​Тайны чемодана Эндрю Фокса

Почти восемьдесят лет ветхий саквояж хранил секреты и мечты большого русского писателя Михаила Пришвина

В лондонском доме Эндрюмного лет хранился дырявый заплесневелый чемодан со старыми бумагами, купленныйу продавца русского антиквариата. Этот старичок-антиквар сам разыскал Эндрю, когдатот еще жил во Владивостоке, прислал ему образцы документов, и после шести месяцевпереговоров покупка состоялась. Чемодан был отправлен сначала домой к родителямФокса в Англию, потом последовал за ним в Австралию, далее во Вьетнам, где он жили работал три года, а потом опять в Лондон. Иногда Эндрю открывал его, просматривалдокументы, но заниматься ими было некогда, а специалистов, желающих их исследовать,не находилось.

На вопрос, почему онкупил этот чемодан, Эндрю ответил: «Меня заинтересовали письма и документы временинтервенции». Ему, как инвестору, было любопытно, что даже в то время иностранцывкладывали деньги в Россию…

Находка для следопыта

Чемодан пылился у Фоксадома до тех пор, пока этой весной к нему не приехал мой муж, Расселл Уоркинг, писательи журналист, с которым мы пять лет проработали в газете «VlapostokNews». Ему нужно было расспроситьЭндрю о жизни в Приморье в 1990-х для книги мемуаров. В конце визита Расселл обмолвился:его интересует история белочехов на Дальневосточной железной дороге. Эндрю принесему чемодан.

В чемодане оказалисьбумаги двух британских дипломатов – отца и сына Уолтонов, служивших в начале прошлоговека в посольствах в России. Сын, Джордж Уолтон, сохранил свои и чужие письма изМосквы и исторические документы России 1920-30-х годов, включая переговоры представителейАнтанты о транспортировке раненых белочехов, декларации временных правительств Дальневосточнойи Забайкальской республик и огромное количество писем. Интересно, что сами Уолтонына Дальнем Востоке не были, и как к ним попали эти документы, пока остается загадкой.

Невероятным было то,что в чемодане Эндрю оказались и письма Михаила Пришвина Уолтону-младшему. Он писало своей книге «Жень-шень. Корень жизни», которую Джордж Уолтон перевел и издал наанглийском языке.

Живя в Америке, я давноне перечитывала Пришвина, но помнила с детства его рассказы о животных, и в душеон оставался одним из тех родных авторов, к кому не сумели привить отвращение нашкольных уроках литературы.

Мы с Расселлом, как дваопьяневших от охоты следопыта, рассортировав сокровища чемодана, ринулись в Интернети библиотеки, чтобы через письма, имена, даты и документы британского Иностранногодепартамента размотать клубок историй, упомянутых в документах Уолтона.

Джордж Уолтон: большаялюбовь к русской литературе

Джордж Уолтон родилсяв 1902 году в Мариуполе в семье британского вице-консула, женатого на русской. ДетствоДжорджа прошло в Кабардино-Балкарии, климат которой хорошо подходил больному туберкулезомотцу. Поместье с большим садом находилось в лесу, недалеко от типичного кавказскогоаула, а напротив, над холмами, возвышались заснеженные вершины гор.

«Отец был умелым охотникоми очень хозяйственным домовладельцем и помещиком, он превратил свои владения в настоящийрай для детей», – писал Уолтон. Может быть, детская любовь к природе побудила Джорджатак высоко оценить прозу Михаила Пришвина и взяться за перевод?

После революции Джорджс матерью уехали в Великобританию. Получив образование в Кембридже, Джордж нескольколет работал в судоходной компании. Очевидно, он любил русскую литературу и читалсовременных советских авторов, потому что в 1930 году перевел роман Александра Неверова«Ташкент». Вскоре ему удалось получить должность третьего секретаря в британскомпосольстве в Москве, где он прослужил четыре года. Его работа заключалась в переводесоветской прессы на английский – он посылал эти отчеты на родину.

В письмах родителям Уолтонрассказывает о русских писателях. Пьеса «Дни Турбиных» Михаила Булгакова произвелана него большое впечатление, и в январе 1933 года он пишет, что вместе с корреспондентомгазеты «Манчестер Гардиан» Малколмом Маггериджем они собирались встретиться с Булгаковым,чтобы обсудить перевод одного из его неопубликованных произведений, если тот пожелает.К сожалению, письма о том, как прошла эта встреча, не осталось. Очевидно, книгуони не перевели…

Джордж Уолтон пересталработать на британское посольство в 1934 году и с тех пор, похоже, в Россию не возвращался.

Михаил Пришвин: я в тойкнижечке сохранюсь

Свидетельств о том, какпознакомились Уолтон и Пришвин, не осталось. Ясно только, что для Пришвина изданиеповести «Жень-шень» в Англии имело колоссальное значение.

Из уникальных дневниковписателя, которые он вел в течение 50 лет, видно, что это была личность намногоболее масштабная, нежели существующая в приписанной ему роли старичка-лесовичка.В его дневниках встречаются, например, такиемысли: «1918 год. Статьи Ленинав «Правде» – образцы логического безумия»…

Яна Зиновьевна Гришина,научный сотрудник Дома-музея Михаила Пришвина в Дунино (филиал Государственноголитературного музея), бумагам из чемодана Эндрю Фокса обрадовалась и подтвердилаподлинность писем Пришвина: она много лет посвятила работе над изданием дневниковписателя. О нашей находке она написала: «Даже сомнений никаких нет в том, что этоинтересно иважно… После дневниковбудем издавать переписку».

Яна Зиновьевна разы-скаладля меня интересные цитаты из дневника Пришвина. «Вместе с дневниковыми записямиэти письма проясняют ситуацию, связанную с повестью «Жень-шень», которую писательсчитал одной из лучших из изданного им в советское время», – написала Гришина.

Из дневника Михаила Пришвина

«7 августа 1936. Вчераговорю Кожевникову:

– Я так счастлив, чтонапечатал в Англии книжку.

– Удрать можно туда?– понял Кожевников.

– Нет…

– Понимаю: когда онистанут расстреливать, можно показать книгу, так?

– И опять нет… Я думаюне о том совсем: я думаю, что перед катастрофой личности исчезнут, все станут людьмигосударственными, и в наших условиях мы как писатели исчезнем. А там сохранят: там,в Англии, умеют хранить. Не я как есть, а «я» в той книжечке сохранюсь, и то хорошо!

14 августа 1936. ОтправляетсяУолтону: «Север» + «Записки охотника» и перед этим: «Зверь Бурундук» + «Охота засчастьем» + «Журавл. родина». Послать «Кащееву цепь». Послать «GreyOwl», русск. «Жень-шень» сфотографиями. Постановил: 1)ежедневно учиться чтению по-английски».

Самое поразительное то,что в нашем чемодане оказалось письмо Уолтону от 19 августа 1936 года с точно такимже списком. И еще три письма Джорджу на тему перевода. Пришвин сообщает, что егоочень взволновало появление книги в Англии: «Я даже по-английски на старости летстал учиться и думаю, что через несколько месяцев буду свободно читать. Сейчас ячитаю присланные книги со словарем, а «Жень-шень» особенно читаю: мне это легко».Он пытается уговорить Уолтона перевести и другие его произведения: «Очень бы хотелосьпредоставить Вам монополию, но не уверен, что Вам захочется надолго возиться сомной».

Писатель благодарит англичаниназа приглашение приехать: «Это будет моей мечтой, но осуществлю ее, наверно, нескоро:надо еще книгу выпустить и деньги получить для поездки и надо хоть немного подогнатьмой английский. Пишу книгу о зверях Кавказа».

У письма из Загорскаот 24 июля 1936 года оторвана нижняя треть. Но из того, что осталось, понятно, чтоПришвин обращает внимание Джорджа на то, что в книге опубликованы гравюры художникаВладимира Фаворского, но нигде не упомянуто его имя, хотя в оригинале оно было.«Будьте добры, сообщите издательству, чтобы Фаворскому было прислано извинение иобещание в следующем издании исправить ошибку». Он расположен хорошо думать об издательствахАнглии, и ему очень неприятно передавать экземпляр Фаворскому с его работой и безавторства.

Увы! Открываю экземпляркниги в переводе Уолтона, изданный в Америке в 1973 году: знаменитая гравюра Фаворскогос оленихой есть, а имени художника нигде нет. По причине человеческой невнимательностисправедливость иногда не торжествует…

«Жень-шень»: совершенствоприроды

Я перечитала «Жень-шень»– защемило сердце. Представила себе родные места на юге Приморья, на берегу Уссурийскогозалива, у мыса Гамова. Пришвин описывает их с таким искренним восхищением: изогнутыепихты на берегу океана, лианы лимонника и винограда, кору бархатного дерева…

Мне оказалось мало форматаповести – хотелось больше узнать про главного героя, у которого даже нет имени,про китайца Лувена, который называл деньги лекарством, про исчезнувшую из жизнигероя женщину, про начало оленеводства в крае. Но в произведениях Пришвина нет героевс биографией. Природа – главный герой его книг, через нее он осмысливал даже публикациюкниги:

«По озеру такому тихому,что, кажется, можно пойти и не провалишься, перебегают ночные туманы: так ночныемысли мои переходят. А я думал ночью об английской книге и сейчас думаю об этом:совершенно изданная книга дает мне то же самое чувство, как совершенное (гармоническое)явление в природе. Это показывает, что сущность «природы», о которой все говорятпостоянно, есть творчество, и вся радость от природы – это от участия в творчестве.И возможно, что всякое совершенное произведение искусства построено по тем же самымзаконам, как строится все в природе…»

По мнению многих литературоведов,«Жень-шень» – лучшая лирическая повесть Михаила Пришвина. «Это вещь моя коренная»,– писал он в 1932 году. Судя по дневникам Пришвина, сообщает Яна Гришина, в советскоевремя на нее не было ни одной рецензии. Тем более удивительно, что Джордж Уолтонобратил внимание на эту повесть и перевел ее для англоязычного читателя.

Ускользающий образ

…Я много лет хожу подвпечатлением рассказа Татьяны Толстой «Белые стены», описывающего, как с поколениямиуходит память об аптекаре, у вдовы которого семья купила дачу. «Своими руками ясодрала последние следы Михаила Августовича со стен, за которые он цеплялся полвека,— и, ненужный больше ни одному человеку на этом новом, отбеленном, отстиранном,продезинфицированном свете, он ушел, наверное, навсегда и непоправимо, в травы илистья, в хлорофилл, в корни сорняков, в немую, вечно шумящую на ветру, безымяннуюи блаженную, господню фармакопею», – так заканчивается этот безжалостный, как неумолимаявселенская энтропия, рассказ.

Поэтому я радуюсь возможностисвоими руками повесить на белую стену ускользающий образ-портрет забытого англичанина Джорджа Уолтона, жизнь которогов контексте истории открывает множество чудесных неожиданных измерений. В том числеи о великом писателе Михаиле Пришвине.

Справка «В»

Михаил Михайлович Пришвин(1873 – 1954)– русский советский писатель, автор произведений о природе, охотничьихрассказов, произведений для детей разного возраста.

В начале 1930-х годовПришвин побывал на Дальнем Востоке. Особенно привлекли писателя южное Приморье иУссурийская тайга, в результате появилась книга «Дорогие звери», послужившая основойдля повести «Жень-шень» («Корень жизни», 1933).

Автор: Нонна ЧЕРНЯКОВА