Лаврова, дочь Лаврова
Она улыбается: «Думаю, что мне рановато писать мемуары…»
Она признаётся: «Я никогда не мечтала о какой-то конкретной роли». Она смеется, вспоминая: «В детстве мне было куда интереснее погулять, чем сидеть за книгой». Она с нежностью и огромной любовью говорит о своем отце. Она – Мария Лаврова, одна из ведущих актрис Большого драматического театра имени Товстоногова. Владивостокская публика на этот раз увидела Марию Кирилловну в спектаклях «Блажь» и «Дом Бернарда Альбы».«А в каком фильме сегодня снимается папа?»– Вы очень похожи на отца, просто копия. Были ли всегда довольны своей внешностью?– Мне нравится быть похожей на папу, а вообще я на бабушку похожа, на папину маму. В нее пошли и отец, и его сестра, и я, и мои двоюродные. Только мой старший брат – в мамину породу…А на папу я похожа, к примеру, тем, что в детстве была сорванцом. В этом даже стыдно признаваться, но я не была книжным ребенком. Для меня было главным не посидеть с книгой, а погулять, побегать, в общем, сорванцом я таким была… Как папа – эдакая шпана питерская (улыбается).Нет, конечно, мама с папой вразумляли, что надо читать, и литературную базу я все же начитала, в том числе и ту, которую не преподавали в школе. А вот мой муж – он книгочей. Без книги в руках его трудно увидеть, у нас стопки книг в квартире, это просто стихийное бедствие, складывать их некуда, а выбрасывать, разумеется, он не разрешает. В конце концов, мы с дочкой сделали ход конем – подарили ему электронную книгу. И сразу все проблемы решились (смеется). Дочь, кстати, пошла в мужа, она читающая девочка.– Как бы вы охарактеризовали свое детство?– Буду банальна. С позиции сегодняшнего дня, с позиции взрослой жизни (а когда теряешь папу и маму, жизнь становится стопроцентно взрослой, когда родители уходят, ты остаешься один на один с этой жизнью) могу сказать – мое детство было праздником, сплошным счастьем. Хотя и плакала, конечно, и с мамой ругалась. С папой редко, мы с ним почти не ссорились, разве что я совсем чтото гадкое творила, и тогда папа становился очень грустный, строгий… И мне было очень стыдно, больно…Папа работал, много снимался, когда он появлялся дома, для нас с братом это был праздник. Мама же была рядом каждый день, и задача воспитания лежала на ней… – А не было у вас в детстве желания, чтобы папа не был знаменитым?– Было! – с улыбкой восклицает Мария Кирилловна. – Все время! Лет с четырех, наверное… А до четырех лет, когда сознание на уровне инфузориитуфельки, мне нравилось, что папа знаменитый… Мама рассказывала, я не помню, как мы ехали на дачу на электричке, мне было четыре года, и я громко так у брата и мамы спрашивала, чтобы все слышали: «А в каком фильме папа сейчас снимается?!». Мама с братом шикали на меня, а я еще громче.А потом, конечно, из¬за известности отца я испытывала сплошные неудобства, как мне казалось, и комплексы были… Я только потом начала понимать, почему в том же детском саду именно меня в тихий час воспитатели брали с собой загорать на пляж, а не укладывали спать со всеми (смеется).– При этом вы продолжили династию, пошли в актрисы. А не было желания избрать другой путь в жизни?– Нет. Все детство прошло в актерской среде. Мало того, у меня бабушка и дед актеры, и тетушка, а ее муж – режиссер, и ее дети все пошли в артисты, так что у нас огромный актерский клан. Все праздники и будни прошли в разговорах актерских и об искусстве. И в раннем детстве, после того как перестала хотеть быть балериной и ветеринаром, я захотела быть актрисой и уже не думала ни о чем другом. И в школе точные предметы мне не давались. Это был ужас и каторга, потому что я ничего не понимала! Мало того, мне это было еще и скучно и неинтересно, я просто не могла это даже вызубрить. Поэтому для меня школа была пыткой.– Как к вашему выбору отнеслись родители?– Папа – без энтузиазма. А мама моя любила свою профессию очень, хотя была менее успешна, чем отец. Поначалу у нее все складывалось: по окончании школыстудии МХАТ она работала в Киеве, много играла молодых героинь, потом ее приняли в БДТ, но к 40 годам, когда в жизни актрис случается перелом и нужно перестраиваться с амплуа молодых героинь на иные роли, родилась я, случился перерыв, а потом както уже не так пошло все… Но она всегда говорила, что самая лучшая профессия – актер.– Отец не давал вам советов и не критиковал ваши работы? – Нет, за критикой я всегда шла к маме. Она в этом смысле была даже суровой. Мои ли работы, папины ли разбирались по косточкам, нелицеприятно и строго. И папа на нее даже обижался, ведь всегда хочется, чтобы родной человек похвалил, а я так просто иногда рыдала.– Ваша дочь также продолжила актерскую династию…– Да, окончила студию БДТ и уже год работает в ТЮЗе и в театре «Русская антреприза» имени Андрея Миронова. Мы с мужем, честно скажу, не поддерживали ее решение пойти в актрисы, отговаривали. Оля хорошо училась в школе, все те точные науки, которые мне не давались, ей так легко было учить! И конечно, мы хотели, чтобы она развивала эту часть своей натуры, чтобы могла сделать карьеру в какойто другой области…– Вы, безусловно, реализовались как актриса, а как женщина, как хозяйка дома?– Я считаю, что у меня две удачи в жизни: успешная театральная карьера и счастливая семья. У меня – один муж, у нас скоро серебряная свадьба, мы вырастили хорошую дочку – хорошего человека. Чтобы сохранить семью, нужно прилагать усилия. И проявлять огромное терпение. Мне повезло: мой муж тоже оказался терпеливым. Он, к примеру, не хочет заниматься ремонтом квартиры – эти вопросы решаю я. И водитель у нас в семье – я. Но при этом я давно перестала готовить, а муж с удовольствием ходит по магазинам и готовит, и в этом нет ничего унизительного, наоборот, в моих глазах – это истинно мужской поступок. Жизнь вообще все устраивает как надо, главное – не рубить сплеча.Доказывать каждый день заново– О вашем моноспектакле, посвященном Анне Ахматовой, очень много написано замечательных отзывов…– Знаете, а я ведь много лет настолько благоговела перед Анной Андреевной, что даже боялась ее стихи публично читать. Но всегда обожала ее…Когда работала над ролью миссис Хэшебай в спектакле «Дом, где разбиваются сердца», уже перед выпуском все переживала, что роль доконца не складывается. Все на месте вроде, а вот не соединяется. И зашла в ахматовский дом на Фонтанной, бродила там… И вдруг подумалось: да миссис Хэшебай – она же похожа на Ахматову, такая вот странная, богемная дама. Вот так Анна Андреевна поприсутствовала в моем внутреннем поиске. А потом меня позвали в Тверь на 100¬летие второй канонизации Анны Кашинской – организаторы предполагали, что Анна Андреевна была названа в честь Анны Кашинской, что, кстати, потом оказалось совсем не так… И на концерте в честь этой святой я читала стихи Ахматовой. Все прошло удачно, и я смогла переступить этот порог внутри себя, эту боязнь чтения ахматовских стихов.Вернувшись в Питер, рассказала историю про тверской концерт Темуру Чхеидзе, он меня спросил: а ты можешь сделать спектакль на малой сцене? Могу, отвечаю. И тут опять так сошлось неожиданно: моя тетушка рассказала, что дочка ее друзей – семьи знаменитого маршала Сергея Руденко – написала диссертацию по теме религиозности Ахматовой. А я тоже религиозный человек. И это тоже нас с Анной Андреевной в какомто смысле соединило. И я в Великий пост на несколько дней уехала к Руденко, жила в их огромном старинном – не новорусском, а старом, с дивными уютными запахами – доме под Москвой, много разгововаривала, работала с Машей Руденко. Читала книги, которые она мне давала, мы многое обсуждали… За четыре дня выкристаллизовалась форма спектакля: смесь автобиографической прозы и стихов, Маша помогла мне разобраться в автобиографической лирике Ахматовой… Приехала в Питер, за четыре дня опять же все написала, из меня просто потоком шли слова, мысли. И поняла, что без режиссера не справиться, обратилась к Татьяне Павловец, она преподает речь в нашей театральной академии, но при этом прекрасный режиссер, все ее речевые работы превращаются в спектакль...– Каждый раз доказывать – здесь и сейчас… Это жизненный девиз?– В какомто смысле да. Мне все время приходилось доказывать, что я работаю в БДТ не потому, что мой отец – худрук…– В профессиональном плане отец для вас идеал, кумир?– В первую очередь в человеческом плане. Мне вообще слово кумир не нравится, оно… Не теплое… А папа для меня… не могу подобрать слов… У моего отца был хороший принцип: всегда оставаться самим собой и никого из себя не изображать. Если ты кого¬то из себя строишь, рано или поздно это отпадет и останешься ты голеньким, как есть, так что лучше живи таким, как есть. И второй его принцип: не надо слишком огорчаться из¬за неудач и слишком радоваться победам. Вот такая гармония и нейтралитет в жизни полезны. И правильны. Эти две вещи я стараюсь соблюдать. И еще я стараюсь, как папа, научиться находить главное в куче повседневных вещей. Правда, у меня это плохо получается. А папа умел выделить на первый взгляд чтото рядовое, но по сути очень важное. Он не пропустил ни одни похороны, если умирал тот, кого он знал. Он умел быть очень внимательным к людям и, когда нужно, это внимание проявить, подойти к человеку и чтото ему сказать. Это качество, которое мне еще развивать и развивать…– Как вам кажется, почему ваш роман с театром сложился, а с кино – нет?– Может быть, именно потому что все хорошо было в театре. У меня не было потребности еще гдето себя реализовывать, всегда было очень много работы, причем интересной. Кроме того, в то время – я в 1987¬м окончила институт – кино совсем перестали снимать, особенно в Питере.Помню, мы с Сережкой Селиным едем вместе в трамвае как раз в то время, а он тогда вообще без работы ходил, и он мне рассказывает: не знаю, вот на пробы еду, какойто там ментовский сериал, может, что и получится, но вряд ли… А ехал он на пробы в те самые «Улицы разбитых фонарей», которые принесли ему удачу, успех, узнаваемость. Я же не ходила по кастингам, много работы было в театре.Кино я люблю и сниматься люблю, у меня есть достаточно удачные опыты в кино, у меня есть и предложения – пусть не слишком больших ролей, на оные есть медийные лица, но тем не менее. Обычно мне предлагают роли, в которых есть что сыграть, есть характер и судьба. Даже в сериалах… И я играю с удовольствием!
Автор:
Любовь БЕРЧАНСКАЯ
