Вечный голод и расстройство желудка

Конечно, здесь, в Приморье, мы не прочувствовали все беды войнытак, как люди, которые бежали из-под бомбежек, оказались в оккупации, в лагеряхсмерти. И все же память о тех днях не назовешь радостной.

Лепешкииз гнилой картошки

В первые же дни войны всемужчины нашей семьи – мой отец Николай Ястребов, мои дяди Иван и Петр Шевчуки –добровольцами ушли на фронт. Мама до войны работала секретарем-машинисткой, но,оставшись за главу семьи, сменила работу. Женщины заменяли мужчин напроизводстве, вот и она освоила профессию газоэлектросварщика на Дальзаводе. Исо временем, кстати, стала признанным мастером, а позже, в мирное время, дажеполучила звание отличника коммунистического труда. Ее портрет не раз висел надоске почета и сегодня хранится в музее завода.

До войны наша семья жилавполне обеспеченно. Мы жили, можно сказать, в родовом гнезде – в доме, что построилмой дед на станции Угольная. При доме был сад, большой огород, держали корову,свинью, гусей, кур. Да, вся семья много работала по хозяйству, но зато в домебыл достаток.

Война все это разрушила,причем очень быстро. Стало меньше рабочих рук, затем стало невозможно купитькорм для скотины, а всю траву в округе выкосили такие же, как мы, владельцыкоров и свиней. Двор наш быстро опустел, остался только цепной пес.

В первые два года войны жилимы очень голодно. Выручало то, что мама была мастерицей на все руки. Онабуквально из ничего умела приготовить вкусную еду. Зеленые супы из крапивы,щавеля, других, как оказалось, вполне съедобных трав, которые мы собирали, умамы получались очень аппетитными. Собирали мы и грибы, но находить ихстановилось все труднее: на подножный корм перешла не только наша семья.Голодали все.

На том месте, где сейчас наУгольной заброшенный цементный завод, было большое картофельное поле машинно-тракторнойстанции. Осенью, даже после того как картофель убрали, местных жителей на полене пускали, а если кто пробирался, тех могли и посадить. Но по весне, перед темкак картошку надо было сажать, охраняли поле не так строго. И мы с мамойпробирались туда, переворачивали комки земли и находили редкие, ужеполусгнившие мягкие клубни. Из них мама делала крахмал, а из него жарилалепешки – такие серо-зеленые, не слишком вкусные. Но это была еда. На том жеполе собирали картошку и другие женщины и такими же лепешками кормили своихдетей. Впрочем, много этих лепешек было не съесть, начиналась рвота…

Хлеб– это не шутки

Шло время, от большого огородаосталась одна грядка, потому что сажать было нечего. Съедали даже семеннуюкартошку, на посадку шли обрезки с глазками. Урожай с таких посадок былмизерным, да и к тому же часть мы отдавали на нужды фронта.

Для бойцов Красной армии мамашила перчатки. Сами же мы ходили в сто раз перешитой-перелицованной одежке,потрепанной и заношенной. Я, к примеру, ходил в школу в старых-престарыхотцовских сапогах, которые до меня успела поносить мама.

Чуть легче стало, когда в 1943году отца как ценного специалиста вернули с фронта на особые работы в Приморье.Он строил дороги. Но все равно было голодно.

Отец, кстати, тоже стал шитьбойцам на передовую теплые вещи – особые варежки, в которых было удобно нажиматьна спусковой крючок. Отец, как и мама, был мастером на все руки. Когда мыпереехали жить во Владивосток, всю мебель в доме он сделал сам…

Постоянное чувство голода –это самое яркое и самое неприятное воспоминание военных лет. Есть хотелосьвсегда. Самым желанным лакомством был хлеб, который отпускали по карточкам.Карточки чаще всего отоваривал я, приносил домой свежий хлеб, пахнувший простоумопомрачительно. Мама брала его, делила, в обед всем выдавалась совершенноодинаковая порция – ломтик. Ведь хлеб выдавали на неделю! И так каждый день, донового похода с карточками в магазин.

Каюсь: хлеб пах так вкусно, аесть хотелось так сильно, что нередко по дороге домой, не в силах удержаться, яначинал понемножку, как мне казалось, совсем по чуть-чуть отщипывать кусочки отподжаристой корочки. И, пока шел к дому, успевал незаметно для самого себясъесть всю горбушку. Мама, конечно, меня ругала, но потом тихо плакала и долгомолчала, пряча глаза.

Как-то мы с братом Володейрешили пошутить. Взяли кусок бумаги, и я написал крупно так «ХЛЕБА!». Получилсяпросто плакат из революционных времен. Мы с этим плакатом, смеясь, пошли кмаме, чтобы повеселить ее. Но шутки не вышло. Мама прочла, изменилась в лице,заморгала, потом заплакала навзрыд. Мы растерялись, бросились ее утешать ипросить прощения…

Вшколе с блатными

Учился я, а позже и Володя в мужской школе-семилетке № 18. Помню,в классе были ребята разного возраста, старшие сидели на задних партах,возвышаясь над нами, малолетками, как дубы. Не без основания этих переростковсчитали блатными. Они носили ножи в карманах, и мы их побаивались.

Угнетающее чувство голода заставляло нас, пацанов, тянуть в ротвсе, что казалось съедобным. Иногда это оборачивалось расстройством желудка.Помню крайне неприятный эпизод: на уроке один из учеников попросился срочновыйти, но учительница его не выпустила. И с ним случился конфуз. Когда поклассу разнесся запах, все поняли, какая беда произошла, и учительницаразрешила мальчику уйти. Не допусти, господи, нашим внукам и правнукам испытатьто, что выпало нашему поколению!

Наши учителя, как это былопринято в школе советского времени, воспитывали в нас патриотизм, духколлективизма. Октябрята, пионеры, комсомольцы – эти слова были не пустымзвуком. Пионеры помогали семьям фронтовиков, пожилым и одиноким людям. Мывыпускали стенгазеты, отправляли на фронт свои рисунки, собирали вещи длябойцов…

А воткому икры!

Как ни странно, еда вмагазинах продавалась, причем было ее много. Даже бочки с красной икрой стояли.Беда была в том, что зарабатывали люди копейки, а продукты стоили недешево икупить что-то вкусное далеко не каждая семья могла себе позволить. Вообще,слово «купить» тогда редко употреблялось. На барахолках вещи не продавали,обычно меняли – одно на другое. Выживали кто как мог.

Мы, мальчишки военной поры,конечно, всегда были голодными, одетыми в старье, до самых холодов бегалибосиком, но… Мы оставались детьми. Играли в лапту, прятки, гоняли мяч. Но чащевсего играли, конечно, в войну. И всегда русские побеждали!

Весть о настоящей, не изигры, победе пришла к нам в удивительно теплый, солнечный день. Погода 9 маястояла такая, что казалось – сама природа ликует. И думалось, что вот теперь-тоточно все плохое закончилось, сразу и скоро все будет хорошо. Но еще не год ине два жизнь оставалась голодной, тяжелой…

Вскоре в семье появился ещеодин брат, а затем не стало отца. Весь груз забот снова лег на маму. В 15 лет япошел учиться в ремесленное училище на полное обеспечение. Это, конечно, былобольшой помощью нашей семье: государство и кормило меня, и одевало-обувало. Таки выросли мы, дети войны, – заботами родителей и государства.

«Я помню. Помните и вы»

Мы продолжаем, уважаемые читатели, публиковать письма, приходящие от вас на акцию «В». В них труженики тыла, дети войны делятся воспоминаниями о том, как пережили Великую Отечественную. А вы помните, КАК это было? Помните, как жилось тогда, что люди говорили, что делали, как выносили это неимоверно трудное время?

Расскажите нам о том, что вы помните. Этого нельзя забывать, эти воспоминания не должны уйти и кануть в безвестность.

Расскажите! Мы не имеем права забыть эти четыре страшных года – с 1941-го по 1945-й.

Ваши мама, папа, бабушка или дедушка рассказывали вам, как жилось во время войны? Поделитесь с нами, со всеми читателями «В».

Наш адрес: 690014, Владивосток, Народный проспект, 13, газета «Владивосток», акция «Я помню. Помните и вы».

Для электронных писем: news@vladnews.ru с пометкой «Акция «В».

Автор: Геннадий ЯСТРЕБОВ, Владивосток