Владивостокцы пройдут парадом по освобожденному Ленинграду
НА ГЛАЗАХ у Натальи Семеновны слезы. – Вот всегда так, как начинаю вспоминать о самом страшном периоде моей жизни и трагической жизни жителей Ленинграда, так сразу плачу, – делится она откровениями с журналистом «В».
Кусочек хлеба, кресты на окнах, смерть и страх – это блокада27 января исполнится 70 лет со дня снятия с великого города на Неве военной блокады, в которой его держали немецкие, финские и испанские войска. 872 суток Ленинград бомбили с воздуха, обстреливали из орудий и минометов, морили голодом, неоднократно пытались взять штурмом. Выстоял. Благодаря жившим и защищавшим его людям.Делегация ветеранов Владивостока по приглашению губернатора Санкт-Петербурга и при поддержке администрации краевого центра через полторы недели отправится в Северную Пальмиру на празднование святой даты. В их числе будет и председатель городской общественной организации жителей блокадного Ленинграда Наталья Катченкова.Умерли все– Я войну встретила совсем еще маленькой, родилась ведь 3 апреля 1938 года. Мои предки по маминой линии – коренные петербуржцы, с XVIII века строили военно-морской флот, служили и воевали моряками. Мама и папа окончили электротехнический факультет Ленинградского государственного университета, трудились в палате мер и весов, там познакомились и поженились. Сразу после нападения фашистов отца призвали в армию на Северо-Западный фронт. Под Старой Руссой он стал заместителем начальника военного аэродрома, поскольку имел высшее техническое образование. В квартире остались четыре женщины – прабабушка, бабушка, мама и я. Жили на Васильевском острове, на 2-й линии, 33. Помните трагический дневник умершей от дистрофии, цинги и туберкулеза Тани Савичевой, жившей на 2-й линии в доме 13 (сейчас на этом здании висит мемориальная доска), в котором девочка описала, как по очереди умирали все ее родные? Так вот моя история является ее точной копией. В декабре 41-го скончалась прабабушка. В феврале 42-го умерла бабушка. Мама успела отправить отцу телеграмму о ее смерти, а сама уже отморозила ноги, у нее началась гангрена, она полностью обессилела от голода. Папа сумел к нам через Ладожское озеро выбраться в начале весны. Нашел нас, хотя мы с мамой в своей квартире уже и не жили (нечем было отапливать жилье), остановились у маминой подруги. Вывез на Большую землю по Дороге жизни. Маму сразу же положили в госпиталь. Там ей ампутировали ногу, но спасти все равно не смогли. Стали маму хоронить – горько, больно, обидно, страшно, а из глаз тогда ни одной слезинки не вылилось. Видно, на тот момент все выплакала в блокадном городе.Черно-белые кадрыНа сегодняшний день во Владивостоке проживает 103 человека, живших в блокадном Ленинграде. Еще 27 владивостокцев с оружием в руках защищали или освобождали город на Неве, ковали оружие для его обороны. Владивостокские участники блокады уже написали первый том своих воспоминаний, к концу подходит работа над вторым томом издания. Живые свидетельства 1941 – 1944 годов. – Несколько лет назад на встрече ветеранов в библиотеке № 4 в Ленинском районе все блокадники приняли решение написать свои воспоминания о пережитой каждым трагедии. Я задумалась: а как мне, девочке-дошкольнице, видятся те события? Они запомнились только в двух красках – черных и белых, никаких других оттенков. Кстати, у многих моих родных и знакомых точно такие же ощущения. Мне хоть и было четыре года, но избирательная детская память зафиксировала темноту, серость, беспроглядный мрак с урывками дневного света. Уже взрослой поняла, почему так. Окна были заклеены бумагой крест-накрест, чтобы стекла не разлетались при бомбежках и обстрелах, и их все время держали занавешенными, чтобы не нарушать светомаскировку. А потом уже и электричества не было. В самую суровую зиму блокады казалось, что и дня нет. Единственный свет был от пожаров, когда что-то от взрывов зажигательных бомб и снарядов начинало гореть.У меня всю жизнь перед глазами стоит сухарик от некогда белой французской булки. Его мне мама дала, наверное, в самый голодный момент. Как уж она его сохранила, одному Богу известно. Вот воспоминаний от суточных 125-граммовых кусочках черного хлеба из муки с несъедобными примесями по карточке для иждивенцев и детей нет вовсе. А кусочек засохшей французской булки в памяти сохранился.Также помню, что спала с бабушкой. А однажды утром проснулась, пытаюсь разбудить ее, а она не откликается. Позвала маму, она мне и сказала, что бабушка скончалась.После войны пошли разговоры о каннибализме, мародерстве. Естественно, ничего такого в глаза не видела. Но вот уже после войны мои оставшиеся в живых родственники по маминой линии рассказывали некоторые нехорошие вещи. Однажды приходил в квартиру мужик в форме. Якобы принес привет-весточку от воевавшего отца и просил для него же что-нибудь ценное. Мама что-то дала, а тот повертел в руках и выбросил на пол. Еще одним ярким воспоминанием стала эвакуация. Довез меня отец на попутке до эвакопункта. А там всем выезжающим из Ленинграда давали по тарелке горячей рисовой каши. Белая, дымящаяся, вкусная! Дальше путь на полуторке по Ладоге. Стали немцы стрелять из орудий. Разрывы то тут, то там, машина петляет из стороны в сторону. А меня мутит. Попросила, чтобы остановили. Поняли. Притормозили. Потом еще несколько раз останавливались.Дочь полкаОтец, уже после смерти мамы, привез меня на фронтовой аэродром. Здесь уже запомнился страх. Периодически фашисты бомбили стоящие на нем советские самолеты. В красивом небе трассирующие пули-снаряды наших стреляющих зениток видны. И с этого неба с воем и свистом несется смерть. От взрывов взлетают комки земли и куски металла. А мы с папой и другими прячемся за бруствером. Хоть и маленькая была, а уже старалась чем-то помочь солдатам. Стала полы мыть.Решил меня папа сберечь. На Урале у него родная сестра жила, работала на оборонном заводе. Повез он как-то туда наши самолеты на ремонт. И оставил меня у тети переждать страшное время. Там я пошла в детский сад. Только все равно было очень голодно. Вот только крапивные щи вдоволь ели. Всего-то год в тылу и прожила. Вновь забрал меня папа к себе на фронт. Он уже в составе 2-го Украинского воевал. Когда наши войска Киев освободили, то папин полк разместили возле этого города. Приехали мы с ним Киев посмотреть. Пришли в разрушенный Владимирский собор. А там уцелел иконостас Богоматери кисти прославленного Васнецова. Картина заворожила. Бог отвел от разрушения такую красоту необыкновенную. На Украине меня оставили на некоторое время в детском доме на базе бывшего санатория. Потом опять на фронт к отцу. По пути видела, какие разрушения получили Бобруйск, Минск, Люблин, Варшава. Живого места в городах, на железнодорожных станциях и в деревнях Украины, Белоруссии, Польши не было от этой страшной войны. Великую Победу встретила в Центральной Европе. Во Владивосток по распределениюЛишь после победы и началось постепенное возвращение к прежней довоенной жизни.Когда отца наконец-то демобилизовали (а это случилось не сразу – все-таки старший офицер), то мы вернулись в Ленинград. Какое-то время жили у маминого брата. Он всю блокаду и войну трудился на заводе «Большевик», занимался конструкцией брони танков. Училась в школе. Взрослела. Это на моих глазах Ленинград восстанавливали и вновь отстраивали пленные немцы. В 1960 году окончила геологический факультет ЛГУ. По распределению приехала в Приморье. Здесь попала на стройку Большого Владивостока. Пришлось делать геодезическую, геоинженерную и другие виды съемок земли на полуострове Муравьева-Амурского. Очень много жилых домов, промышленных объектов, объектов образования, науки, здравоохранения и культуры построено с моим участием. Во Владивостоке я нашла свою вторую половину. Хотела ли я вернуться в Ленинград? Вначале хотела. Но тогдашние власти в городе поставили такие условия для возвращения (являться военнослужащей, работать за границей или быть незамужней), что шансов не осталось. А потом уже не хотела расставаться со своим нынешним домом. Чтобы помнилиДень полного освобождения советскими войсками Ленинграда от блокады, 27 января, стало Днем воинской славы России. А сейчас и Владивосток носит звание города воинской славы. Символическое совпадение. Дважды в год блокадники и защитники Ленинграда – 8 сентября (в этот день немецкие и финские войска сомкнули кольцо вокруг города на берегах Ладожского озера) и 27 января – собираются у мемориального комплекса Тихоокеанского флота на Корабельной набережной во Владивостоке.– На Стене памяти погибших в годы Великой Отечественной войны выбиты имя и фамилия дяди моего мужа, отдавшего свою жизнь за Родину. Именно здесь я склоняю голову или возлагаю цветы в память обо всех погибших и недоживших до победы.В этом году я и Александр Михайлович Пагаев, защищавший мой город на фронте, поедем на юбилей освобождения Ленинграда от блокады в Санкт-Петербург. Там нас ждут посещение Пискаревского кладбища и концерт в большом зале «Октябрьский», встречи в Законодательном собрании и с главой города. На проспекте Непокоренных состоится военный парад, в котором примут участие танки «Т-34» и самоходки «Су-100», строем пройдут военнослужащие в исторической форме бойцов и офицеров Красной армии, пронесут знамя Победы, боевые знамена прославленных кораблей Балтийского флота, частей Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов – мы станем участниками этого парада. Надо побывать на могиле отца и на Васильевском острове. И помянуть всех погибших в той войне и не доживших до юбилея блокадников.По словам председателя Совета ветеранов Владивостока Якова Григорьевича Кана, делегация нашего города повезет, по традиции, в Санкт-Петербург капсулы с тихоокеанской водой и приморской землей.
Автор: Николай КУТЕНКИХ
