Где мои 17 лет? В КГБ

Генерал Григорьев – личность по своему уникальная. 17 лет возглавлял Управление КГБ СССР по Приморскому краю, что, выражаясь спортивным языком, является абсолютным рекордом – так долго региональный пост не занимал ни один руководитель в системе советских органов госбезопасности. Константину Александровичу далеко за 80, но, похоже, годы над ним не властны – бодр, энергичен. Проживая в Москве, регулярно наведывается в Приморье. Недавно вновь посетил родные места. Встречи с ветеранами, друзьями и конечно же знакомство с работой некогда вверенного ему управления. Побывал генерал и в редакции «В», любезно согласившись ответить на ряд вопросов.– Константин Александрович, в советские годы в силу закрытости тогдашнего общества о вас мало кто знал – все сведения ограничивались краткими газетными хрониками в партийной печати типа «в работе принимает участие член бюро крайкома КПСС К. А. Григорьев». И все. Ни выступлений с трибун, ни газетных публикаций, о телевизоре вообще не говорим. Сегодня, наверное, можно приоткрыть занавес: кто вы, откуда и как к нам попали, что осталось памятного из тогдашнего чекистского прошлого Приморья?– Биография у меня обыкновенная. Родился и вырос в Сибири в простой крестьянской семье, после окончания школы по линии комсомола был направлен в органы. Прошел все пути – от стажера и младшего оперуполномоченного до генерал-лейтенанта, начальника регионального управления. Так уж получилось, что мне везло в жизни. И на обстоятельства, и на добрых людей. Я пришел в органы в 43-м. Шла война, многое уже пересматривалось. И хотя издержки в соблюдении законности еще имели место, но по всему было видно, что возврата к 37-му году уже не будет. С другой стороны, повезло с учителями – я попал в Свердловское управление МГБ, в котором трудилась целая плеяда службистов высшего порядка. Свердловская область тогда была одним из главных атомных центров страны. От органов требовалась повышенная бдительность, поэтому на Урал направлялись лучшие кадры. В частности, параллельно со мной начинал Олег Грибанов, будущий начальник советской контрразведки, именно он руководил операцией по обезвреживанию шпиона Пеньковского. Очень многое мне дал заместитель начальника управления полковник Давыдов, человек в высшей степени ответственный, смелый, не побоявшийся однажды поставить под сомнение распоряжение Сталина. Вождь велел передать все архивы попавших в наши руки германских спецслужб в распоряжение руководства компартии ГДР. Давыдов, будучи старшим по линии МГБ, ослушался… и загремел на Урал. Спустя много лет ГДР рухнула, и весь архив попал к американцам.У Давыдова учился искусству оперативной работы, повышал свой общеобразовательный уровень. Несмотря на то что я был рядовым работником, дистанции между нами как бы не чувствовалось – память об этом человеке храню всю жизнь. Потом была служба в центре, далее получил назначение замом в Краснодарское краевое управление. Оттуда и попал на Дальний Восток. В принципе ничего такого не предвещалось, но в Приморье неожиданно возник прорыв. Мою кандидатуру поддержал сам председатель КГБ СССР Андропов, который впоследствии очень много сделал для укрепления роли и авторитета Приморского управления КГБ.Мой предшественник, не буду его называть – сегодня это уже несущественно, оказался подверженным извечной российской болезни. Ехал я во Владивосток, признаюсь, без особого энтузиазма. Если уж начальник управления КГБ закладывает, то что говорить о других? Действительность, к счастью, оказалась совершенно иной. Большинство первых лиц – деятельные, энергичные руководители. Первый секретарь Ломакин. Председатель крайисполкома Штодин. Во главе Дальрыбы, Дальморепродукта, Востокрыбхолодфлота, обоих пароходств – Дальневосточного и Приморского – знающие, толковые специалисты, настоящие хозяйственники, в будущем, замечу, некоторые из них стали министрами. В крае разворачивалось масштабное строительство инженерных рисовых систем, Приморской ГРЭС, Восточного порта. Приморье, выражаясь нашим служебным языком, выходило на оперативный простор. – Вы столько лет проработали в нашем крае. Что более всего запомнилось? – Много чего было. Но если самый-самый яркий эпизод… Несколько лет назад в очень узком кругу довелось отмечать одно событие. В числе званых гостей оказался легендарный советский разведчик Джордж Блейк. Когда-то я с ним встречался, мимолетно, накоротке, и полагал, что вряд ли он меня запомнил. И вдруг… Увидев меня, улыбнулся, подошел, пожал руку и сказал: «Я вас помню, вы тот самый начальник, у которого служил мой крестный – полковник Лоенко».Не скрою, я был горд и счастлив. Горд за наше Приморское управление, в котором вырос сотрудник, сумевший завербовать одного из самых выдающихся агентов в истории отечественной разведки. И вот он посчитал своим долгом засвидетельствовать, что именно благодаря офицеру Лоенко стал работать на Советский Союз. Дело еще в том, что после того, как стал достоянием общественности масштаб деятельности Блейка, появилось очень много людей, якобы причастных к его вербовке. Соответственно роль Лоенко принижалась, а то и вовсе замалчивалась. И вот Блейк самолично решил восстановить, так сказать, статус-кво. Представьте: прошло более полувека, много стерлось в памяти, большинства участников тех далеких событий конца 40-х – начала 50-х годов уже нет на свете, а человек помнит и считает своим долгом при первом удобном случае подчеркнуть приоритет. Согласитесь, это дорогого стоит.– Коль мы коснулись Блейка и его наставника офицера Лоенко, расскажите подробнее о них.– Ну, тогда, в конце 40-х, Лоенко был далеко не полковником, всего-навсего младшим офицером, за плечами которого только десять классов да ускоренные курсы. В составе группы советских чекистов он находился в командировке в Северной Корее. В это время в один из концентрационных лагерей попал представитель британских спецслужб Блейк, работавший под дипломатическим прикрытием. Познакомились они на бытовой основе. Высокообразованный британский интеллектуал с изысканными манерами просто изнемогал в суровом корейском лагере. Ну а Лоенко обладал двумя ценными качествами – был на редкость обаятелен и умел так готовить, что пальчики оближешь. Лично свидетельствую: от стола Николая Андреевича невозможно было оторваться. Сыграло свою роль еще и то, что Блейк под впечатлением корейских реалий полевел…Советское руководство дало добро на вербовку, и дальше с Блейком работали офицеры более высокого ранга. Рассказать о том, что сделал для нас этот разведчик, ни времени не хватит, ни вашей газеты, чтобы все описать. Приведу только один пример. Блейк смог внедриться в святая святых британских спецслужб, получил доступ к сверхсекретным материалам. В том числе и по берлинскому кабелю – советскому подземному каналу связи, к которому «подвязались» западные спецслужбы с целью прослушивания. Все это было своевременно пресечено, попутно благодаря наводке Блейка было выявлено множество иностранных агентов.Блейк в настоящее время живет в Москве, в добром здравии, читает лекции нынешним молодым российским чекистам. Кстати, пользуясь случаем, хочу напомнить, что очень скоро, в ноябре, у Блейка юбилей, ему исполняется 90 лет, было бы неплохо, чтобы ветераны органов госбезопасности Приморского края отметили эту славную дату.– Константин Александрович, вы проработали на посту руководителя регионального управления КГБ 17 лет, по советским меркам – вечность, как вам удалось столько продержаться?– Большого секрета тут нет – благодаря показателям, которые из года в год выдвигали управление в число лучших. Возможно, еще и потому, что мне удалось с самого начала добиться стабильности в работе управления. До моего прихода у центра к Приморью было немало вопросов – как в кадровом плане, так и по результатам работы. Могу еще сказать, что с первого дня я взял за правило ценить сотрудников исключительно по деловым качествам. Никакого панибратства, никаких любимчиков. С другой стороны, давалась должная оценка всем проявлениям нарушений, причем невзирая на занимаемую должность и звание. Всячески старался поддержать деятельных, инициативных сотрудников. Тот же, например, Лоенко. Вникнув в его послужной список, я был просто поражен: столько человек сделал, а ходит в рядовых офицерах. Пришлось наверстывать упущенное, и Николай Андреевич получил повышение, был представлен к званию полковника…– Если столько лет на одном месте, на хорошем счету, то наверняка предлагали повышение?– И не раз. Звали в центр, где я в свое время уже работал – тот опыт хорошо памятен, поэтому отказался, не раздумывая. Предлагали возглавить Ростовское областное управление, по масштабам более крупное, нежели приморское, но и здесь я также долго не раздумывал.К тому времени я уже прочно врос в Дальний Восток: прикипел к своему коллективу, край мне нравился, люди здесь добрые, отзывчивые. Но главное даже не в этом. Удерживало поле деятельности. Не хочу обидеть никого из коллег из других субъектов, но ведь совершенно разные задачи стоят перед органами, скажем, в Рязани или соседнем Орле и в субъектах, граничащих с другими государствами. Иной масштаб, совершенно другой уровень, приходится ведь работать в соприкосновении с иностранными спецслужбами, причем какими – крупнейших стран мира! Тут уж действительно как по тонкому льду. Не случайно, наверное, из Приморья вышло так много героев невидимого фронта – имена Зарубина, Федичкина, Панюшкина, Рощина, Алексеева-Железнякова по праву вошли в золотой фонд отечественных спецслужб. О них написаны серьезные документальные и художественные повествования, сняты фильмы. Но о многом пока рано говорить – еще не пришло время. – Вы посетили управление. На ваш взгляд, можно сравнивать его с организацией вашего времени? Срок-то прошел не очень большой – чуть больше 20 лет?– Действительно, срок небольшой, но перемены поразительные, особенно в плане технического обеспечения, оснащение компьютерной и другой соответствующей техникой просто на грани фантастики. Как бывшего начальника меня, естественно, интересуют специальные, скажем так, вопросы. Конечно, не все сегодня доступно бывшему шефу, но то, с чем смог познакомиться, производит самое благоприятное впечатление. Считаю, что управлению повезло с руководителем: генерал Вяткин именно тот человек, который должен стоять сегодня во главе Приморского управления. Мы ведь с вами хорошо помним иные времена – пресс-конференции, выступления по телевидению, другие пиар-действия. А этого ведь не должно быть. Спецслужбы на то и спецслужбы, чтобы не светиться, не мозолить глаза, а делать свою работу тихо, незаметно и результативно.– Спрашивать о планах, может, не совсем корректно, но все-таки.– О планах, говорите… Мне уже пошел 87-й год, но просто так быть на пенсии, гулять по скверикам да травить анекдоты с другими пенсионерами не пристало. По мере сил стараюсь принимать участие в работе ветеранских организаций. Немало творческих задумок, не сочтите за нескромность, но уже издал четыре книги воспоминаний. Не исключаю, что еще напишу. – Константин Александрович, вы один из немногих представителей приморского руководства советского времени, кто регулярно и, прямо скажем, с завидным постоянством приезжает в Приморье. Чем объяснить такую привязанность?– Тут несколько причин. Во-первых, как уже говорил, я по-настоящему прикипел душой к Приморью, здесь у меня масса друзей, добрых знакомых, с которыми прожита, что бы там сегодня ни говорили о советской эпохе, не самая худшая часть нашей жизни. Ну и, наконец, такой немаловажный момент, как отношение ко мне. Мне не от кого прятаться, отворачиваться при встрече, я всем смотрю прямо в глаза. Я стоял на страже интересов государства – честные, порядочные люди это прекрасно понимают. Прошло уже 20 лет, нет того государства, которому служил верой и правдой. Но никто из жителей Приморья за это время не предъявил претензий, не попытался, пользуясь сегодняшней открытостью, свести счеты. Более того, приходится слышать упреки иного свойства: мол, надо было построже, покруче – глядишь, и порядка было бы больше, не развалились бы… Для меня это самая дорогая оценка работы в Приморье.

Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ