Три веселых зрителя, и один – грустный…
Удар в пах, легкое травести, шутки про водку, бесконечные ужимки комедиантов, драки лавочками, поп-культурные отсылки – для полноты ощущений не хватало только того, чтобы кто-нибудь поскользнулся на банановой кожуре или погрузил сведенное в клоунской гримасе лицо в салат оливье. Комедийный спектакль «Три грустных мужа и один веселый», поставленный в горьковском театре, выстрелил обоймой площадного, обыденного юмора. Юмора не для всех, но своего зрителя он убил наповал.
Чем хорош и чем печален новый комедийный спектакль в театреимени Горького
На сцене – слева направо – деревенский туалет с вентиляционнымсердечком, сад с лавочкой и столом, домик с трубой (декорация, как в детскойкнижке, периодически раскладывается, показывая внутренние помещения), сеновал иколодец. Стоит отдать должное рачительному отношению режиссера – каждый элементпо-своему обыгрывается. В особенностипорадовал сеновал, который весь спектакль подавал надежды, как пресловутоетеатральное ружье, и под конец все-такивыстрелил.
Сюжет рассказывает о трех бывших супругах – строителе, писателе иактере, которых собрала в саду у экс-благовернойтелеграмма «Срочно приезжай. Твоя Любовь».
Любовь – так зовут главную героиню. Тем временем у неугомоннойдамы уже четвертый брак. Вышла за полицейского. Перчинку в сюжет добавляет то,что один из бывших мужей – актер – скрывается от правосудия, а оно в лицедействующего мужа – полицейского наступает на пятки. Но, как положено вситуационной комедии, не на те, которые преследуются. Дабы скрыть своюличность, актер переодевается в женское платье и представляется родственницейглавной героини.
Корреспондент «В» смотрел комедию с каменным лицом. В то времякак мои соседки, три весьма экзальтированные особы, взрывались хохотом каждыйраз, когда кто-то наступал кому-то на ногу. Особый энтузиазм у дамбальзаковского возраста вызвал момент, когда один из героев – полицейский –вышел из туалета, на ходу застегивая ширинку. Застегнул не абы как, аподчеркнуто, со скрытым смыслом, словнозаводил спрятанную в штанах бензопилу.
Каждую минуту сценического времени актеры пытались заполнитьмаксимально возможным количеством хохм. Тут и всевозможные гримасы, иногдаобретающие черты уличного скоморошничества. Тут и забавные эпизоды: заглянулполицейский в колодец – потерял фуражку, замахнул писатель-интеллигент сто граммов – поперхнулсяи скорчил такую мину, что у моих соседок случился натуральный приступ. Благо,что хохота. А как заслуженный артист России Евгений Вейгель скрещивал глаза,когда получил лавочкой по лбу! А как зажигательно и не по-пролетарски профессионально танцевалАлександр Белоконь, игравший строителя-энтузиаста!Какая стать была у заслуженной артистки России Светланы Салахутдиновой! Некрестьянка, замученная ведением натурального хозяйства, а истинная помещица.Персонажи исполняли «Мама Люба, давай-давай!»,пили горькую, препирались, дрались и вели себя безудержно (и в то же времябеспричинно) весело. Актеры отыгрывали свои роли весьма прилично, насколькопозволяли художественные настройки спектакля.
Но, если удалить все комические эпизоды, что останется в осадке?Сама постановка не представляет простора для смеха. Сюжет в ней заканчиваетсягде-то на первом получасе, после обменателеграммами, а дальше идет некий капустник, вереница ситуаций, иногдазабавных, иногда не очень. Главный вопрос – зачем главная героиня собрала всехмужей под одной крышей – в принципе неинтересен. Его, собственно, никто и незадает. Точнее, вопрос задается, но звучит как-ториторически, без интонации и вроде как не требует ответа. Все персонажи большезаняты походами в сельмаг за очередной поллитровкой, застольем, выяснениемотношений и прочими обыденно-житейскимивещами. Шуток как таковых очень мало. Места, где нужно смеяться, четкообозначены, подчеркнуты театральными паузами, которые действительно заполнялисьзрительскими смешками. Не громогласным смехом, а именно смешками – слегкаозвученной улыбкой.
На протяжении спектакля начинаешь ощущать время почти физически,как медленно, точно из-подпалки, оно тянется. Аннотация обещала: спектакль «чтобы задуматься ипосмеяться». Задуматься действительно пришлось: где бы мне пристроить картину,о сломанной розетке, что подарить девушке? Иными словами, о вещах, никак несвязанных с тем, что происходит на сцене. Иначе высидеть два часа было бысложно.
После антракта несколько зрителей не вернулись на свои места. Этобыл не их спектакль. Это был спектакль моих соседок, которые получали искреннееудовольствие от процесса. Что ж, дело вкуса. Спектакль нишевый, знающий своюпублику и работающий на нее. Публика эта многочисленна, не то чтобы сильнотребовательна и всегда благодарна.
Прекрасно понимаешь техзрителей, кому спектакль понравился. Прекрасно понимаешь, за что он можетнравиться. Юмор, хоть и строится на лицедействе, на каких-то сиюминутных вещах, не относящихся к сюжету,абсолютно понятен и не требует от извилин какого-тонапряжения. По части посмеяться – да, для кого-тоздесь был простор. А вот по части задуматься – длинная осциллографическаяпрямая, зачеркнувшая для корреспондента «В» все положительные моменты.
Многогранность персонажей, жонглирование словами и смыслами,многоплановость сюжета – все эти вещи, к сожалению, остаются серьезнымтрагическим постановкам. Комедиям же достается аншлаг. В прямом и переносномсмысле: как наполняемость зала и как точный художественный диагноз.
Автор: Сергей ПЕТРАЧКОВ
