Город, которому отдана жизнь
Удивительное свойство человеческой памяти – раскручивать, как нить Ариадны, клубок воспоминаний, стоит только как следует потянуть за ниточку…
НАПИСАВ первое письмо в акцию «В» «Владивосток. История в лицах», я многое стала вспоминать… И подумала, что история в лицах – это, наверное, история людей, которые жили во Владивостоке. И решила написать о своем муже…Вот держу в руках диплом Владивостокского педагогического института. «Выдан 28 июня 1952 года... решением Государственной экзаменационной комиссии… присвоены квалификация преподавателя русского языка и литературы и звание учителя средней школы». А сдавали мы государственные экзамены вместе… с дочкой: через полтора месяца после получения диплома я стала мамой…С мужем моим – Борисом Гусинским – мы учились в одном институте, только на разных факультетах. И он был на год старше. Мы ходили по одним коридорам, бегали по одним лестницам, слушали лекции в одном и том же актовом зале, танцевали на студенческих вечерах… Но познакомились лично лишь тогда, когда я училась уже на втором курсе, а он – на третьем.Боря рассказывал: «Однажды шел по улице Уссурийска и увидел девушку. Мне показалась она очень знакомой: небольшого росточка, беленькая, с косой и таким удивительно приятным русским лицом. Да я же видел ее в институте!». Встреча была неожиданной, но вполне объяснимой: Борины и мои родители жили в Уссурийске. Конечно, в институте заметить меня было сложно: такое многоцветье красивых ярких девочек, у мальчиков глаза разбегались! Недаром именно на наши танцевальные вечеринки толпами рвались курсанты ТОВВМУ, ДВВИМУ, да и технари из ДВПИ тоже…В черном платье с белым воротничкомЯ поступала в институт после окончания районной Тернейской школы, в 17 лет выглядела совсем девочкой. Однокурсницы вспоминали: «Смотрим, сидит в зале, где проходил экзамен по литературе, маленькая девочка в черном, с белым воротничком платьице, с косичками. Что она тут делает?».В институте Борису как профсоюзному деятелю (он был активистом, членом профкома, отличником) не составило труда найти ту девушку, которую он встретил на улице Уссурийска.Читальный зал института. Ко мне подошел незнакомый парень и деловито спросил: «Девушка, а вы умеете рисовать? Ну, не рисовать, а красиво писать печатными буквами? Прошу вас, у вас все получится». Он мягко приподнял меня за плечи и проводил в профкомовскую комнату. Так произошло наше знакомство и началась моя общественная деятельность в институте.Боря вовлек меня в профсоюзную деятельность, в хоровой и танцевальный кружки… Так он работал над моим, как сегодня говорят, имиджем и постепенно приближал меня к себе. Нет, он не дарил мне цветов и дорогих угощений, об украшениях или чем-то подобном даже речи не веду. Мы были детьми небогатых родителей, да и время нашей юности было нелегким, послевоенным. Одевались скромно. Борис ходил в военной шинели какого-то родственника, вернувшегося с войны, в шапке-ушанке, скромном пиджачке… Я перешивала мамины платья и кофточки на новые наряды, в них и «фасонила». Одежда не была главным, мы были молоды, веселы и счастливы. И никогда не забуду того чувства, которое заполняло мою душу, когда, заходя утром в институтский гардероб, я видела висящую там потертую шинель: «Боря уже пришел. Значит, день будет радостным».Боря не был романтиком в истинном понимании этого слова. Но был очень заботливым, надежным и ответственным, в нем чувствовался стержень, на его плечо можно было опереться и верить ему без оглядки. Получая небольшую стипендию и периодически подрабатывая, он умудрялся помогать мне в трудных жизненных ситуациях. Помню, как однажды я сдала в починку единственные туфельки, а их прямо из мастерской украли. Боря повел меня в сапожную мастерскую и заказал новые туфли.Когда я заболела и лежала в комнате общежития с высокой температурой, он навещал меня каждый день. Приносил лекарства, булочки, яблоки – все, что позволял ему скромный бюджет… Помог в итоге улучшить и жилищные условия. Сначала нас, девчонок, поселили в общежитии на «Гайдамаке», в комнате, где было 12 человек. Комната проходная, с окном, упирающимся в каменную стену, одним на всех умывальником и одной плиткой, туалетом во дворе. Вечерами мы туда ходили только все вместе – боялись! Боря помог мне переехать в общежитие на Пограничной, в комнату, где жило всего 4 человека. И без колец обошлисьМы поженились после того, как Боря окончил институт, – в 1951 году. Начиналась наша семейная жизнь скромно – тихое посещение загса, очень спокойный семейный ужин, вот и все торжество. Не было ни платья, ни толпы гостей, ни обеда, ни даже обручальных колец. Не на что было купить: я – студентка, Боря только окончил вуз и начинал работать… Просить родителей нам и в голову не пришло – они сами жили очень скромно.Покупать обручальные кольца потом, задним числом я всегда отказывалась, хотя Боря часто предлагал. И вообще никогда не любила побрякушки, тем более золотые, не покупала их и тогда, когда у нас появились финансовые возможности… Но однажды, же мужем и женой, прогуливались мы с Борей по городу. И случайно зашли в ювелирный магазин. Боря стал убеждать меня купить украшение. Я долго отказывалась, чем вызвала немалое удивление у продавцов… Но в итоге Боря меня уговорил, и я выбрала перстень с большим прозрачным аметистом. Это кольцо мы купили в 1963 году. Я по сей день храню его, ношу очень редко. Перстень был и есть самое ценное украшение в моей жизни. Думаю, он перейдет по наследству моей внучке…В августе 1952 года у нас родилась дочь Татьяна. В этом же году Борю призвали на службу. Он прослужил на Тихоокеанском флоте 25 лет от главстаршины до капитана 1-го ранга… Но это уже совсем другая история…
Автор:
Юлия ГУСИНСКАЯ
