Вашими трудами здесь Россия

«Вся нашакультурная миссия на далеком Востоке долгие годы лежала исключительно на все выносящихсолдатских плечах»

«Ничем из ничего созидая»

Вот, к примеру, выписки из рапорта командира транспорта «Байкал» лейтенантаДерпера от 13 июля 1859 года: «20 июня в бухту Св. Ольги пришла английскаяканонирская лодка Dove под командою лейтенантаБуллока… Командир ее сообщил мне, что идет на соединение с английским описным фрегатомActaeon, долженствующим прибыть около того же числа в бухту Св. Владимира, чтобыот означенной бухты производить опись Татарского берега до 49° широты; на что ясообщил командиру, что опись как гаваней, так и берега произведена уже нашими судами… Транспорт «Байкал» в настоящее время стоит вооруженным в гавани Тихой пристани,занимая брандвахтенный пост. На берегу к 1 августа будет изготовлена казарма для судовой команды;флигель с мезонином поспеет ныне к осени. При посте также есть огород в 50 гряд,но за неимением достаточного числа людей работы на берегу идут очень медленно».

Комментарии, наверное, излишни

Кто год спустя основал Владивосток? Как следует из судового журналатранспорта «Манджур» (запись от 20 июня1860 года), «один обер-офицер, 2 унтер-офицера и 37 человек рядовых 3-й роты 4-гоВосточно-Сибирского линейного батальона».Первым начальником поста был прапорщик Николай Комаров, в 1861-1863 годах хозяиномздесь был 25-летний лейтенант Евгений Бурачек, принявший от Комарова пристань, казарму,лазарет и недостроенную церковь. Именно усилиями подчиненных Бурачка, как он самписал, «ничем из ничего созидая», убогий военный пост стал превращаться в населенныйпункт. Обстановка вокруг была вполне робинзоновская – без какой-либо связи, возможностипомощи, с расчетом только на собственные силы и умение выживать.

Через сорок лет после этого Д.И. Шрейдер в книге «Наш Дальний Восток(Три года в Уссурийском крае)» совершенно справедливо заметил: «Вся наша культурнаямиссия на далеком Востоке долгие годы лежала исключительно на все выносящих солдатскихплечах. Уссурийский край в теперешнем виде создан исключительно солдатом. Он былистинным и бескорыстным пионером этого края; кроме своих прямых военных обязанностейон нес еще такую массу всяких других, под которыми согнулся бы всякий, кроме него.Он строил дома, обрабатывал землю, занимался ремеслом, столярничал, плотничал, мастерил;долгое время он был единственным каменщиком, кузнецом, огородником и сапожникомв крае. Короче сказать, он расчистил дорогу сюда тем тысячам переселенцев, которыев настоящее время ежегодно идут сюда из России. Он подготовил этот край – дикий,безлюдный, пустынный – к той культуре, которою многие из нас кичатся теперь. Даи теперь еще его культурная миссия далеко не кончена здесь. Он мелет муку на единственноймельнице в крае, строит наряду с другими рабочими железную дорогу… Хоть и мало ещесделано нами в деле мирного развития края, но не нужно никогда упускать из вида,что долгие годы вся эта работа лежала исключительно на уссурийском солдате, обремененноми без того нелегкими при местных условиях прямыми обязанностями».

Война без войны

В городе Владивостоке, как хорошо известно, никогда не было военныхдействий, но будет неправильным сказать, что он не воевал. Вот какая статья былаопубликована в газете «Владивосток» в августе 1903 года. «25 июля для поимки хунхузоввоенным начальством была назначена охотничья команда 2-го владивостокского крепостногопехотного полка в числе 32 нижних чинов под командою поручика Лыжина. На противоположныйберег Уссурийского залива охотничья команда была доставлена на транспорте «Алеут».Высадившись около 5 часов утра 26 числа в бухте Кангауз, команда в сопровождениипомощника полицеймейстера г. Шкуркина, одного переводчика и 2-х проводников отправиласьна поиски. Много было осмотрено попутных фанз, а хунхузов не находили, но тем неменее команда не теряла надежды встретиться с ними» (для тех, кто не знает: хунхузы– это китайские разбойники).

Далее рассказывается, что через 7-8 верст отряд обнаружил в оврагедве фанзы; к одной из них пошел Шкуркин с 16 нижними чинами, а к другой Лыжин состальными охотниками. Тут же завязалась перестрелка, длившаяся около часа, в ходекоторой Шкуркин был ранен; часть хунхузов сдалась в плен, другие были ранены илиубиты. Всего бандитов было 16 человек. После окончания боя в фанзе было обнаруженочетыре револьвера, 12 винтовок разных систем и около 4 тысяч боевых патронов. Какписала газета, «такой большой запас огнестрельных припасов доказывает, что хунхузынамеревались оперировать в окрестностях Владивостока не на шутку». Таких эпизодовбыло достаточно много, и не только под Владивостоком. Чем не военные действия? Упомянемеще о многочисленных исследовательских экспедициях (и не только под командованиемВладимира Арсеньева), в которых непременно участвовали казаки и стрелки.

Русско-японская война, не захватившая боевыми действиями Южно-Уссурийскийкрай, также потребовала и от моряков Владивостока, и от сухопутных войск немалыхусилий. Если даже обратиться к деятельности того же Арсеньева, то он, как хорошоизвестно, с 1903 года руководил Владивостокской крепостной конно-охотничьей командой(так тогда называлась армейская разведка), а с 1905 года стал начальником летучегоотряда, в который входили четыре такие конно-охотничьи команды крепости. О самойкрепости написано так много, что в пределах этой статьи не стоит повторяться. Чтоже касается флота, то достаточно упомянуть весьма успешные действия Владивостокскогоотряда крейсеров, постоянно тревожившего японцев на протяжении всей войны.

Офицеры, офицеры…

С нижними чинами дело обстояло просто: призвали, послали служить,так что приходилось тянуть свою лямку в тех условиях, в которых оказался. Но, какпоказывает пример того же «умеренно выпивавшего» прапорщика Комарова, солдатскойкомандой тоже надо было уметь управлять. К сожалению, многие офицеры, заброшенныев глушь, отдавали свою дань Бахусу и на этой почве порой даже спивались. Газетыпрошлого века писали об этом достаточно откровенно. Так, газета «Владивосток» вянваре 1888 года сообщала:

«Анучино, состоя из батальонных построек, нескольких солдатских убогиххаток, с двумя-тремя постройками телеграфными, удаленными отсюда на версту, пригористой лесной дикой местности, окутанной глубоким снегом, производит впечатлениескита вроде тех, какие устраивали когда-то наши старообрядцы в укромных местах.Впечатление это усиливается, если взглянешьна здешнюю жизнь: служба, обед, ужин, сон, изредка винтик, а у холостежи часто простая,но усердная жертва Бахусу, – вот удел здешних обитателей».

Однако менее чем через месяц в газете было опубликовано такое опровержение:«В корресп., озаглавленной «Из Верхнеуссурийского края», между прочим, описываетсяжизнь в Ур. Анучино в следующих выражениях (далее следует цитата из газеты)... Этивыражения я не могу не признать за самого неблаговидного свойства инсинуацию противвсего общества офицеров вверенного мне батальона, расположенного в Ур. Анучино,ибо человек, с этим обществом незнакомый, может из приведенного места статьи заключитьо подчиненных мне офицерах, что они в свободное от службы время вовсе не предаютсяумственной пище, а для всех холостых офицеров излюбленное занятие составляет выпивка.Признавая, что для г.г. офицеров вверенного мне батальона было бы унизительным вдаватьсяв печатные опровержения подобных наветов, возводимых на них неизвестным корреспондентом,и полагая, что вы не имеете в виду давать в издаваемой вами газете место лжи, темболее оскорбительной для личности, а в данном случае для целой корпорации, я уверен,что вы поместите настоящее мое заявление в газете «Владивосток» и примите на будущеевремя меры к тому, чтобы в ней не могли иметь место подобные вышеприведенной инсинуациии тем избавите меня от необходимости требовать восстановления истины или искатьиным путем удовлетворения. Полковник Байков».

Вот таким решительным образом«батяня комбат» вступился за своих подчиненных. Офицеры, будучи достаточно образованнойчастью того общества, нередко выступали носителями культуры: устраивали театральныепостановки, занятия по географии, организовывали громкие читки, даже обучали подчиненныхграмоте. Конечно, воинские уставы этого от них не требовали, а вот положение обязывало,и многие офицеры императорской российской армии были поистине «отцы солдатам».

Газета «Дальний Восток» в 1905 году писала так: «Солдат – в общеммалоразвитый человек, до крайности затрудняющий командование в бою, полуграмотный,неуклюжий, с дремлющими мозгами, часто не знающий даже русского языка – приходитон в войска и начинает впитывать в себя разнообразныесведения, о которых ранее не имел ни малейшего представления. Кто же учит эту массу,кто будит спящий мозг простолюдина, кто делает его крепким и ловким человеком? Очевидно,офицер, этот истинный труженик, который без громких фраз добросовестно делает своенезаметное дело, нередко перебиваясь с хлеба на квас и дичая в медвежьих углах,который в мирное время стоит на страже обывательской безопасности, а в военное– заливает кровью поля сражения».

Армия, конечно, изменилась, современные солдаты порой не менее грамотны,чем офицеры; но лучшие армейские традиции продолжились в новой российской армии.Мы поздравляем с Днем защитника Отечества всех, кто служил и кто готов защищатьсвою Родину.

По материалам газетиз архива ОИАК

Автор: Иван ЕГОРЧЕВ