За приморскую оперу и балет возьмется Гергиев?

Театр оперы и балета стал для Владивостока – с первого дня своего существования – особым учреждением культуры. Только в городах-миллионниках, в настоящих культурных центрах есть оперные! Потому и внимание к жизни, к перспективам театра у горожан особое.

О будущем театра мы говорим с Борисом Мездричем, директором Новосибирского государственного академического театра оперы и балета. Борис Михайлович – суперпрофи, глубоко уважаемый в культуре России человек (достаточно сказать, что именно при нем новосибирский театр был полностью реконструирован). А с Владивостоком у директора одного из крупнейших федеральных театров России – особые отношения. Он без малого десять лет работал в театрах нашего города. Так что столица Приморья для Бориса Михайловича во многих смыслах родной город.

Верный признак таланта

Во Владивосток он – молодой ученый-геохимик – приехал после окончания учебы, работал в ДВНЦ, а затем сделал первые шаги на поприще культуры. Шесть лет был директором театра имени Горького – трудился бок о бок со знаменитым Ефимом Табачниковым. Затем два года работал директором театра юного зрителя. И годы, проведенные во Владивостоке, вспоминает с нежностью.

– Помню, как еще до начала работы в театре, – говорит Борис Мездрич, – мы, группа молодых энтузиастов, проводили первый во Владивостоке фестиваль авторской песни, организовывали концерты таких мэтров, как Юрий Визбор, Виктор Берковский, Сергей Никитин. Помню, я даже вел вечер, на котором пели Берковский и Никитин. Наверное, кто-то еще помнит «ДальТерпсихору» – клуб любителей хореографии. Мы тогда жили по принципу, которым я и сегодня руководствуюсь в жизни: «Не мы при ком, а кто при нас!». Простейшая формула, которая позволяет не теряться в любых ситуациях и быть честным с самим собой.

В послужном списке Бориса Мездрича – работа директором театров в Ярославле, Омске и вот уже много лет – в Новосибирске.

– Сегодня театр – федеральная собственность, – говорит Борис Мездрич. – Таких театров, которые получают именно федеральное финансирование и находятся не в Москве и не в Санкт-Петербурге, в России всего три: Екатеринбургский театр оперы и балета, наш и Ярославский театр имени Федора Волкова – первый в России драматический театр.

Опыт работы Бориса Мездрича в качестве директора огромнейшего театра действительно уникальный. При этом он спокойно уточняет, что никогда не был человеком творческим. Но всегда любил искусство. И понимал его.

– Вспоминая работу во Владивостоке, – говорит Борис Мездрич, – я часто пересматриваю в записи спектакли Табачникова «Мы, нижеподписавшиеся», «Бедные люди», «Шестой этаж», «Разгром» и многие другие. И вижу, что они абсолютно современны! Ефим Давыдович во многом опередил свое время. В его спектаклях нет наката, нарочитости, вульгарности. Они очень естественны, сделаны в стилистике «вне времени». А это – верный признак таланта.

Разглядеть талант, поддержать его, дать возможность спокойно развиваться – вот одна из многих целей работы директора театра. Хорошего директора, убежден Борис Мездрич. Успехи новосибирского оперного убеждают в том, что его директор хорошо знает и понимает свою работу. А значит, с ним можно поговорить о том, что происходит с театрами во Владивостоке.

Тюзики – вчерашний день?

– Борис Михайлович, наш театр молодежи явно испытывает кризис…

– Я не удивлен. Почему режиссеры большинства театров юного зрителя по всей стране стремятся изменить это название, стать то театром молодежи, то камерным, то просто театром драмы или каким угодно? Я объясню.

В названии мы имеем не жанр – драматический, кукол, оперы или балета, а возрастное определение, социальный адрес. Юный зритель – и хоть ты что.

Эта адресация порождает несколько проблем. Первая проблема – утренние и вечерние артисты. Что такое артист, который работает на детских спектаклях – утренних? Ему надо преодолеть этот гомон в зале, этот шум, ему надо привлечь внимание к себе. Так что в сторону нюансы – форсируем голос, больше прыжков, динамики, переигрываем…

А вечером, когда приходит взрослая публика? Там ведь нужно совсем другое – как раз те самые нюансы, переживания, тонкие грани.

Поэтому труппа – по необходимости – просто должна быть разделена на две части. Те, кто играет для детей, и те, кто играет вечерние спектакли. Это в идеале. А в реальности? Утром и вечером играют одни и те же артисты. И от этого падает качество игры, это объективно. Любой артист в такой ситуации (и это не его вина) теряет свой уровень. И зрителю это видно.

Кроме того, в театрах юного зрителя всегда – по необходимости опять же – много молодежи и совсем мало стариков. Меж тем старшее поколение в театре драмы просто необходимо. Они – носители традиций, носители методы, трансляторы опыта. В ТЮЗах же молодежь своей неуемной энергией в состоянии задушить все на свете.

И еще одна проблема. Главные режиссеры ТЮЗов всегда хотят быть режиссерами вечернего репертуара, ставить драмы для взрослого зрителя. А что дает сбор, что дает прокат? Утренние спектакли, детские! Меж тем деньги на постановки делятся наоборот: минимум на детские спектакли, максимум – на вечерние. Это дисбаланс и крае­угольная несправедливость.

Объединим все это и получим точный ответ на вопрос, почему именно в ТЮЗах практически невозможно ожидать появления действительно художественно значимого произведения. Почему это крайне маловероятно? Потому что кризис заложен в самой идее театра юного зрителя. Это, извините, сов­деповское изобретение в чистом виде, актуальное в годы после революции, но не в нынешних реалиях. Такие театры в художественном плане обречены, и тут ничего не поделаешь.

Да, я не фанат ТЮЗиков, но позвольте мне быть откровенным. Какой выход? Четко выбрать, кто вы: детский театр или театр драмы, который ставит совсем немного детского репертуара.

Без детских спектаклей нельзя. И у нас в репертуаре они есть. Потому что лично я глубоко убежден (и читал несколько исследований, подтверждающих мою точку зрения), что детей нужно, обязательно нужно водить в театр. Те, кто в детстве ходил и потом во взрослом возрасте продолжал ходить в театр, к 40-50 годам достигал социального успеха большего, чем те, кто в театр не ходил. Или ходил крайне мало.

Сферический театр в вакууме…

– Впервые гастроли вашего театра прошли на сцене Приморского театра оперы и балета. Вы, как профессионал, как человек, который от и до прошел весь этап реконструкции новосибирского театра, как директор успешного театра, можете оценить и техническое состояние нашего оперного, и его перспективы?

– О, этот вопрос задают мне часто. Должен сказать, что у театра есть хорошая база. Есть вся механика, балетные полы, что очень важно для балета, пульты управления, система инженерии и все такое прочее.

Но здание театра не передано до сих пор театру как таковому, а это надо бы сделать как можно скорее.

И очень заметно, что этот театр – еще во время разработки технического задания – был, что называется, без присмотра. Он строился не для конкретного коллектива, а как некий театр вообще.

Когда у нас разрабатывалось техзадание по реконструкции, я лично – и не только я, но и многие люди театра – вникал во все тонкости до йоты. Нам же потом в нем работать. Проектировщик ведь не знает, кто, к примеру, будет толкать тележку с костюмами, не знает, что костюмеры чаще всего женщины, и не самые молодые. И у нас, например, маршрут тележки был проложен так, что костюмеру на одном из поворотов надо было сделать четыре (!) движения тележкой, чтобы вписаться. Конечно, мы заставили все изменить, ради этого даже часть стены пришлось снести. Думаю, вы понимаете теперь, насколько важно участие творческих людей.

С приморским оперным театром, увы, все было иначе. Людей, которые потом будут осваивать этот театр, будут пользоваться им, во время разработки техзадания, во время строительства и рядом не было. И у власти понимания не наблюдалось, что нужно позвать профессионалов, которые вникнут во все мелочи, проконтролируют… Видно, казалось, что строить театр как строить типовую пятиэтажку, а уж потом жильцы, если что, кое-чего переделают. Нет!

Я бы никогда не разрешил, к примеру, в нашем театре сделать планшет сцены такого светлого цвета. Да, это красиво для торжественных собраний, но вы театр строите или зал для официоза? А в театре оперы и балета полы должен быть темными. Для работы так положено!

Вот и хлебает сегодня театр множество мелких последствий. Нет репетиционного зала для хора, к примеру. Негде пульт помощника режиссера разместить. А это же основное! Я со своими строителями воевал за этот пульт в свое время. Негде то, негде это разместить. С мастерскими не продуман вопрос, со столовой для коллектива. И так далее, и тому подобное. База есть, а вот доводить до ума, менять – увы – нужно немало.

Приморский или филиал Мариинки?

– Есть и другая сторона вопроса, о которой вы тоже, кстати, говорили два года назад, – о том, как пополнять труппу?

– Необходимое условие для функционирования нормального театра оперы и балета – наличие в том же городе хореографического училища и консерватории. Мы открывались в 1944 году, а хореографическое училище в Новосибирске было создано в 1951 году, а еще через два года – консерватория. Такой музыкальный холдинг обязательно должен образовываться там, где есть театр оперы и балета. Без этого невозможны жизнь и работа театра, это аксиома. Можно пригласить солистов, но основу хора, балета нужно воспитывать на месте. У Владивостока еще есть шансы создать такие учебные заведения, причем не на пустом месте. У вас есть академия искусств с музыкальным факультетом, есть хореографическое училище при ДВФУ. Нужно только твердое желание власти привести всю эту систему в рабочее, в правильное состояние.

Хотя… Не знаю, уже известно это общественности Владивостока или нет, но есть же два сценария развития Приморского театра оперы и балета. Первый – как самостоятельного коллектива. А второй – передать его Мариинке. Есть такая идея, она уже разрабатывается, насколько я знаю. В России такой практики еще нет, будет ли это филиал Мариинского театра во Владивостоке или еще что-то… Не знаю. Я пока не готов оценить такую схему. Думаю, что многое будет зависеть – если события начнут развиваться по второму сценарию – от политики Мариинского театра и лично Валерия Гергиева: будет ли это для него просто прокатная площадка или все же самостоятельный организм, который будет поддерживаться из Санкт-Петербурга и творчески, и солистами. При такой схеме, конечно, вопрос подготовки кадров для театра не будет стоять так остро. Но…

Скажу так: ваш театр оперы и балета, если сравнить его с кораблем, едва-едва отошел от причальной стенки. Еще не развил крейсерской скорости, еще не стоит в рубке капитан в парадной форме. Малым ходом потихоньку отходит от причала. Поплывет ли вперед успешно? Потонет? Шансы есть и на то, и на другое.

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ