А водку хлещут ведрами...

На календаре праздничная неделя. Еще каких-то 20 лет назад народ по всей стране, отшагав в ноябрьских демонстрациях, сразу же, не сбивая шага, устремлялся отмечать очередную годовщину пролетарской революции горячительными напитками. Впрочем, выпивали в России во все времена, по-разному, порой весьма затейливо. И столь же затейливо велась всегда борьба с пьянством. Вот так, как, например, 130 лет назад в губерниях на тихоокеанском побережье.

Водочный алфавит

В ноябре 1916 года владивостокская газета «Дальний Восток» поведала такую историю:

«Рассказывают, что давным-давно, когда, по представлению просвещенных европейцев, Сибирь была населена лютым зверем и горькими пьяницами, из далекого центра для ревизии разных сибирских присутствий была послана некая особа, коей дано было указание по прибытии на место первее всего искоренить пьянство среди сибирских чиновников.

По приезде в Иркутск особа в одном из учреждений приказала открыть шкаф с секретными делами, но, к удивлению, в шкафу усмотрела ящички, а в них вместо дел стояли бутылки с разными настойками.

– Это что за безобразие! – начала было особа борьбу с пьянством.

– Никак нет, это – алфавит-с…

– Какой алфавит?

– Водочный-с… Не прикажете ли объяснить?

– Объясните.

Вызван был специалист по части алкогольной литературы. Специалиста увели в другую комнату и в присутствии особы налили в стакан из нескольких бутылок, соответствующих буквам алфавита. Смесь составляла слово «чиновник». Вошел специалист, выпил, чавкнул, подумал и угадал, что налили «чиновника».

– Хорошо, пусть выйдет. Налейте ему два слова: «ваше превосходительство».

Налили. Специалист и эту задачу разрешил блестяще, но заявил, что отродясь не пивал такой дряни. Ревизия сошла благополучно, а в донесении было указано, что никакого пьянства в Сибири не замечается и что среди чиновников развито лишь занятие литературой, способствующей их умственному развитию».

Ничего не остается, как пить

Понятно, что пили больше всего на окраинах империи, в богом забытых уголках: в пограничных караулах, военных постах, только что основанных поселениях. В мае 1876-го столичная газета «Новое время» писала:

«В Николаевск в 1864 году привезено было 15680 ведер алкоголю, кюммелю, джину, шери-кордиаль и виски 1628 ведер. Во Владивосток – 3658 ведер алкоголю и 360 ведер других вин на небольшое население моряков и военных. От этого в некоторых гаванях дно усеяно бутылками и стеклом, из ящиков от вин один тамошний житель проектировал строить дома без всяких шуток, набивая их, как фашины, землею. Образчиком общественной жизни здесь может служить основанный в одном из городов клуб под названием «Ланцепупы» (см. материал о ланцепупах в номере «В» за 8 октября. – Прим. ред.), в нем было 60 человек, преданных вину, – в члены принимался лишь выпивающий известную дозу. Этот клуб, или «двудечный корабль», отличался неимоверно сумасшедшими подвигами. Здесь люди пили до болезни и безобразничали до невероятия… Что сказать о подобных патологических явлениях? Что сказать о жизни, где ничего не остается, как пить…»

Сколько душе надобно

В феврале 1887 года газета «Владивосток» опубликовала корреспонденцию из залива Ольги о торговле в посту. Автор не поленился подсчитать расходы жителей на выпивку, удивляясь неизвестно откуда берущимся деньгам на сие дело.

«Коснусь главного предмета торговли – напитков. В год продается спирта до 150 ведер по цене 30 руб. ведро – всего на 4500 руб. Вин виноградных гамбургского приготовления под разными мудреными названиями: «самос», «потмос» и др. до 50 ящиков (дюжин) по 15 руб. за дюжину бутылок – всего на сумму 750 руб. Итого спиртных напитков продается в год на сумму 5250 руб. Покупается во Владивостоке спирт по 18 руб. ведро, дюжина вина по 7 руб., т. е. на сумму 3050 руб. Таким образом, получается чистый барыш 2200 руб. Надо заметить, что ни спирта, ни вина даже до Пасхи не хватает.

Русских жителей в Ольге и ее окрестностях: крестьян 30 душ и солдат 110 – всего 140 душ. Приходится на душу по 37 р. 50 к. Но так как по этому расчету приходится на солдат 3125 руб., что невозможно, так как в течение года они столько получить не могут, и, допустив, что они тратят весь свой заработок около 1500 руб., то на крестьян надо отнести 3625 руб., или 120 руб. на душу. Где берется такая масса денег, когда у четвертой части крестьян не хватает хлеба до нового урожая? Слава Богу, с нового, 1887 года никому не разрешено в посту Святой Ольги открывать питейные заведения. Надо полагать, что мера эта в скором времени даст хорошие результаты как относительно улучшения крестьянского хозяйства, так и вообще нравственности».

А в следующем номере газета внесла коррективы в эти подсчеты. Оказалось, что не все выпивали местные жители, – про моряков-то забыли:

«Упоминая о том, сколько продается в посту Св. Ольги в год спиртных напитков, автор корреспонденции сделал раскладку, в итоге которой приходится на каждого крестьянина по 120 руб. в год на спиртные напитки. Пост Св. Ольги, как известно, приморский, посещаемый судами и военными, иногда целыми эскадрами, и коммерческими, иногда подолгу стоящими в ожидании погрузки морской капусты. Спускаемая на берег команда с судов, в особенности военных (русских или иностранных – безразлично), истребляет на берегу массу напитков, что известно всякому, бывшему в посту Св. Ольги, где, не опасаясь больших последствий опьянения, многие с большей охотой спускают команду на берег, чем в других портах. В 1886 году с английской эскадры в один день было спущено 700 человек. Достаточно опьянеть половине этой массы, чтобы весь расчет автора рассыпался в прах».

В общем, посчитать, сколько именно алкоголя приходилось на душу оседлого населения и пришлых моряков, было решительно невозможно…

О пользе хорового пения

Особенно актуальной проблема борьбы с пьянством была в армии, в основном для нижних чинов. Почти 130 лет назад, в 1886-м, официальную переписку на эту тему вели канцелярия военного губернатора Владивостока и штаб Приамурского военного округа, расположенный в Хабаровке (города Хабаровска тогда еще не было).

Дело в том, что за 15 лет до этого – 8 апреля 1871 года – было обнародовано Высочайшее повеление о запрете нижним воинским чинам входить в заведения, производящие, как тогда выражались, «раздробительную продажу крепких напитков». То есть все забегаловки, в которых можно было с ходу выпить (они были скрупулезно перечислены: питейные дома, шинки, штофные лавки, водочные магазины и даже временные выставки), были недоступны для рядовых под угрозой того, что содержатели этих «рюмочных» будут наказаны. Впоследствии это повеление вошло в «Устав о питейном сборе» – главный документ Российской империи, регулировавший производство и продажу алкоголя.

Проблема же 1886 года заключалась в том, что 14 мая были опубликованы новые, также утвержденные государем правила о раздробительной продаже напитков, которые должны были заменить статьи действовавшего устава о питейном сборе. А в новом документе не было никакого указания о воспрещении входа нижним чинам в питейные заведения (видимо, забыли внести). Поэтому штабные чины, как истинные бюрократы, ставили такой вопрос: «Следует ли дозволить свободный доступ нижним чинам в эти заведения ввиду того, что по новым правилам питейные дома, кабаки, шинки, штофные лавки и другие заведения низших разрядов с 1 января сего года заменены трактирными заведениями и ренсковыми погребами, в которые вход нижним чинам не был никогда воспрещен?»

Обращение к военному губернатору Владивостока было вызвано тем, что Главный штаб по приказанию военного министра просил сообщить по данному вопросу заключение командующего войсками округа, а тот запросил мнение «с мест». Вот такая демократия, довольно неожиданная для царской армии. Через месяц начальник Владивостока отправил в штаб Приамурского военного округа любопытный документ, в котором сообщал:

«Здесь, во Владивостоке, по обнародовании Высочайше утвержденных правил 14 мая 1885 года кабаки, шинки и подобные заведения, по-видимому, прекратили свое существование и их заменили трактиры и ренсковые погреба с 1 января 1886 года, но на самом деле бывшие кабаки и прочие стали брать только документы по новым правилам и изменили свои вывески, на самом же деле остались теми же кабаками со всеми их губительными качествами и злом. Нижние чины пьянствуют в этих трактирах совершенно при такой же обстановке и таких же самых условиях, как и в бывших кабаках, что крайне развращает их, подрывает дисциплину и роняет их в глазах жителей и приезжающих иностранцев. Для устранения такого зла я полагаю воспретить нижним чинам посещение трактиров, ренсковых погребов и подобных заведений».

В общем, вполне понятное и логичное мнение. Интереснее другое: в остальной части ответа взамен проведения свободного времени в кабаках военный губернатор Владивостока «полагает возможным» разрешить нижним чинам «посещать спектакли и где есть – театры, но с тем, чтобы нижних чинов в театры допускать только особенно хорошего поведения и скромных по выбору».

Более того, он продолжает эту мысль таким образом: «Затем, и самое главное, учредить при каждой части войск чайные, с допущением игры в шашки и шахматы, хоровое пение, легкое чтение и рассказы офицерам в назначенное время и т. д., что их заставит забыть кабак и будет иметь воспитательное значение. Примеров в России тому много, и во Владивостоке примером может служить Сибирский флотский экипаж, в котором чайная была хорошо обставлена и дала превосходные результаты…»

Так что о воспитательном значении хорового пения и замене спиртного чаем задумывались еще почти полтора века назад. Поистине ничего нового в этом плане придумать нереально…

По материалам газет из архива ОИАК 

Автор: ​Иван ЕГОРЧЕВ, действительный член Русского географического общества