А я не покорюсь!
Загадки и тайны дальневосточной Цветаевой
Загадки и тайны дальневосточной ЦветаевойМарианна Колосова… Одно из самых ярких имен в созвездии литературы русской восточной эмиграции. И в то же время –загадочное, таинственное. Творила в Харбине в 20-30-е годы, издала пять полновесных сборников, ею зачитывались все русские изгнанники – а что мы знаем о ней? 
Сведения о жизни и творчестве крайне скупы и противоречивы. Где родилась – неизвестно, где прошли детство и отрочество –тоже. До сих пор у специалистов вызывает споры, подлинна ли упоминаемая в ряде источников девичья фамилия – Виноградова. Даже как выглядела – не представляем, ни одной фотографии не было в печати, по крайней мере, в российской…У подножия высоких АндОткрыл Марианну Колосову для отечественного читателя советский журналист Анатолий Медведенко. Было это в 1990 году –журнал «Эхо планеты» опубликовал его очерк «Русский след в Латинской Америке». Я хорошо помню реакцию на публикацию –в те годы с Анатолием Викторовичем трудились в одной журналистской организации. Кто такая Колосова, почему до сих пор ничего не знаем о ней, где прочитать ее стихи? Работая собственным корреспондентом ТАСС в Чили, репортер случайно забрел на окраине столицы Чили Сантьяго на заброшенное кладбище и вдруг увидел могильную плиту с русскими словами: «Марианна Колосова. Русская национальная поэтесса». Чуть ниже – «Римма Ивановна Покровская, 26.V.1903 – 6.Х.1964».Кроме того, что выбито на могильной плите да некоторых отрывочных биографических сведений, почерпнутых от немногочисленных русских чилийцев, журналисту больше ничего узнать не удалось. Правда, раздобыл у проживавших там же, в Сантьяго, выходцев из России сборник стихов, но о их публикации в те годы в советской печати не могло быть и речи… Харбин собирал патриотовПоявилась Марианна Колосова (это ее литературный псевдоним. – Прим. авт.) в Харбине в начале 20-х годов, откуда и с кем – никто не знает. Можно предположить с большой долей вероятности, что была в составе одного из казачьих формирований. Существуют две версии: прибыла то ли из Приморья с последними частями эмиграции, уходившими в Китай в конце октября 1922 года, то ли из Джунгарии – северо-западного района Китая. Кое-как обжившись в Харбине, поступает на юридический факультет. Здесь происходит событие, имевшее далеко идущие и, будем объективны, роковые последствия, – Марианна знакомится с молодым студентом, почти ровесником, Александром Покровским, придерживавшимся откровенно националистических взглядов, выходит за него замуж. Покровский с группой своих единомышленников становится инициатором создания Российской фашистской организации, в которую преимущественно входила молодежь. Это было движение как бы в пику большевистской идеологии – объединить силы Белого движения в борьбе за освобождение России от международного интернационала. Ничего того, что приобретет впоследствии зловещий окрас, у харбинских последователей фашизма и в помине не было. С приходом в 1931 году в Маньчжурию японцев на базе молодежной организации создается Русская фашистская партия во главе с К. Родзаевским, которая стала получать всяческую поддержку со стороны оккупантов. Александр Покровский в знак протеста против прояпонской ориентации Родзаевского демонстративно выходит из партии, пытается создать новую независимую структуру – фашистско-синдикалистский союз. Такая альтернатива пришлась не по нутру японцам, и «несогласными» занялась жандармерия. Покровским приходится спешно перебираться в Шанхай. Но это будет потом, а пока…Колосова в Харбине продолжает распахивать поэтическое поле. Выходят первые сборники, появляется более или менее сносный материальный достаток.Ее стихи публикуются на страницах журнала «Рубеж», местных газет. Каждая публикация становится предметом жарких дискуссий. Звонкие, призывные, политически заостренные, не признававшие полутонов стихи будоражат общественность. Всем ясно: Колосова ни на йоту не смирится с той властью, которая отняла все… Красной, если можно так выразиться, нитью сквозь ее творчество проходит горечь вынужденного расставания с Россией, горечь от утраты родного Отечества, ненависть к тем, по чьей воле тысячи, сотни тысяч ее соотечественников стали «лишними» и теперь вынуждены влачить жалкое существование на чужой земле. Пишет о тяжкой доле эмигранта, безысходности… Вместе с тем ее стихи – это непрерывный, неутихающий пульс борьбы. Глаголом жечь сердца людей – это, пожалуй, о ней, Колосовой. Трубадур Белого движенияЛетом 1927 года юный русский гимназист Борис Коверда застрелил в Польше советского полпреда Войкова – потому, как он скажет потом на суде, что тот был одним из главных организаторов зверского убийства летом 1918 года царя и его семьи. Незадолго до покушения в сильном подпитии Войков похвалялся, что когда после расправы искали на телах убитых драгоценности, он снял с пальца царицы перстень, точнее, не снял – перстень не стаскивался, тогда палец был отрезан. Вот этого садиста-убийцу и решил покарать юный мститель… Еще не высохли чернила на постановлении суда, приговорившего Коверду к длительному сроку, как раздался новый выстрел, на сей раз – поэтический:С Дальнего Востока — в Варшаву, Солнцу — привет из тьмы! Герою, воспетому славой, В стенах варшавской тюрьмы. Золотыми буквами — Имя На пергаменте славных дел. И двуглавый орел над ними В высоту голубую взлетел! Зашептались зеленые дали... Зазвенела Русская ширь... Ты — литой из блестящей стали Из старых былин богатырь! Все выходившие в Китае русскоязычные газеты опубликовали стих, Колосова становится широко известной, особенно популярна в среде молодежи. В эмигрантских кругах ее называют трубадуром русской, говоря по-современному, идеи. Все чаще сравнивают с Мариной Цветаевой.В их творчестве действительно много общего. Та же неугасаемая горечь за растерзанную Родину, за осквернение православных святынь, глумление над многовековой историей Руси, та же доходящая до исступленности непримиримость. Достаточно сравнить с творчеством Колосовой цветаевский «Лебединый стан» (как же его охаивали некоторые литераторы в «интернациональное» время – почитайте, например, мемуары Эренбурга. – Прим. авт.). И все же……А путь на Родину заказанКолосова мечтает вернуться в Россию. Унять гордыню, приглушить ненависть только ради того, чтобы вновь увидеть родные места:Пускай там люди другие... Не порвется живая нить, Я хочу уехать в Россию, Чтобы там работать и жить. Неужели для певчей птицы Надо визу, штамп и печать? И солдаты там на границе Могут птице крылья связать? Я тихонько жалуюсь Богу (Людям жаловаться горда!): Даже птицу обидеть могут, Даже птице нельзя туда. Но кричит отвага: «попробуй!»Шагни-ка через «нельзя»! Загляни в сухие от злобы, В помутневшие их глаза. Марианна радуется победам Красной Армии на фронтах Великой Отечественной войны. Столь же страстно, как в течение 20 лет воевала с красной Россией, теперь на такой же высокой, патетической ноте пытается найти позитив… После долгих и мучительных колебаний Колосова решается принять советское гражданство, однако вскоре после окончания войны с Японией публично, через газету, рвет с красной «паспортиной». В некоторых исследованиях можно встретить утверждения, что сделала это в знак протеста против развернувшейся в СССР травли боготворимой ею Анны Ахматовой.Формально могло быть и так. На самом же деле все обстояло гораздо сложнее. Эйфория освобождения Маньчжурии от японской оккупации прошла очень быстро – тысячи русских эмигрантов увозились в СССР, где подавляющее большинство оказывались узниками печальной памяти ГУЛАГа. Органами СМЕРШа арестовывались и препровождались по этапу не только эмигранты, имевшие отношение к Белому движению, но и нейтральные, сочувствующие советской власти и даже те, кто оказывал содействие советским войскам в боевых действиях против Квантунской армии…Колосовой и ее мужу с их национальными и даже националистическими «метками» при возвращении уж точно путь лежал на Лубянку. Наконец, до Шанхая дошли вести о массовой выдаче Западом Советскому Союзу бывших подданных Российской империи, в первую очередь казаков. А тут еще к власти в Китае пришли коммунисты…Поле для маневра сузилось до предела. С огромным трудом вместе с другими эмигрантами супруги смогли выбраться на Филиппины – в лагерь для перемещенных лиц Тубабао – этот своего рода восточный аналог мюнхенского «ди-пи». В конце концов, выбор пал на Латинскую Америку. Сначала пытаются устроиться в Бразилии, затем перебираются в Чили. Покровские поселяются в одном из пригородов Сантьяго и сразу становятся завсегдатаями местного литературного сообщества. Колосова сближается с писателем-романистом, в будущем одним из лидеров компартии Чили и, к слову, экс-одесситом Тейтельбоймом. С ним, конечно, идейные «контрики», но в силу того, что тот имел связи в различных кругах, в том числе и правительственных, приходилось идти на компромисс. Тейтельбойм вводит ее в круг местной литературной элиты – так она знакомится с будущим Нобелевским лауреатом Пабло Нерудой, патриархом чилийской словесности Никанором Паррой, другими поэтами. Но писать приходится в стол… Одиночество без одиночестваВ Чили, понятно, печататься негде – не было русскоязычных изданий, но почему не попытаться за границей? Скажем, в Америке – в «Новом русском слове», бывшем десятилетиями настоящим прибежищем для русских изгнанников? Тем более что там регулярно публиковались земляки-дальневосточники Валерий Перелешин, живший, кстати, по «соседству» в Бразилии, и стремительно входивший в моду представитель новейшей волны – Иван Елагин. В Америке жила – и успешно издавалась! – ее поэтическая «крестница» по Харбину Ольга Скопиченко (спустя много лет ее семейный архив благодаря усилиям приморских краеведов совершит замысловатый путь через океан и окажется в музее имени Арсеньева. – Прим. авт.). Но никаких сведений о контактах с внешним литературным миром не обнаружено. Возможно, пока.Сводить же концы с концами удавалось благодаря домашней библиотеке – чилийцы были охочи до русской литературы, за чтение платили…Скончалась Колосова в 1964 году. Александр Покровский переживет жену на целых 15 лет и найдет упокоение там же, на заброшенном кладбище рядом с Марианной… На днях мне довелось пообщаться с первооткрывателем Колосовой Анатолием Медведенко. Он и презентовал для газеты «Владивосток» крошечную фотографию, присланную одним из читателей и доставшуюся последнему каким-то образом из архива той самой японской жандармерии, которая в 1934 году вела «антифашистское» дело супругов. Каким образом этот уникальный снимок попал в Россию – одному богу известно. Вместе с тем, возможно, это будет первая публикация в отечественной печати фотографии загадочной русской поэтессы…В заключение хотелось бы привести стихотворение, которое, на мой взгляд, относится к числу лучших в творчестве Марианны Колосовой. Во всяком случае, наиболее характерное для ее мятущейся, глубоко патриотической натуры. В глухую ночь, как летописец некий, Записываю горе наших лет; А днем ищу я в русском человекеНеизгладимый, негасимый свет. Трагическая доля Ярославны – Мой горький плач о гибнущих в бою... Но тем, кто пал бесцельно и бесславно, Ни слез моих, ни песен не даю. Живу. Люблю. И верую по-детски,Как должен верить Русский человек... Но жив во мне строптивый дух стрелецкий – Его ничем не вытравить вовек. А Русь молчит. Не плачет и... не дышит...К земле лицом разбитым никнет Русь... Я думаю: куда бы встать повыше И крикнуть «им»: «А я не покорюсь!»
Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ
