Елка: репрессии и реабилитация
Из истории новогодних празднеств в России и на ее далекой окраине
Из истории новогодних празднеств в России и на ее далекой окраинеПредстоящий праздник Нового года – особенный. Он отмечен двумя знаковыми юбилеями. Миновало 310 лет, как Россия повелением царя-реформатора Петра I стала жить по европейским стандартам временного счисления, во-вторых, ровно 75 лет назад вернулся в Россию (тогда – Советский Союз) запрещенный большевиками новогодний праздник.Долгий и замысловатый проделало путь самое популярное в народе торжество.В давние, «доисторические» времена Новый год на Руси отмечался дважды: 1 марта — в соответствии с церковными канонами и 1 сентября — по гражданскому, мирскому летосчислению.
Двойные стандарты приводили к путанице, неразберихе, и в 1342 году по предложению митрополита Феогностия «чересполосица» была устранена – с 1343 года новолетие стали отмечать только 1 сентября. «Пьянства и мордобоя не учинять…»Жили россияне по осеннему «образцу» долго, вплоть до 1699 года, пока не последовал знаменитый указ Петра I «О праздновании Нового года».Император повелевал: «Будущего генваря с 1 числа настанет новый 1700 год, купно и новый век».С присущей ему решительностью и категоричностью устанавливал Петр новые временные порядки: «Поскольку в России считают Новый год по-разному, с сего числа перестать дурить головы людям и считать Новый год повсеместно с 1 генваря. А в знак того доброго начинания и веселия поздравлять друг друга с Новым годом, желая в делах благополучия и в семье благоденствия. В честь Нового года учинять украшения из елей, детей забавлять, на санках катать с гор. А взрослым людям пьянства и мордобоя не учинять, на то других дней хватает».И еще: «По большим и проезжим улицам знатным людям и у домов нарочитых духовного и мирского чина перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых и можжевеловых, а людям скудным каждому хотя по древцу или ветке на вороты или над храминою своею поставь». Завез Петр новогодний символ – древа и ветви из просвещенной Европы, где заимствовал не только брадобрейство, новые формы одежды, но и обычаи и порядки. По его приказанию в царских покоях была установлена праздничная елка, верхушка которой венчалась символической Вифлеемской звездой. Той самой, что известила волхвов о рождении младенца Иисуса.Петровская идея, однако, внедрялась с потугами. Поначалу активно отмечали Новый год только иностранцы, преимущественно немцы-лютеране. На селе – и того хуже. Тем более что народ привык в ночь с 31 декабря на 1 января отмечать вечер Святого Василия – Василия Кесарийского. Наконец, не горела рвением продвигать лютеранский обычай русская православная церковь. И только со второй половины следующего века – XIX новогоднее западное древо начало повсеместно приживаться в России.Между тем, когда в августе 1914 года грянула Первая мировая война, в России развернулась мощная антигерманская кампания. Николай II утвердил «Особый комитет для объединения мероприятий по борьбе с германским засильем». Жертвами «охоты на ведьм» стали многие выходцы из Германии, в частности, известный владивостокский купец и предприниматель Адольф Даттан.Деду Морозу – 10 лет без права перепискиНовый виток антиелочная кампания получила после установления в России советской власти. Поначалу, правда, худо-бедно, но народу разрешалось отмечать рождественские торжества. Революционный порыв сокрушить «буржуазный пережиток» сдерживался тем обстоятельством, что елку любил Ленин. Но как только вождь отошел в мир иной, словно с цепи сорвались. «Синеблузники» и прочие глашатаи «сбрасывания с парохода современности» отжившего и старого вовсю распевали:«Только тот, кто друг попов, Елку праздновать готов. Мы с тобой враги попам, Рождества не надо нам!»Далее разговор с «непокорной» рождественской красавицей вели уже суровым языком классовой законности. В 1926 году подвели в УК статью: по решению ЦК ВКП(б) обычай устанавливать так называемую рождественскую ель квалифицировался как антисоветские действия. Партконференция 1929 года отменила «христианское» воскресенье, было запрещено празднование Рождества. Вовсю витийствовала партийно-комсомольская пресса, именовавшая елку не иначе как «религиозный хлам» и «религиозный дурман». Всех превзошла «Комсомольская правда», обратившаяся в 1928 году к молодежи с призывом: «По шапке Деда Мороза!».И вдруг поворот на 180 градусов…«Красная елка» Постышева28 декабря 1935 года в главной газете страны «Правда» появилась статья «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!». Подписавший ее известный партийный функционер Павел Постышев с жаром доказывал: «…До революции дети рабочих могли только смотреть с завистью на веселье богатеев. Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, Дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны?» В «неправильном осуждении елки» Постышев, бывший в то время вторым по рангу руководителем Украины, обвинил неких «левых загибщиков». Этот деятель вошел в историю как один из последовательных проводников советской власти на Дальнем Востоке, воевал здесь, был на высоких командных должностях. В Хабаровске, в музее Дальневосточного военного округа, ему установлен бронзовый бюст, во Владивостоке есть улица Постышева. В исторической литературе он именуется не иначе как жертва пресловутого культа личности. Между тем в годы Гражданской войны сей пламенный революционер устраивал на Дальнем Востоке военно-полевые суды и, как утверждают мемуаристы, заявлял при этом, что «у нас нет уложений о наказании, у нас есть классовая совесть и революционное самосознание». Но вернемся к елке. «Комсомольцы, пионер-работники должны под Новый год устроить коллективные елки для детей, – решительно потребовал товарищ Постышев от партийного резерва. – В школах, детских домах, в Дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах — везде должна быть детская елка! Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне Нового года елку для своих ребятишек. Горсоветы, представители районных исполкомов, сельсоветы, органы народного образования должны помочь устройству советской елки для детей нашей великой социалистической родины».Не успел Постышев бросить инициативу в массы, как началось поистине вавилонское столпотворение. Газеты, словно соревнуясь друг с другом, сообщали о массовом предновогоднем «озеленении» страны. Сразу после статьи в «Правде» невесть откуда появился «получивший» в свое время по шапке Дед Мороз. Вскоре к нему присоединилась очаровательная Снегурочка, которой прежде и в помине не было. Впервые вышли к народу столь привычные и неразлучные сегодня Дед Мороз и внучка аккурат в новогодний вечер 1937 года – на первой всесоюзной новогодней елке, установленной в столичном Доме Советов. …Забылись все «напасти» и «наветы», и как-то не замечалось принципиальное отличие – теперь это была уже не рождественская елка, а новогодняя, на верхушке ее сияла не традиционная золотая Вифлеемская звезда, а красная – пятиконечная. Водившие вокруг лесной красавицы хороводы дети весело распевали:«Хлеб дает нам не Христос,А коммуна и колхоз!…»Справедливости ради следует сказать, что «реабилитировавший» елку, пусть и не прежнюю, а в советском обрамлении, Павел Постышев действительно в течение нескольких лет вынашивал «крамолу». Об этом свидетельствуют воспоминания детей, письма… Стало быть, навязываемая в последние годы идея считать родиной Деда Мороза Великий Устюг не совсем верна. Скорее всего, это первая столица советской Украины Харьков, в которой и начинал свое политическое возвышение Постышев. А может, еще раньше замысливал Павел Петрович – в сибирской или дальневосточной тайге, когда в лютые рождественские морозы, проклиная ненавистный царизм, глушил вместе с соратниками под хвойными деревами спирт?Новый год во ВладивостокеКогда и где именно в нашем городе появилась первая новогодняя елка, сказать трудно – история умалчивает. Правда, в ряде вахтенных журналов, хранящихся в Главном военно-морском архиве в Санкт-Петербурге, упоминаются отдельные, локальные случаи: на таком-то корабле, в таком-то экипаже служивый люд собирался у новогодней елочки.Первое же по-настоящему масштабное упоминание о новогодних празднествах во Владивостоке относится к 1884 году. С 1980 года военным губернатором Владивостока и командиром портов Восточного океана был назначен адмирал Александр Фельдгаузен. За неполные шесть лет пребывания во Владивостоке он успел многое. При нем основательно укреплялся порт, в частности, была установлена надежная минная защита, заложены основания механических мастерских, строились офицерские дома, казармы для нижних чинов. Адмирал также активно поднимал, как бы сегодня выразились, гуманитарный уровень. Провел первую перепись горожан, содействовал созданию Общества изучения Амурского края. Наконец, поддержал издание первой в городе газеты – «Владивосток», благодаря которой мы и можем сегодня поведать о первом большом новогоднем празднике в нашем городе.Активисты местного благотворительного общества, которое, кстати, возглавляла жена Фельдгаузена, накануне Рождества обошли Матросскую слободу и прочие поселения простого люда, переписали всех детей, выяснили, кто в чем нуждается… Вечером 25 декабря 1884 года более ста детей вместе с родителями были приглашены в управление порта, где их взору предстала праздничая нарядная елка. Все прибывшие дети в качестве подарков получили пакеты с предметами домашнего обихода: рубашками, брюками, куртками, обувью, причем все было подобрано по росту и размеру, а также различные сладости. На столь невиданное ранее событие да еще в апартаментах командира порта пожаловала вся местная знать… Регулярно устраивались торжества на острове Русском. «По примеру прошлых лет, – свидетельствует репортер «Владивостока», – встречали в 1896 году Рождество Христово воины 8-го Восточно-Сибирского батальона… Устроили солдатский театр, в котором «Антошкины проказы» доставили немало смеха непритязательным слушателям из нижних чинов. Комедия «По усам текло, да в рот не попало», хотя и современного содержания, очевидно, менее понравилась… Особого внимания заслуживает елка для нижних чинов с подарками для них и их семейств. Для солдатской детворы имелись недорогие, но занятные игрушки. Жены нижних чинов угощались сладостями и чаем. Сами солдаты кроме подарков получили орехи, апельсины и по фунту (440 г) белой булки. Неумолкаемые «Камаринский» и «Барыня» продолжались с 5 до 9 часов вечера… Во всех развлечениях вместе с солдатами принимали участие и офицеры».С тех пор благотворительные рождественско-новогодние вечера устраивались во Владивостоке регулярно вплоть до 17-го года. Потом под давлением революционных масс и по примеру воинственно-безбожных обеих столиц любимый праздник в свете грандиозных задач переустройства «одной шестой части планеты» был задвинут в политический чулан. До тех пор, пока не «спохватился» товарищ Постышев…* * *Остается сказать, что спустя 12 лет после коммунистического «потепления» по отношению к Деду Морозу на самом верху было принято еще одно принципиальное новшество. Долгие годы при коммунистах 1 января было рабочим днем. Только на исходе 47-го, 23 декабря, Президиум Верховного Совета СССР своим указом постановил объявить первый день Нового года «праздником и нерабочим днем». Опять же не обошлось без политической подоплеки. 1947 год выдался крайне тяжелым: неурожаи, голод на Украине, денежная реформа откровенно конфискационного характера. Вот и решили правители подсластить народу под Новый год…Ну а нынче в связи с рождественскими праздниками торжества превратились уже в «новогодние каникулы». Вместо одного нерабочего дня теперь их целых десять! Что уже само по себе создает определенные проблемы в экономике, социальной и других сферах. Но что-то не слышно недовольства, протестных выступлений. Оно и понятно. Праздновать и веселиться, проще говоря, дурака валять на Руси любили всегда! И при Петре, и при Советах, и особенно нынче – в новое неокапиталистическое время.
Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ
