«Я пребываю в твердой решимости...»

Общественность Дальнего Востока с большим удовлетворением восприняла Указ президента России о присвоении Петропавловску- Камчатскому звания «Город воинской славы». Это уже второй город на Тихом океане, получивший почетный титул. Первым, как известно, стал Владивосток. Вообще-то, если следовать исторической хронологии, открывать знаменательный реестр, наверное, должен Петропавловск – именно этот город-порт первым заставил мир говорить в полный голос о присутствии России на Тихом океане.Город как один встретил врагаЕще и в помине не было Владивостока, Хабаровска, Благовещенска, только-только начинал строиться Николаевск. Были, правда, Охотск, Аян, еще несколько крайне малолюдных населенных «островков» на бескрайнем Тихоокеанском побережье, а в Петропавловске, на месте которого первые поселенцы появились еще в конце XVII века, уже кипела жизнь. Развивался промысел, поддерживались регулярные контакты с Российско-Американской компанией на Аляске. И хотя к середине XIX века это был все еще небольшой город с населением в несколько тысяч человек, имел он важное стратегическое и хозяйственное значение. В 1849 году полуостров и прилегающие территории получили статус области, первым военным губернатором был назначен 37летний генерал Василий Завойко, по национальности малоросс, выходец из старинного казачьего рода. Прошел великолепную жизненную школу, дважды участвовал в кругосветных плаваниях. Звездным часом для Василия Степановича станет август 1854 года… Родись знаменитый американский писатель Джон Рид в то время, наверняка употребил свои слова про дни, «которые потрясли мир», в отношении Петропавловска. Имя городка, которое и в России­-то мало кто знал, в одночасье облетит весь мир. О нем будут писать газеты Америки и Австрии, Англии и Франции, а термин Петропавловская оборона отныне прочно и навсегда войдет во все военные энциклопедии как образец военного искусства, отваги и мужества. В 1853 году начнется Крымская война. Против России выступят объединенным фронтом Англия, Франция, Османская империя, другие страны. В ходе этой войны Россия очень многое потеряет: лишится на Черном море военно-морского флота, утратит многие геополитические активы. И только на одном участке – самом удаленном и, казалось бы, самом уязвимом – дальневосточном выйдет с честью, ничего не уступит и ничего не отдаст.О Петропавловской обороне писано-переписано, но каждый раз исследователи, обращаясь к грозовым августовским дням 1854 года, не перестают удивляться: благодаря чему удалось выстоять?Соединенные силы англо­-французского флота внезапно появились 17 августа 1854 года на рейде Авачинской бухты, численно превосходя русский гарнизон в 2,5 раза, по кораблям – в шесть раз. Непрошеные гости, видимо, считали, что их «визит» окажется для русских полной неожиданностью. Но они жестоко просчитались. Их ждали, причем готовиться к встрече начали не за день, не за два или неделю, а почти за год – с тех пор, как дошли первые сигналы об осложнениях, возникших в отношениях между Россией и рядом европейских стран, прежде всего «владычицей морей» Англией.Еще в середине 1853 года генералу Завойко стали поступать тревожные сигналы, о чем немедленно докладывалось по инстанции – в Иркутск, генерал­-губернатору Восточной Сибири Муравьеву. Между тем восточный наместник тоже располагал соответствующей информацией и принял все возможные меры, велел снарядить и спешно отправить на Камчатку отряд в составе 300 солдат со всей амуницией. Были в распоряжении Завойко и собственные источники. Регулярно поступали донесения от русского консула из Америки. Наконец, существовал так называемый гавайский канал. Король островного государства Каммеамеа III, дружественно относившийся к России, регулярно информировал русского воеводу о всевозможных поползновениях, именно от него китобойным судном была доставлена секретная депеша о готовящемся нападении на Камчатку англо­-французской эскадры. Весь июль и первая половина августа 1854 года прошли в непрерывных приготовлениях. С кораблей были сняты и свезены на берег пушки. Четыре береговые батареи были расположены таким образом, чтобы держать под прицелом всю акваторию бухты. Часть экипажей с кораблей сошла на берег, из моряков были организованы отряды обороны. Генерал Завойко лично вникал во все, придирчиво осматривал и инструктировал каждое подразделение. Под ружье встали добровольцы­-охотники, даже несколько местных аборигенов. На судах остались только те, кто непосредственно должен был принимать участие в боях. Жители города – старики, женщины и дети по распоряжению губернатора покинули город и удалились на безопасное расстояние.Никто не дрогнул, не отступилПеред боем генерал Завойко выступил с воззванием к жителям области. Нельзя без волнения читать сегодня этот документ: «Получено известие, что Англия и Франция соединились с врагами христиан (Турцией), с притеснителями наших единоверцев; флоты их уже сражаются с нашими. Война может возгореться и в этих местах, ибо русские порты Восточного океана объявлены в осадном положении.Петропавловский порт должен быть всегда готов встретить неприятеля, жители не будут оставаться праздными зрителями боя и будут готовы с бодростью, не щадя жизни, противостоять неприятелю и наносить ему возможный вред, и обыватели окрестных селений в случае надобности присоединятся к городским жителям.При приближении неприятеля к порту быть готовыми отразить его…Я пребываю в твердой решимости, как бы ни многочислен был враг, сделать для защиты порта и чести русского оружия все, что в силах человеческих возможно, и драться до последней капли крови; убежден, что флаг Петропавловского порта, во всяком случае, будет свидетелем подвигов чести и русской доблести!..»Неприятеля встретил шквал артиллерийского огня. Огнем корабельных пушек англичанам удалось подавить одну из батарей и приступить к высадке десанта. Против трехсот защитников города наступление вели более 900 десантников. Несмотря на плотный оружейный огонь, наступавшие лезли на берег. И тогда последовала команда: «В штыки!» Десантники дрогнули, попятились и, понеся огромные потери, откатились назад.В разгар боя на флагманском корабле наступавших возникло замешательство. Как впоследствии рассказали попавшие в плен английские нижние чины, погиб командующий эскадрой адмирал Прайс. Пока его по морским обычаям хоронили, оборонявшиеся смогли перевести дух, перегруппировать силы.Защитники города стояли насмерть. В критический момент генерал Завойко в сопровождении командира фрегата «Аврора» капитан­-лейтенанта Изыльметьева обошел позиции. Ни паники, ни сомнений. «Умрем, но не отступим!» – слышали командиры в ответ.Видя, что с ходу Петропавловск не взять, захватчики отступили – с тем чтобы, перегруппировав силы, взять-таки неприступный бастион. Прекрасно понимали сложность своего положения и защитники. Сил недостаточно, подкреплений ждать пока неоткуда. По указанию генерал­-губернатора Муравьева город через несколько месяцев был оставлен, все здания временно разобраны, корабли уведены в Де­-Кастри.Когда неприятельская эскадра вновь появилась в Аваче весной следующего года, здесь уже никого не было. Раздосадованные неудачей, непрошеные визитеры бросились рыскать по всему Дальнему Востоку, но все тщетно – русские корабли будто сквозь землю провалились. Конечно, никуда они не провалились, просто, умело маневрируя, сумели укрыться в прибрежных водах…Корабли англо­-французской эскадры отправились на юг Приморья. Именно тогда, в средине 50х годов XIX века, и появятся на картах Порт Мей, Архипелаг Евгении и другие «захватнические» названия, но... Не более того. Оставить отряд обживать новые земли было рискованно и небезопасно, главные ведь задачи тихоокеанского похода не выполнены – Петропавловск не взят, Камчатский гарнизон не разбит, русские корабли остались неуловимы, а посему с освоением формально вроде бы открытых территорий придется повременить до лучших времен.Героя вспомнили… и забылиЛучшие времена, конечно, наступят, но только теперь уже для России. Генерал-губернатор Муравьев, учтя настоятельные рекомендации сначала Завойко, а потом и Казакевича, первого губернатора образованной в 1856 году Приморской области, все больше начнет склоняться к мысли утвердиться в южных гаванях. Летом 1859 года Николай Николаевич самолично отправится в нашенские края и уже на месте, в бухте Золотой Рог, той самой, что была названа незадачливыми покорителями Камчатки Портом Мей, примет решение о строительстве Владивостока.Но это будет позже, а пока Василий Степанович Завойко с чувством исполненного долга отбывает в Санкт-Петербург – к новому месту службы.Он будет принят новым императором – Александром Вторым, будет обласкан, осыпан наградами и почестями, получит адмиральский чин.После героических восточных перипетий проживет еще более 30 лет. В большом почете – в окружении друзей, сослуживцев, многочисленного семейства. Его верная спутница Юлия Георгиевна, кстати, племянница знаменитого полярного исследователя Фердинанда Врангеля и родная тетка белого генерала Петра Врангеля, родит Василию Степановичу ни много ни мало 13 детей, трое, правда, не вынесут тягот странствий, умрут в малолетстве, остальные продолжат славный род казака, воина и адмирала.Скончался в возрасте 86 лет, погребен был в своем скромном имении в Украине. Как явствует из газетной хроники тех лет, его кончина осталась практически незаметной, во всяком случае, ни одного некролога или хотя бы траурного сообщения обнаружить не удалось.На дальней окраине, однако, не забыли героя. В 1901 году во Владивостоке вскоре после празднования 40летия города среди членов Общества изучения Амурского края возникла идея увековечить имя человека, которого смело можно назвать крестным отцом Владивостока. Был создан организационный комитет, собраны средства – преимущественно пожертвования частного порядка – для сооружения памятника… В 1908 году, аккурат к 50летию подписания Айгуньского договора при большом стечении народа в сквере, что у нынешнего театра имени Горького, торжественно был открыт памятник адмиралу-первопроходцу. На Камчатке тоже не забыли его именем назвали поселок, также получил имя Завойко ряд географических объектов. Казалось, память на века, но…Грянул 17й, воцарились гегемон да интернационал, и все полетело вверх тормашками. Камчатское селение переименовали в Елизово – в честь некоего партизана, о котором и на Камчатке­-то мало кто слышал. Во Владивостоке же учинили форменный разгром. В 1924 году дорвавшиеся до власти иваны, не помнящие родства, просто-напросто свергли памятник, бронзовую статую отправили на переплавку. Обезглавленный постамент сиротливо возвышался целых 20 лет, пока на нем в 45м не водрузили памятник Сергею Лазо и начертали новые слова: «Вот за эту русскую землю, на которой я сейчас стою, мы умрем, но не отдадим ее никому!»То есть, надо полагать, предшествующий обитатель постамента был не за русскую землю?Интересно, кому бы сейчас стоял памятник в сквере у театра, не выиграй Завойко то Петропавловское сражение? И стоял бы вообще? И вообще были бы здесь русские?

Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ