Валенки для младенца. На вырост
Какие вы молодцы, уважаемые сотрудники редакции газеты «Владивосток», что придумали и организовали такую нужную акцию «Я помню. Помните и вы». Не должно быть забытым и канувшим в безвестность то, как жило наше поколение в страшные годы войны… Я родился ровно за месяц до начала войны и, конечно, многого помнить просто не могу, но помню рассказы мамы о том времени.
И похоронки, похоронки…
22 июня 1941 года мама и я лежали в больнице и как раз принесли женщинам малышей на кормежку. И тут передали известие о войне. Мама вспоминала, что чуть не уронила меня, когда услышала эту новость. Она-то думала, что мой отец, который был офицером и служил на Балтике, вот-вот приедет в отпуск. А тут какие уж отпуска…
Жили мы тогда в городе Шарья Костромской области – у маминых родителей, бабушки и деда. Военных действий, к счастью, у нас не было. Не дошла к нам война.
В первые дни войны ушел на фронт добровольцем мамин брат, мой дядя. Ушел, несмотря на то что у него была бронь, так как он работал на железной дороге. Прошел всю войну танкистом и сгорел в танке под Будапештом в начале 1945 года.
А мама моя с первых дней войны моталась по области, занимаясь организацией детских домов и приютов для детей, оставшихся без родителей, детей-беженцев. Так что я рос под присмотром бабушки и деда.
Дед мой Егор Степанович работал машинистом на железной дороге и был постоянно в поездках, водил на запад составы с войсками и военной техникой. В одну из таких поездок он простудился и вскоре умер. Остались мы с бабушкой Прасковьей Ивановной одни.
Время было голодное и трудное. И похоронки, похоронки… Бабушка говорила, что первые месяцы войны они приходили едва ли не каждый день.
Карточек на хлеб у нас тогда не было, но продавали хлеб строго по норме на каждого члена семьи, а значит, надо было стоять в очереди всем – и детям, и взрослым. Хорошо помню эти очереди, занимать которые мы все вместе ходили в шесть утра. Чтобы не было путаницы, каждому на ладошке писали номер химическим карандашом. Пока ждали хлебовозку, взрослые вели разговоры, а ребятня играла, во что могла: зимой, например, ледышку, как мяч, гоняли. Хлебовозка обычно приезжала к восьми утра – грузовая машина с хлебной будкой, из которой шел невероятно вкусный запах свежего хлеба. Я частенько, в четыре-пять лет, когда нес хлеб домой, съедал потихоньку самое вкусное – корочку, за что мне и влетало от взрослых.
Хорошо помню окончание войны и День Победы: как ликовали все, буквально все, как плакали и целовались с незнакомыми людьми.
Пальцы в кровь от кирпичей
Не менее тяжелыми были и послевоенные годы, которые я помню уже лучше и о которых хочу рассказать.
В 1948 году я пошел учиться в школу-семилетку. Был большой недобор учеников, поэтому мы учились в одну смену. О новых учебниках и речи не шло, мы передавали из класса в класс еще довоенные учебники и относились к ним максимально бережно, подклеивали, оборачивали газетами. Тетрадей не хватало – писали на оберточной бумаге. Что такое чернильницы-непроливайки и перьевые ручки, сегодня, наверное, ни один школьник и представить не в силах, а мы каждый день носили чернильницы в школу и обратно в мешочках, которые нам специально шили мамы.
Помню, когда учился во втором классе, нас всех собрали, посадили в машины и повезли в колхоз «Рассвет» – собирать колоски ржи после покоса. Построили всех цепочкой, дали мешок из рогожи на двоих и по стерне через все поле отправили собирать…
А после четвертого класса я устроился на первую свою реальную подработку – надо было помогать маме и бабушке. Работал на кирпичном заводе – занимался штабелевкой кирпичей на поддоны. Кирпичи были не совсем остывшие, так что вскоре подушечки пальцев у меня были стерты до крови. Нет, конечно, нам выдали рукавицы, но на детских руках они были безразмерными, носить в них кирпичи было ужасно неудобно. Дома бабушка мазала мне руки гусиным жиром, а потом сшила рукавицы по размеру. Через две недели работы я получил свою самую первую и самую настоящую зарплату. Как я был горд!
Время было голодное, постоянно хотелось есть. Ловили рыбу в речушке. Летом много времени проводили в лесу, собирали грибы и ягоды: рыжиков, голубики, клюквы росло столько, что успевай – не ленись. Мы даже продавали ягоду на станции. А мимо нас неслись вагоны с военной техникой – трофейной, нашей, новой и раскуроченной. Нам, мальчишкам, было очень интересно, и, если состав останавливался, мы как саранча лезли на платформы, откуда гоняла нас охрана.
Игры у нас были самые простые и незатейливые: к примеру, мяч для игры в футбол мы делали из носка, который набивали опилками и завязывали. Мы были, как все пацаны во все времена, немного непослушны, немного проказники. Но мы не курили, ни за что и никогда не взяли бы чужого. Мы рано повзрослели и изо всех сил помогали старшим, чем могли.
Одевались во что попало, чаще – донашивали вещи за старшими, реже – носили что-то сшитое мамиными или бабушкиными руками. Помню, дедушка мне, еще младенцу, сшил на вырост валенки из обрезков транспортерной ленты. Сносу тем валенкам не было, сколько лет я их носил…
Валерий КОРОЛЬКОВ, Владивосток
«Я помню. Помните и вы»
Мы продолжаем, уважаемые читатели, публиковать письма, приходящие от вас на акцию «В». В них труженики тыла, дети войны делятся воспоминаниями о том, как пережили Великую Отечественную. А вы помните, КАК это было? Помните, как жилось тогда, что люди говорили, что делали, как выносили это неимоверно трудное время?
Расскажите нам о том, что вы помните. Этого нельзя забывать, эти воспоминания не должны уйти и кануть в безвестность.
Расскажите! Мы не имеем права забыть эти четыре страшных года – с 1941-го по 1945-й.
Ваши мама, папа, бабушка или дедушка рассказывали вам, как жилось во время войны? Поделитесь с нами, со всеми читателями «В».
Наш адрес: 690014, Владивосток, Народный проспект, 13, газета «Владивосток», акция «Я помню. Помните и вы».
Для электронных писем: [email protected] с пометкой «Акция «В».
