Янтарный анклав. Сосны, дюны, Гофман
УЖЕ месяц в моем доме живет подаренный калининградскими друзьями кот Мурр. Он белый, маленький, керамический, честно выполняет свою работу: напоминает мне про Калининград. Кенигсберг. И другие города и веси этого небольшого анклава России, который пока еще только проникается русским духом. При этом стараясь сохранить свой истинный – европейский… Дух Гофмана, одного из самых замечательных сказочников Европы.
Окончание. Начало в номерах за 1, 8, 15 мая.Пафос и сказкаДом Сказочника – так называется гостиница в Светлогорске, бывшем Раушене. В этом городке Эрнст Теодор Амадей Гофман, родившийся в Кенигсберге, жил и работал много лет. Здесь же расположились весьма необычный памятник писателю, макет Кенигсберга и весьма реалистичные персонажи знаменитых сказок. Такое чувство, будто Светлогорск-Раушен пытается отобрать у Калининграда-Кенигсберга первенство в почитании памяти знаменитого сказочника. Но, конечно, все объясняется куда более прозаично. Светлогорск – курортно-дачно-туристический город, заточенный, можно сказать, только под этот бизнес. Он был таким всегда: вальяжно-курортным Раушеном, куда на водные процедуры и морские купания съезжалась знать (ну и те, кто вышел кошельком, но не вышел родословной). Таким он и остался после перехода в Светлогорск: шикарные водолечебницы превратились в санатории, пансионаты для руководства СССР и для «простых советских людей». Сегодня город – все тот же Раушен, но слегка, как бы это сказать мягче, подгламуренный. Здесь по-прежнему располагаются гостиницы, пансионаты и санатории. Сюда стремятся приехать, чтобы полечиться и подышать восхитительным сосновым воздухом. Здесь на каждом углу или ресторанчик, или столик с сувенирами. Но за высокими шикарными коваными заборами скрываются дома дорогие и непростые. Говорят, жилье в Светлогорске имеют не только все «богатые и знаменитые» Калининградской области, но и многие московские деловые люди. Проводя аналогию, можно сказать, что Светлогорск – это такая владивостокская Санаторная или Черная Речка – словом, самое престижное место для строительства коттеджа. Эти дома отличаются от тех, в которых живут местные жители, как белое от черного. Они красивые, выстроенные в готическом стиле, на них приятно смотреть. Но почему-то думается, что именно о таких домах, обличая в своих сказках «мир филистеров», и писал Гофман…Прогулки по Светлогорску, вернее его спуски и подъемы, владивостокцу обязательно напомнят родной город. Одна только дорога к местной набережной – как от нижней станции фуникулера к верхней. Гости из иных мест ползут вверх или вниз и шумно восхищаются. Ваша же покорная слуга сетовала: ну прям как дома. А набережная Светлогорска, которую – когда ее привели в порядок и тщательно облагородили – сравнивали с Круазетт в Каннах, больше похожа на набережную Спортивной Гавани. Даже чуть хуже: у нас местные мармулетки и особо «крутые» уже не позволяют себе рассекать по пешеходной набережной на своих авто. А в Светлогорске публика только успевает из-под колес выскакивать. Да и море Балтийское явно уступает Японскому – и по гостеприимству (несколько лет назад сильнейшим штормом всю красоту смыло едва ли не под корень), и по температуре. Наше море больше пахнет морем, солью, и, как бы странно это ни прозвучало, оно теплое. Балтика – это все же Балтика. Суровая, ни чуточки не гламурная. Даже статуя Русалочки – работа самого Церетели – пафосная, слишком чувственная, не вяжется с морем никак. Ну не могла такая фифа из таких суровых волн выскочить… А вот чуть дальше скрывается истинно балтийская Русалка – бронзовая нимфа, созданная в середине 30-х годов скульптором Германом Брахертом. Нежная, изысканная, она вполне вписывается в гофмановский дух, который, если постараться, все же можно обнаружить в Светлогорске. Впрочем, если заблудиться в соснах и особнячках этого ленивого курортного городка, если позволить ему провести вас к парку, по которому с восторгом рассекает на роликах местная ребятня, если поболтать с местными жителями, к примеру, продавцами сувениров, то и город покажется совсем другим. Не таким уж «из мира филистеров»…Здесь порезвилась девочка-ГераклОднако за настоящим, неподдельным и искренне чистым воздухом и духом сосен и моря нужно ехать конечно же на Куршскую косу. Куршская коса – самая известная, наверное, достопримечательность Калининградской области, по сути полуостров-национальный парк, принадлежащий двум странам – России и Литве. Так что и парков – два. Эта полоска земли, леса и песков, вонзающаяся в Балтику, не просто прекрасна – она изумляет и зачаровывает.Показательно, что Куршская коса тоже не избежала участи тотальных переименований. Изначально она называлась КуришеНерунг. В 1947 году – чтобы, видимо, искоренить прусский дух бесповоротно и окончательно – ее переименовали в Курскую Нерею, потом в Курскую косу и лишь много позднее – в Куршскую косу. Литовская часть полуострова носит название Куршю-Нерия. Есть легенда, что сама коса возникла в результате игры на морском берегу девочки-великана Неринги (Нерии). В мифах куршских народов Нерия – это такой прибалтийский Геракл, сильная, красивая, молодая. И если взглянуть с видовой площадки на озера, располагающиеся на Куршской косе, вполне можно представить, что это и правда следы ну очень больших детских ножек…Описывать Куршскую косу – как и любое великое произведение природы или искусства – бесполезно. Можно описать только чувства, ощущения. Запах соснового бора и свежей травы, запах теплого песка… Непростой подъем по дюнам, когда кажется, что ты где-то в Египте и что уж за следующим «барханом» непременно будет море, а там на самом деле снова «бархан». Белосерый песок дюн, ведущих постоянное и непрерывное наступление на восток, которое пытаются сдержать высаживанием новых деревьев. Увы, куда активнее на Куршской косе – и это несмотря на внесение в список Всемирного наследия ЮНЕСКО и множество строгих законодательных запретов – ведется незаконное строительство. До дачек и коттеджей «особо богатых» дело пока не дошло, но турбазы и прочая дрянь плодятся как мухи. Следы многочисленных животных, нашедших приют в заповеднике (зайцев, кабанов, лосей), то и дело встречаются на дюнах и в лесу. Море, открывающееся неожиданно и сразу: ах! Вот я, Балтика! И клики, трубные клики перелетных стай. Куршская коса – один из самых древних миграционных путей перелетных птиц (собственно, сама коса начала образовываться пять тысяч лет назад, а не так давно там было найдено поселение викингов!). 150 видов птиц пролетают над косой и останавливаются здесь передохнуть перед дальнейшей дорогой. Автору этих строк повезло побывать на косе именно в дни миграции: над нами, сидящими на дюнах, пролетали и журавли, и лебеди, и аисты, и какие-то другие удивительно красивые птичьи клинья и стаи. Собственно, смотреть на них, сидя на песке недалеко от моря, дышать сосновоморским воздухом, наслаждаться покоем этого сказочного уголка природы можно, наверное, вечно. Если бы… Если бы не тот факт, что Куршская коса – самый маленький и в то же время самый посещаемый в России национальный парк. И следы «руссо туристо» обнаруживаются, как это ни печально, здесь везде. Пустили, называется, Дуньку с Ванькой в Европу…Уезжать из заповедника трудно, даже грустно. Особенно эти чувства, наверное, разделяют те, кто хоть раз дышал городским смогом: воздух на косе такой чистоты и прозрачности, что хоть ломтями ешь! Кенигсбергский кот Мурр, стоящий на моем столе, каждый день напоминает мне о янтарном анклаве. У него загадочная улыбка, прячущаяся в усах и галстуке-бабочке. Что ж ты думаешь, говорит эта улыбка, поездила-посмотрела-подышала – и все поняла про мой город? Ой, ты только малую толику увидела и еще меньше поняла. И улыбается загадочно в усы кот Мурр, а вместе с ним – дух Кенигсберга. Города, которого нет, города, который жив, города, который живет вечно…
Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ
