Созданное Виктором Ломакиным до сих пор разворовать не могут

Кончина Виктора Павловича Ломакина вызвала большой общественный резонанс. Многие читатели звонят, просят помимо сведений, приведенных в некрологе, подробнее рассказать о человеке, более 15 лет возглавлявшем Приморский край и который – сегодня это признают уже все – от советских ортодоксов до современных демократов – сделал для развития Приморья едва ли не больше всех его первых руководителей.Принял край в смутное времяЛомакин встал у руля Приморья в трудные дни марта 1969 года. На ровном месте внезапно вспыхнули боевые действия на острове Даманском, что на Уссури в Дальнереченском (тогда – Иманском) районе. Локальная распря из-за крошечного островка площадью всего в 0,74 кв. км грозила перерасти в полномасштабный межгосударственный конфликт. Приморьем руководил Василий Чернышев, авторитетный партийный и государственный управленец, ветеран Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза. Но в конце 60х годов серьезно заболел, из-за чего длительное время отсутствовал в крае. В Москве видели, что требуется замена, подыскали и кандидатуру – молодого партийца из Хабаровска Виктора Ломакина, но со сменой рулевых не торопились. Край имел большое стратегическое значение – фактически государство в государстве – какой еще субьект в России непосредственно граничит с тремя странами? Здесь важно было не промахнуться. Поэтому более полутора лет новый претендент обкатывался в центральных властных структурах – ЦК КПСС, Верховном Совете, Совмине. События на Даманском потребовали немедленного решения. Чернышев пишет заявление по собственному желанию, Ломакина вызывают к Генеральному секретарю ЦК КПСС Брежневу, который дает команду лететь на Дальний Восток. Это было 15 марта, а уже 18го пленум Приморского крайкома партии утвердил Ломакина в должности первого секретаря. Новому управленцу не было и 43 – самый молодой региональный руководитель в стране… К слову, в момент назначения кое­-кто в центре пытался отговорить Брежнева – дескать, очень молод, не лучше ли перебросить на столь ответственный пост кого-нибудь из первых из других регионов? Брежнев, однако, настоял на своем. Главный аргумент: Ломакин прошел отличную управленческую школу в соседнем Хабаровском крае – в те годы партийная организация Приамурья считалась одной из самых деятельных и авторитетных региональных структур. Достаточно сказать, что в свое время Ломакин проходил партийную выучку у Аверкия Аристова, шагнувшего из Хабаровска сразу в члены Политбюро ЦК КПСС. Жизнь показала, что в этом кадровом решении Брежнев оказался прав на все сто. Впоследствии Леонид Ильич не раз любил напоминать «антиломакинским» оппонентам свою правоту. Забегая вперед, скажем, что в своих дневниковых записях, опубликованных недавно в журнале «Родина», Брежнев подчеркнуто тепло отзывается о приморском лидере. На первых порах Ломакин был поглощен вопросами укрепления обороноспособности, границ, строительства предприятий военно-промышленного назначения (комплекс заводов на Второй Речке – «Варяг», «Изумруд» и ряд других объектов оборонной сферы создавался именно при Ломакине).Одних казнил, других – миловал Текущие, гражданские, если можно так выразиться, заботы требовали повседневного внимания. Это и подъем сельского хозяйства, и судоремонт, и жилищное строительство, и превращение Приморья в настоящий рыбный цех страны. Каждое утро до начала рабочего дня он совершал обход магазинов, рынков, предприятий быта, нередко увиденное становилось предметом обсуждений в соответствующих кабинетах крайкома и крайисполкома, давало толчок для принятия тех или иных решений. И еще Виктор Павлович с первых шагов взялся за имидж руководящего истеблишмента, решительно пресекал у подчиненных отклонения в моральном и бытовом облике. Едва ли не самым первым его шагом стал запрет руководящему партийно-советскому аппарату пользоваться государственным транспортом во внеслужебное время и выходные дни. Немедленно пошли жалобы в Первопрестольную – из ЦК окрик: не вами этот порядок устанавливался, не вам его и менять. Или такой пример. Один высокий милицейский начальник не отличался примерным поведением в быту, близкие пожаловались в крайком. Подобных случаев прежде было хоть пруд пруди, но все как­-то сходило с рук. Ломакин поступил подругому – созвал экстренное бюро крайкома партии, на котором предложил исключить из партии любвеобильного стража. Ничего, конечно, необычного в этом не было, но только в том случае, если бы последовала команда сверху. А тут инициатива снизу. Непорядок – это уже выходило за неписаные рамки. Молодого первого опять пожурили, правда, слегка – как же: креатура самого Генсека. Исключать из партии проштрафившегося генерала не стали – объявили строгий выговор с занесением в учетную карточку и перевели заместителем начальника областного управления в один из субъектов европейской части страны. Неизменно на пленумах, в трудовых коллективах, на совещаниях с руководителями всех степеней Виктор Павлович подчеркивал: главное – забота о людях, их нуждах, благосостоянии. …В конце 70х на заводе «Аскольд» в Арсеньеве случилась забастовка. По нынешним меркам, по масштабам какого-нибудь Пикалево вовсе и не забастовка, а так себе – чих. Рабочие одного цеха остались недовольны, что им что­-то недоплатили, обратились в дирекцию, а там просто нахамили. Директор завода Ш. немедленно был вызван в крайком, где его хорошенько повоспитывали на предмет внимательного и чуткого отношения к рядовым труженикам, сняли с работы и направили на другое предприятие с серьезным понижением. В профильном министерстве встали на дыбы – передовой завод, отличный руководитель. Но Ломакин стоял как скала и не позволил отработать назад. Много лет спустя я случайно разговорился с одним пенсионером, участником той самой «сидячей» забастовки на «Аскольде». – Ломакин был настоящий мужик, – сказал он, – жаль, не ценили таких руководителей. А мне подумалось вот о чем. Мыслимо ли сегодня, чтобы из-за рядового, по сути, рабочего конфликта принимать столь крутые кадровые решения? Оказывается, были в тоталитарном обществе руководители, которые и по нынешним демократическим меркам могут служить образцом. Гоняли курсанты с Ломакиным чаи… Удивительную историю рассказал мне ветеран ТОФ, капитан первого ранга в отставке Михаил Храмцов. Вскоре после приезда в Приморье старший сын Ломакина Александр поступил в Тихоокеанское высшее военно-морское училище имени адмирала С. О. Макарова. Поступал без какой­-либо протекции, более того, когда уже учился, никто в училище и не подозревал, чей он сын… Как-то на одном построении офицер сделал Александру замечание. – Вы, товарищ капитан­-лейтенант, поосторожнее, у него отец – большой чин, – сказал один из курсантов. – И кто же у него отец? – спросил офицер. – Первый секретарь крайкома партии. – С чего ты взял? – удивился офицер. – Вы же сами вчера нам увольнительную подписывали. Вот и пригласил Саша в гости. Мы даже вместе чай пили… Немедленно было доложено начальнику училища, тот связался с командующим флотом. – Да, верно, – подтвердил комфлота адмирал Николай Смирнов. – Я – в курсе, но никаких поблажек, это наказ отца, пусть наравне со всеми. Александр Ломакин успешно отучился, служил на подводной лодке, участвовал в дальних походах, показал себя настоящим, умелым командиром. И когда из Москвы поступила на ТОФ разнарядка отобрать из числа молодых офицеров кандидатов для поступления в Военно­морскую академию, у Ломакина­младшего оказались одни из лучших показателей в боевой и политической подготовке. Он был зачислен в академию, ему прочили большое будущее, но, увы, судьба распорядилась иначе – вскоре после поступления он трагически погиб. Смерть Александра стала еще одним ударом для Виктора Павловича… Первым же была трагическая гибель первой жены – Тамары Васильевны. Ходит много разных слухов, в ряде публикаций всевозможные домыслы. Дескать, вместо того чтобы, как все, рейсовым самолетом, решила сэкономить и полетела военным бортом. Напомню: Тамара Васильевна оказалась в самолете командующего ТОФ, потерпевшего катастрофу в феврале 1981 года под Ленинградом. При подготовке очерка («Трагедия века», «В», 7 февраля 2011 года) автор этих строк интересовался всеми обстоятельствами случившегося. И вот что удалось выяснить: Тамара Васильевна действительно собиралась лететь из Ленинграда домой во Владивосток рейсовым самолетом, но, на свою беду, послушалась подругу, жену одного из адмиралов. Та уговорила мужа взять на борт Ломакину. Перед вылетом Тамара Васильевна позвонила во Владивосток и сообщила мужу, как будет добираться… Как вспоминал впоследствии работавший в то время начальником Приморского управления КГБ генерал Григорьев, Виктор Павлович всю жизнь казнил себя за то, что не настоял на полете рейсовым самолетом.Строил отношения на доверии Виктор Павлович при всех его строгостях и резкостях был очень внимательным и отзывчивым человеком, но при этом, если видел, что его доверием злоупотребляют, реагировал адекватным образом, иногда даже болезненно. …На Олимпийских играх в Москве в составе сборной СССР от Приморья выступал один спортсмен – яхтсмен, военный моряк Андрей Балашов, завоевавший бронзовую медаль. Успех, конечно, несомненный, тут же доложили Ломакину, на что Виктор Павлович среагировал весьма своеобразно: – Это, конечно, хорошо, но что, разве у нас в крае могут только военные? Неужели профсоюзные спортивные общества не в состоянии подготовить олимпийца? Тут же была дана команда проработать вопрос. Доложили, что могут – есть хорошие тренеры. Но вот беда – плохо с жильем, потому и не держатся специалисты. Для начала Ломакин распорядился выделить одному очень перспективному молодому тренеру трехкомнатную квартиру – по тому времени для скромного работника из спортивной сферы – невиданная роскошь, но... Едва заполучив «угол», тренер тут же решил сменить профиль и занялся поиском более хлебных мест. Рассказавший в свое время мне эту историю тогдашний председатель краевого спорт-комитета Анатолий Ильин, ныне, увы, покойный, также сообщил, что, узнав о таком «финте», Ломакин на встрече со спортивным руководством выразил резкое неудовольствие, заметив при этом, чтобы к нему больше не обращались с вопросами, на которых можно споткнуться… …Для будущих поколений Я не пишу икону. Ломакин был сложной, противоречивой личностью. Бывало, принимал решения, вызывавшие неоднозначную реакцию. Так, он всячески оберегал от народного контроля инициативного, предприимчивого начальника Уссурийского вагонно­рефрижераторного депо А. Боровика, действовавшего не по инструкциям и в силу этого создавшего на предприятии уникальный социальный оазис. Но по отношению к такому же инициативному руководителю, директору Шумнинского ЛПХ Нефедову, почемуто поступил наоборот – поддержал санкции правоохранительных органов, хотя, повторюсь, ситуация была один к одному: и тот, и другой руководитель действовали одинаково – смело, предприимчиво, а самое главное – во благо своих трудовых коллективов. Мне рассказывали, что в узком кругу Виктор Павлович не раз сожалел о мерах в отношении Бянкина, снятого с поста начальника Дальневосточного морского пароходства. Точнее, даже не в отношении его персонально – отстранение всегда считал правильным. Сокрушался в другом – что промахнулся в преемнике Бянкина. Многое в свой послужной актив мог занести первый секретарь крайкома. Сам же более всего гордился темпами строительства – объектов производственного назначения, бытовой индустрии, культуры, но прежде всего жилья. В конце 70х годов в крае в год сдавалось более миллиона квадратных метров, что в пересчете на душу населения превосходило темпы в Москве… Не так давно с Ломакиным встретился в столице один из, скажем так, сильных мира сего. Желая, видимо, сделать комплимент собеседнику, заметил: – Ну и понастроили же вы, Виктор Павлович, в Приморье – до сих пор разворовать не могут.

Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ