту сельхозмашин, а потом и военной техники – и военный аэродром.

Большую часть совхоза занимало пригородное хозяйство. Командовал им управляющий. Я на всю жизнь его запомнила. Он разъезжал верхом на коне по полям и если кого ловил, то хлестал кнутом.

Доставалось в основном детям: когда поспевала на овощных полях наша единственная тогда ягода – паслен, нас было не удержать дома. Мы брали котелки и пробирались по оврагам к полю. Паслена было очень много (это же сорняк). Быстро набирали по котелку и уползали с поля, не причиняя вреда посадкам. Но иногда, увлекшись сбором ягод, мы теряли бдительность и не замечали, как управляющий оказывался рядом. Он гарцевал на лошади и жестоко хлестал нас плетью…

От дороги и до вечера

На аэродроме рядом с совхозом базировалась эскадрилья истребителей. За моей сестрой ухаживал летчик. В начале июня 1941 года они поженились. А потом началась война… Уже в конце июня эскадрилью отправили на фронт, а вскоре мы получили похоронку.

Мой брат бросил учебу в техникуме и стал работать на нашем заводе токарем, ему подставляли под ноги ящик. Вскоре брата призвали в армию и тоже послали на фронт, а там его ранило.

На войну ушли все мужики. Повсюду их заменили женщины и подростки. На это время все стали мужиками…

Школьников старше десяти лет стали привлекать к полевым работам. Сначала мы работали на прополке овощей. Это была, пожалуй, самая тяжкая работа. Утром нас привозили (если было далеко) на место и расставляли по рядкам. А рядок тянулся «от дороги и до вечера». Пололи тяпками и просто голыми руками. О перчатках тогда не имели никакого понятия.

К вечеру руки опухали, ноги тоже, ведь все лето мы ходили босиком. Жара с ума сводила! Вода, что принесли с собой, давно выпита. В полдень (как мы его ждали!) старик Диденко привозил на лошади бидон воды и обед: картофельный супчик, соевую кашу, лепешки из шрота (жмых по-другому) и чай с сахарином. Конечно, каждый приносил с собой «тормозок» с какой-нибудь снедью. Все, что принесли, складывалось в один бригадный котел. А у меня зачастую ничего не было: жили мы бедно. И было очень стыдно есть вместе со всеми…

Шефство над телятами

В одну из суровых военных зим, когда начался отел коров, стали погибать телята. Руководство совхоза обратилось с просьбой о помощи к комсомольцам нашей школы. Мы решили новорожденных телят разобрать по домам. И у нас в комнате в бараке больше месяца жил теленочек. Сначала мы поили его из бутылочки с соской (на ферме нам выдавали молозиво, а потом молоко и обрат), а вскоре он уже пил сам. В марте, когда потеплело, телят отвезли на ферму.

А еще зимой комсомольцы шефствовали над конюшней. Жеребят должны были передать в армию, требовался особый уход и тренировки. Летом мы иногда выезжали в ночное: пасли лошадей, купали их в речке, жгли костры, пекли картошку, рассказывали страшные истории. Поэтому зимой нам и предложили тренировать молодняк. Мы с удовольствием согласились, хотя это была нелегкая работа: надо было чистить стойла, сено носить, воду таскать…

С сенокоса на элеватор

В 1943 году мама наконец купила телочку, назвали ее Райкой. Это было такое счастье! На зиму надо было заготовить сено, комбикорм и солому для подстилки. Я пошла работать в сенокосную бригаду: мне уже исполнилось 14 лет. Во время летних работ нам выдавали рабочие хлебные карточки.

В бригаде меня приняли хорошо. Траву косили сенокосилкой на тракторе, а мы ее ворошили – сушили, копнили, грузили на тракторные тележки и перевозили. Покосы были далеко от совхоза. Утром нас туда отвозили на машине, а вечером мы возвращались на тракторе. Платили натурой – сеном. В результате я заработала для своей любимой Райки три машины сена. Когда следующей весной она отелилась, радости было!

После сенокоса работала я на зернохранилище. Здесь мы веяли зерно: подбрасывали лопатой и таким образом просушивали. Насыпали его в мешки и отвозили в Уссурийск (тогда Ворошилов).

Это была очень трудная работа. Особенно когда возили пшеницу – она очень тяжелая. Мешок брали вдвоем и тащили вверх на элеватор по деревянному трапу. Казалось, что все кишки вылезут (позже эти тяжести мне аукнулись). Зато я заработала несколько мешков отходов – это смесь семян сорняков и дробленых зерен пшеницы, овса. Потом мне выдали еще и шрота: это был корм для животных, но мы из него пекли лепешки.

А вскоре надо было уже копать картошку. Из Ворошилова приехали студенты педучилища. Плата за работу – каждый десятый мешок из собранных. Но выкопать всю картошку удавалось не всегда, мешали дожди и заморозки. Кто мог, шел на поле и собирал мерзлые клубни (отсюда нас тоже гоняли). Потом мы терли их на терке, сделанной из железки, пробитой гвоздями (руки после этого покрывались долго не заживавшими ранами). Эту картофельную массу заливали водой несколько раз, и получался крахмал…

Мороженое, которого не забыть

Мы много и тяжко трудились, но сил хватало и на другое. Наша школа несколько раз посылала на фронт посылки с подарками. Младшие писали письма с рисунками, а старшие девочки шили и вышивали кисеты и наполняли их табаком. Табак выращивали на своих огородах, листья резали сапожным ножом, потом сушили. У нас в семье никто не курил, поэтому мама возила наш табак в Ворошилов и на базаре меняла на хлеб.

Летом, когда мы работали на прополке, между бригадами устраивали соревнования и победителей иногда возили на грузовике в Ворошилов – в кино или цирк.

В одну из таких поездок в кинотеатре «Уссури» я впервые попробовала мороженое, вкус которого помню до сих пор. Возили мороженое на тележках в бидонах с двойными стенками для льда. Продавщица накладывала лакомство ложечкой в мерное устройство, потом выдавливала его на вкуснейший вафельный кружочек и сверху таким же накрывала. Процедура эта медленная, и, пока очередь дойдет до тебя, слюной изойдешь…

Война войной, а жизнь продолжалась. В клубе передвижка показывала кино, а после него были танцы под баян. В школе работали разные кружки, проходили олимпиады. Помню, как я читала на одной олимпиаде стихи: «Резвится молодой мороз, морозец пятиградусный, а на снегу, повесив нос, стоит фашист безрадостный…».

В почете был спорт. В феврале 1943 года наша школа победила на лыжных соревнованиях и мы втроем – Вера Чкан, Вера Дорогань и я – поехали во Владивосток на краевые соревнования. Одеты мы были по тем временам шикарно: валенки, шаровары, телогрейка. Лыжи везли свои, еду тоже: картошка в мундире, яйца, бутылка молока, соевая лепешка и кусочек хлеба. Соревнования проводились в районе Санаторной. На старте давали конфетку монпансье, чтобы сосали ее во время бега и дышали носом, а не ртом. Наша команда тогда заняла четвертое место.

А мы считали самолеты

И вот Победа! Фашисты разгромлены! Одни ликовали, другие плакали…

Предстояла война с Японией. На наш аэродром прибыл авиаполк истребителей и бомбардировщиков. Вокруг совхоза выросли палаточные городки с военной техникой.

Когда началась война, городки исчезли, но аэродром действовал. Самолеты улетали в Маньчжурию бомбить японцев, а мы их пересчитывали: сколько улетело и сколько вернулось.

Ворошиловский военный госпиталь был переполнен ранеными с западного фронта, а теперь стали поступать и с восточного. Медработников не хватало. Мы, комсомольцы, стали ездить в госпиталь и помогать: мыли полы, писали письма родным раненых.

Когда мы приехали туда первый раз, я зашла в одну из палат и подошла к лежавшему под марлевым колпаком раненому. Он чуть слышно попросил: «Сестричка, почеши ногу». Я откинула простыню, а там – только две култышки. Я дотронулась до них и, потеряв сознание, упала прямо на солдата. Меня вынесли в сад…

Мир наступил только в сентябре 1945-го. Но жить было еще очень трудно. Меня, как комсорга, осенью направили делегатом на краевую конференцию. Надеть было совсем нечего: в школу я ходила в поношенной военной форме, перешитой мамой, – гимнастерке и юбке защитного цвета. В школьной канцелярии собрались учителя и стали предлагать свою одежду. Подошло только кашемировое платье и брезентовые туфли молодой учительницы младших классов. В этом наряде я и поехала во Владивосток.

На конференции нас сфотографировали вместе с первым секретарем крайкома партии Николаем Пеговым, командующим Тихоокеанским флотом Иваном Юмашевым, секретарем крайкома комсомола. Это фото долго лежало в альбоме, но затерялось при переезде в 1958-м. Остались только воспоминания…

Фаина КАБАНЦЕВА (Портнягина), Владивосток

«Я помню. Помните и вы»

Мы продолжаем, уважаемые читатели, публиковать письма, приходящие от вас на акцию «Я помню. Помните и вы». В них труженики тыла, дети войны делятся воспоминаниями о том, как пережили Великую Отечественную. А вы помните, КАК это было? Помните, как жилось тогда, что люди говорили, что делали, как выносили это неимоверно трудное время?

Расскажите нам о том, что вы помните. Это нельзя забывать, эти воспоминания просто не имеют права уйти и кануть в безвестность.

Расскажите! Мы не имеем права забывать эти четыре страшных года – с 1941-го по 1945-й. Ваши мама, папа, бабушка или дедушка рассказывали вам, как жилось во время войны? Поделитесь с нами, со всеми читателями «В».

Наш адрес: 690014, Владивосток, Народный проспект, 13, газета «Владивосток», акция «Я помню. Помните и вы».

Для электронных писем [email protected]. С пометкой «Акция «В».