Полный венец природы
Исчезновение обычной мыши как вида грозит вырождением всему человечеству
ЧЕЛОВЕЧЕСТВО – часть системы мироздания, но своей деятельностью разрушает ее и создает какую-то новую. Мы не замечаем, как теряется биоразнообразие планеты, а вместе с ней меняемся и мы как вид. Что будет с планетой и нами? Вполне возможно, говорят ученые, что фантасты, рисуя нам перспективы вселенского хаоса и власть роботов над всем миром, совсем недалеки от истины.Что такое жизнь, с чего она начинается и есть ли ей предел, чем нам всем грозит активное вмешательство в биосистему планеты – на эти вопросы ищет ответы академик, директор Биолого¬почвенного института ДВО РАН Юрий Журавлев. Исследования ученого и его соратников в области популяционной генетики дальневосточной флоры и фауны признаны во всем мире.В прошлом году научный комитет по премиям Екатеринбургского общественного Научного Демидовского фонда определил его в числе трех лауреатов общенациональной неправительственной Демидовской премии 2011 года.Для лауреата Демидовская премия всегда большая неожиданность. Он не должен подавать никаких заявок, не должен представлять свои работы. Списки кандидатов рассматривает пять авторитетнейших комиссий, а экспертный совет самостоятельно выбирает достойного из ученых. Демидовская премия сегодня самая престижная неправительственная премия в стране в области науки. Все потому, что решение о присуждении премии выносят не чиновники, а коллеги-ученые, способные компетентно и непредвзято оценить научные заслуги.На днях в Екатеринбурге Юрию Журавлеву и еще двум академикам были вручены награды – малахитовые шкатулки и серебряные медали. Вернувшись во Владивосток, Юрий Журавлев рассказал корреспонденту «В», над чем сейчас работают он и возглавляемый им институт.– Юрий Николаевич, какие направления интересны именно вам?– Я занимаюсь исследованиями в области эволюции биосферы, проще говоря, изучаю происхождение жизни. Меня интересуют предбиологические системы, те, что были до появления жизни, и те, которые образовались с ее началом. Сейчас научный мир стоит на пороге совершенно нового этапа исследований – мы переходим к системному представлению о процессах и явлениях, связанных с жизнью. До недавнего времени ученые пытались узнать происхождение организмов, разбирая их на элементы. Надеялись найти базовый, с которого, верили, все живое и зародилось. Дошли до самой малой частицы, а оказалось, что до истины все так же далеко. Хоть и интересный был путь, но к успеху он не привел.Сейчас все больше ученых приходят к выводу, что надо искать не примордиальный (лат. primordialis – первоначальный, изначальный) организм – то есть исходный, с чего все началось, а первоначальную систему, то есть некий набор объектов, связанных между собой некой организацией. В течение последних 15 лет разрабатывается так называемая теория сетей – network, которая, как считают ряд ученых, позволяет правильнее подходить к пониманию, что такое жизнь. Если объясняться максимально доступно, то попробуйте представить себе обыкновенную сеть. Узелки в ней – это смертные объекты, а нити, связывающие их, некие отношения. По новым данным, не организм сам по себе, а лишь их взаимодействие между собой и порождает чтото новое. Вот организация этого процесса и есть бессмертная жизнь, произведенная смертными объектами. Понимание этого парадокса доступно очень ограниченному кругу людей: все, что мы видим, имеет материальные носители, а у «отношений» их нет. Связь между «узлами» требует весьма сложных математических описаний, и когда это произойдет, то данный постулат будет считаться научно доказанным. И отталкиваясь от него, мы наконецто сможем уже близко¬близко подойти к ответу на вопрос, откуда взялась жизнь во Вселенной и конечна ли она. – Какое прикладное значение могут иметь эти знания? – Когда мы поймем, как устроена система отношений объектов, то сможем научиться ее прогнозировать, регулировать, менять, чтобы получить необходимый эффект. Как скоро нам будет такое доступно, невозможно предсказать: хотя сегодня человечество и продвинулось намного вперед в своих знаниях, невозможно сказать, на каком отрезке пути познания мы находимся, – в самом начале, в середине… Не на завершающем, это точно.– Какие важные задачи сегодня стоят перед Биолого¬почвенным институтом ДВО РАН?– Наш институт был создан в 1962 году с тем, чтобы исследовать все разнообразие биологического мира и ресурсов на Дальнем Востоке. Все, что здесь живет, движется и дышит, – это наша забота. Теперь мы формулируем задачу немного иначе. Сегодня мы занимаемся исследованием биологических экосистем Дальнего Востока и проблемами рационального использования биоресурсов региона.Прежде мы занимались только описанием – нам хотелось знать, какие животные и растения здесь обитают и произрастают. Теперь мы знаем практически всю фауну и флору Дальнего Востока. Выпущено 11 томов с описанием 5700 видов растений, здесь произрастающих. 20 томов – с описанием более 20 тысяч насекомых, такая же работа делается по грибам и так далее.Но окружающий нас мир – не застывшая раз и навсегда картина, он постоянно и очень быстро меняется, и теперь нам предстоит понять динамику экосистемы. Реки и воздух загрязняются, лес вырубается. И это серьезная проблема, которая тянет за собой кучу других.Вот, к примеру, кедр в Приморье рубили в десять раз интенсивнее, чем на любой другой территории Дальнего Востока. Это привело к печальному результату: в несколько раз снизилось количество спелых кедров на территории края. Спелыми считаются деревья, способные давать шишку, – от 80 до 300 лет. Кедровые орехи – это еда для многих обитателей леса, которые, в свою очередь, тоже чья¬то пища.Сейчас на вырубку кедра объявлен мораторий, но мы озабочены сохранением другого, не менее важного источника питания для обитателей тайги – дубовых лесов. Дуб стали вырубать с удвоенной скоростью, поскольку после того, как запретили рубить кедр, для заготовителей древесины остались две ценные из твердых пород – дуб и ясень.– Экосистема еще способна сама восстанавливаться? – Да, если судить по примеру тех рек, которые не общаются с Китаем. Амур можно разделить пополам, и заметно, что реки левого берега рыбоносные, правого – уже мертвые. Но есть мигрирующие рыбы, и если они проходят через загрязненный участок, то не спасет ее последующее обитание в чистых водах. Наши эксперты работали в среднем течении Амура, проводили генетические исследования. Так вот там, к примеру, калуг (крупная рыба семейства осетровых) осталось считаное количество, уже каждую в лицо знают. Специалисты почти в каждой выловленной рыбине обнаруживали дветри дырки в животе – рыбаки таким образом проверяют, дозрела ли икра, которая, пока не почернеет, никуда не годится. Видели даже рыбин, привязанных к поплавку ушлыми рыбаками. Чтобы, значит, никуда с икрой не уплыли.Мы теряем перелетную птицу. Видим, что численность пролетных гусей, уток резко упала. А магаданские орнитологи подтверждают наши выводы – количество птиц на гнездовьях снизилось. Причина в том, что болота в странах Индокитая, где птицы раньше зимовали, теперь стали осушать в огромных масштабах и высаживать на этих угодьях масличную пальму. Во всем мире растет спрос на пальмовое масло. Из него получают гидрожир – экономный заменитель жиров. Птицам негде зимовать, они переориентировались на Японию. Но та не в состоянии принять всех пернатых нашей тундры, которая в тысячу раз больше территории Страны восходящего солнца. Птицы летят на китайские поля, а там им тоже не рады, поскольку те наносят сильный урон сельскому хозяйству. Их отстреливают, травят.А все потому, что в регионе уже практически нет неосвоенных агропромом угодий, а птицы каждую зиму вынуждены куда¬то лететь и чтото есть.– Разве так страшно для планеты снижение численности птиц?– Дело в том, что мы находимся в системе живого мира и являемся неотъемлемой его частью. Сможем ли мы выжить, если разрушится привычная среда обитания? Сегодня ежегодно во всем мире исчезает несколько тысяч видов живых организмов, обеднение биоразнообразия идет со страшной скоростью. Человечество захватывает все больше территорий, мы их осваиваем, и они становятся непригодными для жизни других видов. Мы – та природная доминанта, которая при сохранении теперешних тенденций вытеснит когданибудь всех остальных.Человек прокормит в зоопарках и заповедниках несколько экземпляров живности, ранее населявшей планету. Но науке пока неясно, сможет ли человек существовать без той среды, откуда он вырос как вид. Однако уже сейчас ясно, и исследования ученых нашего института, других российских и зарубежных подтверждают то, что с изменением привычной среды человек как вид подвергнется многим угрозам.Человек создавался природой не на пустом месте. В его эволюции участвовали и продолжают участвовать многие виды разной размерности – вирусы, бактерии, теплокровные животные. Без них наш мир утратит многие биосферные функции, а оставшийся в одиночестве человек будет уже другой элемент другой природы, которая будет по преимуществу представлена артефактами.
Автор: Татьяна ЯРМОЛЕНКО «Владивосток»
