Александра Пряха пленных не берет

Амплуа инженю – порхать по сцене и чирикать. Но так,чтобы зритель впечатлился

Все начиналось с белочек иосликов

– Вы с детствамечтали быть актрисой?

–Нет. Стюардессой. А в институт искусств поступала, можно сказать, неосознанно.Мама у меня окончила Уссурийское культпросветучилище, работала во Дворцекультуры имени Ленина, и во всех театрализованных представлениях, которыепроводил дворец, принимали участие молодые актеры, студенты. Ну и меняподключали на роли зайчиков, белочек, осликов. Вот я так, будучидевятиклассницей, и познакомилась со студентами с курса Сергея Гришко, которыйкак раз тогда делал выпуск. Мне стала интересна профессия, которой ониовладевали. И на будущий год, окончив школу, подала заявление в институтискусств. И поступила. Сама не знаю как.

– Что сказала мама?

–Что я сошла с ума. «Куда тебе-то? Куда ты лезешь?» – повторяла она. Но с годамисмирилась. Она ходит на все спектакли с моим участием. «Огни Парижа» уже раз 40видела. Ее все артисты наши знают. Если в зале кто-то смеется громче всех, тоэто моя мама.

Папак моему выбору отнесся куда спокойнее. Он у меня романтик, мечтатель, моряк,все время в рейсах пропадал. Вот только совсем недавно стал больше проводитьвремени на берегу. Часто приходит на моиспектакли.

– И в какой моментвы поняли, что учитесь осознанно и будете актрисой?

–Первый курс у меня был тяжелым, я не могла раскрыться, наш мастер – АлександрЗапорожец – уже сомневался, буду ли я на курсе. А потом смогла себя показать,на втором курсе уже стала учиться осознанно. И вот 16 лет в театре, другойжизни не мыслю.

– Когда вас всемкурсом пригласили в возвращающийся из Советской Гавани театр ТОФ, вы сразусогласились? Может быть, мечтали поехать в Москву?

–Нет, не мечтала. Я была так рада, что не нужно вливаться в новый коллектив, чтомы все вместе начинаем с нуля. Мы все были родные, и потому, наверное, новых актеров потом принимали тоже как своих.Сегодня из того выпуска, который пришел в театр ТОФ 16 лет назад, остались я,Сергей Кашуцкий, Сергей Гончаров, Татьяна Зарюта, Елена Ромашкина, ЮлианаБелаш. И мы прошли вместе очень много.

Период,когда театр ТОФ стоял на грани закрытия, для меня был очень тяжелым. Я вросла вэтот коллектив, у нас сложился ансамбль, а это не так часто бывает с театрами.Кожей приросла к театру. Мыслей искать другой театр или сменить роддеятельности не возникало. Хотя я думала так: закроют – буду что-тоискать. И если надо, займусь любым делом. Поскольку, знаете ли, жизнь заставит.Но пока у театра была надежда, яникуда не стремилась.

Чуточку неуверенности

– Помните своюпервую роль в театре ТОФ?

–Это был эпизод в спектакле «Мой божество, моя кумир». Одна сцена всего. Побольшому счету, период маленьких ролей у меня длился довольно долго. Лет семьназад начались и крупные образы, и главные роли. Конечно, маленькие роли – этовсегда болезненно. Главные же роли позволяют расправить крылья, вытаскивать изсебя больше.

Многолет у меня было очень неподходящее для актрисы качество – неуверенность в себе.Я была довольна тем, что давали, все роли старалась полюбить и выдать помаксимуму. А потом, когда поняла, что режиссер в меня верит, что мне дают новыероли, воспряла духом. И поняла, что могу играть многое и что можно немного помечтать. Вот сейчас мы репетируем пьесуОстровского, я всегда хотела поработать с этой драматургией. Но вот всерьез, чтобы до слез, ни о какой роли я немечтала. Тем более что в институте мы могли себе позволить в самостоятельныхработах любые роли.

Исегодня уже думаю, что небольшая неуверенность в себе – это плюс для актера. Онпо сути своей должен быть самоедом. Когда в тебе слишком много уверенности, начинаются проблемы с ролями.Это точно. Поэтому я всегда в себе копаюсь, грызу себя, но при этом осознаю,что уверенно стою на ногах. И тем не менее жить в состоянии «у меня всехорошо» нельзя. Иначе в профессии ничегоне получится.

– У вас интереснаяроль в «Небылице», яркая роль в «Чморике», недавно прошла премьера «Примадонн»,где вы на первом плане, помнит вас публика и по «Лаборатории современнойпьесы», например, в «Необыкновенном приключении Юли и Наташи».

–Мне близки все мои героини – от Елены («Сон в летнюю ночь») до Юли. ГалинаСергеевна в «Небылице» – уж, казалось бы, не мой типаж, и тем не менее игратьее для меня – большое удовольствие.

Конечно,я влюбляюсь во всех своих героинь, и это происходит в процессе репетиций.Бывает, читаешь пьесу и думаешь: какая невыгодная роль, что там играть? А вовремя репетиции Станислав Мальцев, наш прекрасный режиссер, ставит задачу,подсказывает, и у твоей героини проявляется характер, ты начинаешь ее понимать.

Играть,конечно, сложнее роли на сопротивление. У меня амплуа инженю, по сути, моепредназначение – порхать по сцене и чирикать (хотя чирикать так, чтобы изритель впечатлился, весьма непросто). Поэтому та же Галина Сергеевна из«Небылицы» – тучная, ворчливая, в годах женщина – далась мне непросто, даже вфизическом смысле: мне сшили костюм с накладками, чтобы сделать тучной, ипришлось учиться двигаться заново, носить на себе вес. Или Анна в «Чморике» –падшее существо, какая уж там инженю. Но там есть что играть, там такая судьба,а это всегда интересно!

– Сыгратьэгоистичного подростка вроде Юли вам было легко?

–Я присматривалась к детям знакомых в таком возрасте, к подросткам на улице.Самая большая сложность была в том, чтоя уже давно не 16­летняя девочка, внутренне стала другой, более тяжелой, чтоли. Вот это было сложно преодолеть – показать легкость и дуростьподростка.

Ачто до амплуа инженю, то вот Мэг из«Примадонн» как раз его ярко показывает. Но оживить такой персонаж, сделать егоблизким зрителю, не карикатурным, не картонным – тоже непросто. Вообще, этотспектакль – с переодеваниями, с постоянной сменой мизансцен – непростой, СергейГончаров и Сергей Лисинчук буквально выжаты после него. Но отдача того стоит,когда в зале все время смех!

Я люблю процесс

– Нравятся ли вамработы в «Лаборатории современной пьесы»? Ведь это черновик спектакля.

–Актеру очень полезно оказаться в таких условиях, когда за три-четыре дня нужно набросатьспектакль и показать зрителю. Это большой стресс и волнение, но волнениеполезное, оно дает большой рост в профессиональном плане. После такихлабораторий у меня прямо крылья вырастали, я понимала: могу!

– А после поездкина «Звездную маску», где театр стал просто триумфатором, такого ощущения небыло?

–Ну тут все несколько иначе. Мы очень волновались, отправляясь на этотфестиваль. Мысли крутились: это же Москва, там такие все потрясающие, а мы тутиз провинции.

Нопотом, когда посмотрели спектакли других военных театров, послушали жюри,поняли, что не зря носим гордое звание артистов, что не только не слабее, но иво многом сильнее своих коллег. Это импульс на годы. И потому к словам критиковстоличных я прислушивалась очень внимательно. Я не амбициозна, просто люблю самтеатр, люблю процесс! Когда с ролью тыпопадаешь в точку, когда чувствуешь реакцию зрителя, это ни с чем не сравнимоеудовольствие.

Сегодняя всем довольна в профессии, спасибо, Господи. Но мне исполняется 40, у актрисв этом возрасте объективно становится меньше ролей, просто потому чтодраматурги пишут про молодых. И я это понимаю, и страх во мне небольшой живет.Хотя и стараюсь быть оптимистом.

– Получается?

–50 на 50. Когда жизнь идет сложно, я собираюсь, беру себя в руки. А когда всехорошо, позволяю себе расслабиться.

То хромота, то гэканье

– Работа уходитдомой вместе с вами?

–Обязательно. Без этого никак. Нет, конечно, я переключаюсь, думаю и о другом,но в итоге все равно выполняю некую домашнюю работу: нужно продумать сцену, которуюпостроил режиссер. Когда ты это делаешь, в твоем образе появляется нечто новое.Если ты оставил работу за дверью, режиссер на следующей репетиции видит, что тысебя не утруждал. Я не говорю, что нужно сойти с ума и 24 часа в сутки жить вобразе, но…

– А бывает, что неможете выйти из образа?

–Бывает. В спектакле «Шестой этаж» моя героиня хромала. И вдруг я начала хроматьв жизни. Или Галина Сергеевна гэкает, и я начала в жизни говорить как украинка,муж даже испугался.

– Есть ли у васхобби?

–Я очень люблю петь. Не как профессионал, но все же. У нас вся семья поющая.Пела для рок-оперы«Русалочка» партию Рассказчицы, которую в нашем городе записал Виталий Аргонов.Мне было очень лестно его предложение, и я с удовольствием согласилась.

Поюв концертах, которые мы даем в гарнизонах, в военных частях. Пела в рок-группе«КикиМора» даже. А уж когда удается спеть в спектакле – это двойноеудовольствие!

– Что поете наконцертах в гарнизонах?

–Там своя специфика. Матросы мечтают, чтобы красивая девушка пела нежно пролюбовь и обязательно весело. Вот такой эстрадный репертуар и подбираю. А длядуши мне нравится петь рок! Что-то в стиле Ольги Кормухиной, с хрипотцой. Все удивляются: внешне я не произвожу впечатление рок-леди, такая мягкая ипушистая.

– А характер у васнелегкий, да?

–Ой, я с возрастом стала такая противная! Я Телец по гороскопу, могу долготерпеть. Но уж если чаша переполнилась, пленных я не беру. Если меня прорывает, то все вокруг могут разбегаться.Папа у меня спокойный, а мама взрывная. Раньше я была в папу, а теперь вот в маму.

– Вы такаятоненькая, как поддерживаете форму?

–В тренажерку не хожу, я ужасно неспортивная. Просто стараюсь держать форму, воти все. Не есть после шести – вот это главное. Ой, для меня это пытка, я таклюблю поесть!

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ