Весна зовет обновить гардероб

Думаете, мы пришли в ателье? Нет. Мы в театре – в его священных гротах, в его кулуарах, там, где создается спектакль помимо сцены. В пошивочной мастерской. В царстве дивного костюма. Здесь свои феи-волшебницы – с мелом и ножницами, нитками и пуговицами… Ирина Кнапп, заведующая пошивочным цехом Приморского академического театра имени Горького, работает здесь уже 22 года. Да и все члены коллектива – Людмила Коваленко, Юлия Дуброва, Инна Таранцыца, Елена Гужавина, Галина Шатова, Наталья Стадник, Наталья Столярова – отдали театру уже 10-15 лет. Случайные люди здесь не задерживаются… – Не каждый мастер, приходящий к нам, к примеру, из ателье, – говорит Ирина Валентиновна, – остается в нашем коллективе. Это от многого зависит, в первую очередь – от склада характера. В нашем цехе не получится работать, просто выполняя норму и уходя по звонку. Надо получать удовольствие от своей работы, прикипеть к театру, любить его. Влюбленные в театр мастера пошивочного цеха создают истинное волшебство. Костюмы, пленяющие публику, костюмы, гармонично вливающиеся в ткань спектакля, костюмы, в которые вкладывается душа, – вот их творения… – Практически к каждому спектаклю шьется новый гардероб, – говорит Ирина Кнапп. – Бывает, конечно, такое нелюбимое нами явление, как подбор, когда из списанных костюмов подбирается что-то к новому спектаклю. Но и в этом случае все равно надо шить, потому что костюмы надо доделывать, подгонять по размеру, добавлять детали. Так что в принципе каждый спектакль шьется заново. Создание костюма начинается с эскиза, выполняемого театральным художником. Эскизы поступают в пошивочный цех – и здесь задуманное на бумаге воплощается в жизнь. Не всегда то, что нарисовал художник, продается в магазине, поэтому мастерам приходится думать, как сделать розочку или рюш такими, как хочет художник, как создать кружево или изобразить его… – Учитываем мы и пожелания артистов, в основном это касается удобства костюма, – рассказывает Ирина Кнапп. – Удобство – это то, чем театральный костюм отличается от бытового, мы многое придумываем такого, что не должен видеть зритель, но что актеру помогает в работе. И конечно, мы всегда должны помнить, что артист за сценой должен успеть при необходимости переодеться моментально, за пару минут, а то и за 30 секунд, не порушив ни грима, ни костюма, не выйдя из образа и не забыв текст. А значит, костюм должен быть сделан с учетом всего этого. Как в спектакле «В джазе только девушки» мужчины по нескольку раз переодевались из мужского костюма в женский, когда менялось все вплоть до парика, над артистом колдовала целая бригада… Мы момент удобства и быстрого переодевания стараемся учесть в первую очередь, еще на уровне кроя. И конечно, каждый мастер, каждый закройщик все равно привносит что-то свое в костюм. Главная задача мастериц пошивочного цеха – сделать так, как нарисовал и задумал художник. Костюм не должен мешать декорациям, должен аккуратно вписываться в постановку, в идею, создавать гармонию на сцене… – Наверняка мастерам приходится, к примеру, для спектакля из жизни позапрошлого века создавать костюмы по энциклопедиям… – Конечно, – Ирина Кнапп показывает целую гору книг по истории костюма. – И работать над такими костюмами интересно! Вообще, как показывает опыт, сцена не любит бытовой костюм, даже дорогие вещи, купленные в магазине, пусть и очень качественные, на сцене смотрятся скучно. Сцена любит театральность. Даже если костюм исторический, он должен быть с изюминкой, чтобы не выглядел бытовым. К примеру, если костюм середины XVIII века, который мы видим в книге, просто перенести на сцену – сшить один в один, он не будет играть, будет скучным. Нужен элемент художественного переосмысления, чтобы получилось интересно для зрителя. Из чего, спросит читатель, шьется все то, что выглядит таким шикарным на сцене? Оказывается, из весьма недорогих материалов. Креп-сатин, габардин, активно в ход идут портьерные ткани, потому что они хорошо имитируют вышивки, роспись по ткани для исторического костюма. Бывает, что мастер цеха сами создают ткань или фактуру, настрачивая полоску, используя аппликации и тесьму, чтобы добиться желаемого эффекта… А какие турнюры, какие корсеты здесь придумывают, какие, по сути, архитектурные ансамбли создают, чтобы костюмчик и платье, что называется, сидели! – Смотрите ли вы на премьере на дело рук своих? – Чаще мы ходим не на премьеру, а на прогон спектакля, при этом – профессиональный сдвиг! – следим за тем, чтобы увидеть недоделки, чтобы не выпустить на премьеру актера в неподшитых брюках, к примеру… А также смотрим, что можно добавить, быстро переделать… – Есть ли спектакли, костюмы к которым для вас – повод для гордости? – Из последних – «Один день из жизни Мордасова», это своего рода цеховой триумф. Я горжусь работами к нескольким спектаклям – к «Риголетто», к примеру. Костюмы были очень сложные, очень интересные. Очень гордимся мы спектаклем «Шут Балакирев». Было очень мало времени и очень много костюмов, причем все сложные. Но мы справились! А как приятно работать на сказку, как радостно! Это ведь всегда красота и доброта. Мы понимаем, что дети будут смотреть, открыв рот. Мы радуемся, когда шьем сказку. – Временные рамки часто поджимают? – Не часто, но в основном. Одно дело – обсудить костюмы с художником, другое – найти ткани, продумать костюмы, а времени не так много. Да и по ходу работы часто режиссер что-то придумывает, добавляет какие-то детали в костюмы, все это нужно учесть. Я даже не вспомню, какие спектакли мы выпускали, чтобы в последние две недели не было гонки. Особенно в этом сезоне, когда мы выпускаем уже восьмой спектакль. – Ахают ли артисты, увидев себя в зеркало? – Бывает, что и на первой примерке даже… Когда видят, какие ткани мы нашли, что придумали. Часто благодарят после спектакля. – Над чем сейчас работаете? – Мы работаем над спектаклем «Шестой этаж», который ставит наш главный режиссер Ефим Звеняцкий. Костюмы решены в стиле 40-х годов прошлого века. Ефим Семенович часто по ходу репетиций что-то новое придумывает, уверена, что костюмы будут интересными. Приходите в театр – увидите!

Автор: Отдел новостей «В»