Пенки с земельной реформы

На волне “преобразований” села греют руки торговцы импортными продуктами, им выгоднее вкладывать средства в чиновников, чем в развитие сельскохозяйственного производства

В начале прошлого года решением Россельхозакадемии создан Дальневосточный научно-методический центр (ДВНМЦ) с базированием в поселке Тимирязевском Уссурийского района. Он заменил упраздненное Дальневосточное отделение Российской академии сельскохозяйственных наук, находившееся в Хабаровске. Президиум академии не без оснований решил, что в Уссурийске есть все условия для успешного функционирования академического центра. И вот состоялось годичное собрание ДВНМЦ, участниками которого были делегации 12 научно-исследовательских учреждений Дальнего Востока и 11 опытно-производственных хозяйств. С обстоятельным докладом выступил директор ПримНИИСХ, председатель совета ДВНМЦ академик Анатолий Чайка, было много других выступлений.

За 6 лет “реформ”, отмечают ученые, на селе выведено из оборота 28 миллионов гектаров сельскохозяйственных угодий, в том числе 11,4 миллиона гектаров пашни и 1,5 миллиона орошаемых и осушенных земель. Скажем для сравнения, что это в совокупности Ставропольский и Краснодарский края, Ростовская и Волгоградская области. Из года в год происходит спад производства. И никогда в истории страны не было такого, чтобы 40 процентов продуктов завозилось из-за рубежа.

Причин катастрофы много, но истоки надо искать в программе реформирования экономики России, разработанной в Хьюстоне международными банками (МВФ, МБРР, ЕБРР и др.). Секрета из этой программы банкиры не делали и даже опубликовали ее в США. В этой программе заложена ликвидация крупных сельскохозяйственных предприятий, всемерное развитие фермерства. Между прочим, в самих США из 7,5 миллиона фермерских хозяйств осталось всего полтора миллиона. Так происходит во всем мире, ибо производство зерна, сои, кукурузы и ряда других сельскохозяйственных культур малорентабельно или вовсе убыточно в мелких хозяйствах. Не случайно в расхваленной реформе сельского хозяйства в Нижегородской области, где на базе 127 предприятий организовано 672 мелких формирования и 3634 фермерских хозяйства, производство падает. За последние годы здесь спад производства оказался на 8 процентов, а сокращение поголовья на 10 процентов выше, чем в соседней Кировской области, расположенной к тому же в худших природно-экономических условиях. Таковы результаты эксперимента

Б. Немцова, действовавшего по той же хьюстонской программе.

Если была цель задушить село, средство выбрано верное -”ножницы” цен. Если еще 5 лет назад для того, чтобы купить трактор, нужно было продать 10 коров, то нынче на приобретение такого же трактора надо отдать стадо уже в 180 голов. Если за 6 лет цены на промышленную продукцию возросли в 8,4 тысячи раз, то на сельскохозяйственную - только в 1,7 тысячи раз. Потери агропрома только от диспаритета цен составили 230-240 триллионов рублей. Естественно, теперь мало кто покупает новую технику, и в 1996 году производство тракторов к уровню 1990 года упало до 7 процентов, комбайнов - до 4 процентов, а сельхозмашины вообще не выпускаются. Или взять ситуацию с минеральными удобрениями. Из 9 миллионов тонн в 1996 году селу досталось 1,6 миллиона, а остальное пошло за рубеж. Притом в полтора-два раза дешевле, чем продавали собственным крестьянам.

Неудивительно, что доля убыточных сельхозпредприятий поднялась с 5 процентов в 1991 году до 82 процентов в 1997 году, а на Дальнем Востоке - до 92 процентов. Запредельные цены на технику, удобрения, энергоресурсы и многое другое и низкие закупочные цены разорили когда-то крепкие хозяйства, едва 10 процентов фермеров выживают в таких условиях, да и то лишь те, кто параллельно развивал торговлю, сферу услуг, сбыт леса.

Импорт мяса возрос в 10 раз, во столько же - молока и молочных продуктов, водки - в 11 раз, вина - в 29 и спирта - в 35,5 раза. Импорт выгоднее, потому что он сказочно обогащает новую буржуазию. Разорение крестьянства стало выгодным бизнесом и для многочисленного чиновничества, взимающего огромные взятки за счет предоставления различных льгот. Торговцам и банкирам проще вкладывать деньги в чиновников и “снимать пенки”, чем вкладывать средства в развитие производства в собственной стране. Не стоит в стороне и государство. Получая от села 20 процентов в бюджет, оно отдает лишь 2, а в проекте на 1998 год намечается отдать всего 1 процент бюджетных расходов. Можно привести множество примеров по Дальнему Востоку, Приморскому краю - разница будет незначительной.

На таком фоне и состоялся разговор о роли сельскохозяйственной науки на современном этапе. Докладчик и участники собрания отмечали некоторое оживление в научных учреждениях. Новое руководство ДВНМЦ сумело приостановить отток ученых, решая проблемы оплаты труда. И на науку кое-что выделялось. Может быть, по инерции, а чаще из-за преданности делу, научные исследования продолжались. И сегодня наша прикладная наука может дать все необходимые разработки, новые сорта и технологии, чтобы восстановить производственный потенциал. Однако, к сожалению, наука остается невостребованной. Многие приводили примеры, когда хозяйства не могут даже оплатить расходы на командировки ученым, отказываясь от хоздоговорных разработок. Практически без средств местные сельскохозяйственные органы. А местные власти также не особо беспокоятся: прилавки ведь не пустуют. Продуктов-то много, но вот в 1990 году на человека выходило 3420 калорий в день, в настоящее время - 2460 калорий. Рацион среднего жителя состоит из хлебных продуктов и картофеля.

Во все тяжкие для нашей страны времена выход из тупика начинался с сельского хозяйства. Прогресс всегда был обусловлен коренной сменой стратегического курса правительства по отношению к сельскому хозяйству. Очень хочется верить, что и думцы всех уровней, и административная вертикаль сумеют повернуться лицом к селу, ибо углубление кризиса сельского хозяйства и его науки приведут к тому, что не одно, а уже несколько поколений наших потомков окажутся заложниками нынешнего курса зомбированных реформаторов.

Автор: Михаил ДУБРАНОВ, специально для "В"