Идефикс Рузвельта
или О том, как американцы собирались бомбить Японию с аэродромов Приморья
или О том, как американцы собирались бомбить Японию с аэродромов ПриморьяВступление Советского Союза в войну против Японии в августе 1945 года могло и не состояться. Точнее, не потребовалось бы, согласись Сталин еще в 41-м на просьбу американцев предоставить аэродромы Приморья, прежде всего Владивостока, их бомбардировщикам – с тем, чтобы совершать налеты на Японию…
Между тем первым, кому пришла в голову эта заманчивая идея, был не кто иной, как сам… генералиссимус Чан Кайши. 23 февраля 1938 года в разгар японской агрессии в Китае находившиеся в Поднебесной по приглашению гоминьдановского правительства советские летчики-добровольцы под командованием Героя Советского Союза Павла Рычагова совершили дерзкий налет на японскую авиабазу на Тайване. В результате вся находившаяся там авиатехника была уничтожена. Также были разбомблены и закупленные в странах Запада и находившиеся в разобранном состоянии (в контейнерах) новейшие зарубежные самолеты. В результате одна из лучших авиабаз Японии не смогла функционировать в течение нескольких месяцев.Впоследствии Чан Кайши не раз поднимал вопрос перед послом СССР в Китае Александром Панюшкиным, исполнявшим, к слову, также обязанности резидента советской разведки, о применении тайваньского опыта уже непосредственно на островах. Эти инициативы, конечно, докладывались в Москву, но оттуда неизменно следовал отказ. Но вот грянула Вторая мировая война, и «животрепещущий» вопрос вновь встал на повестку дня. Указующий перст президента США 8 декабря 1941 года новый посол СССР в США Максим Литвинов вручил верительные грамоты президенту Франклину Рузвельту. Хозяин Капитолия проинформировал нового главу советского дипломатического корпуса о произошедшем накануне нападении японских ВВС на Перл-Харбор, поинтересовался, не собирается ли наша страна объявить войну Японии. Посол высказался по сему поводу отрицательно, но пообещал немедленно сообщить по инстанции о мнении американского руководства. И тут Рузвельт неожиданно заговорил о предоставлении аэродромов Владивостока американским бомбардировщикам для дозаправки и довооружения с последующими налетами на Японию.Инициатива американского президента немедленно была доведена до Москвы, откуда уже на следующий день поступило пространное разъяснение за подписью наркома иностранных дел Валериана Молотова, который заявил, что «в связи с японо-американской войной… мы не считаем возможным объявить в данный момент состояние войны с Японией и вынуждены держаться нейтралитета, поскольку Япония будет соблюдать советско-японский пакт о нейтралитете.…Мы не считаем возможным взять на себя инициативу нарушения пакта, ибо мы сами всегда осуждали правительства, нарушающие договоры....В настоящий момент, когда мы ведем тяжелую войну с Германией и почти все наши силы сосредоточены против Германии, включая сюда половину войск с Дальнего Востока, мы считали бы неразумным и опасным для СССР… вести войну на два фронта …», говорится в послании наркома иностранных дел. В ответ Рузвельту ничего не оставалось, как выразить сожаление, отметив при этом, что на месте Советского Союза он поступил бы так же. О Владивостоке на этот раз не было сказано ни слова.Жизнь, однако, брала свое. Если прежде перспективы советско-американских отношений в ходе начавшейся войны были туманны и неопределенны, во всяком случае, далеко не ясны мировому сообществу, то к весне 42-го позиции определились. В дальневосточные порты Советского Союза следовали караваны судов из Америки с грузами для фронта по ленд-лизу – налицо недвусмысленные союзнические отношения. На рандеву с Молотовым запросились японский посол Н. Сато, другие официальные лица. Формальный повод – соблюдение пакта о нейтралитете, заключенного в апреле 1941 года, фактически – наболевшее: не собирается ли северный сосед предоставить Америке военно-воздушные базы на Камчатке и в Приморье? Для столь «некорректной» постановки у японцев имелись определенные основания. В январе 1942 года радио Сан-Франциско выдало сенсацию: американцы и русские уже обговаривают детали реализации «авиапроекта». Спустя месяц идея приобрела уже межгосударственное звучание. На встрече посла Литвинова с исполняющим обязанности госсекретаря Уэллесом рассматривался вопрос об открытии второго фронта. В ответ американская сторона предложила – очевидно, в качестве альтернативы – открыть новый фронт против Японии, использовав для нанесения авиаударов по островам советские аэродромы на Дальнем Востоке. Тогда же с аналогичным предложением выступила и Англия. На встрече с Молотовым посол Сато выразил серьезную озабоченность нагнетаемым напряжением и заявил, что в случае, если Советский Союз не «одумается», это может вынудить империю прибегнуть к силе оружия.Молотов, конечно, успокоил визитеров, но…Буквально через несколько дней случилось небывалое происшествие – на военном аэродроме в районе приморского поселка Унаши (по другим сведениям – Угловое. – Прим. авт.) приземлился бомбардировщик Б-25. «Неформальный» воздушный визит Самолет входил в состав 16 американских «Митчеллов», совершивших 18 апреля 1942 года с авианосной группы налет на японские города, включая и столицу Токио. Один из них, отбомбившись, в поисках места посадки залетел на территорию советского Приморья. Все бы ничего, однако спустя несколько дней сообщение о «залете» появилось в советских газетах. Разразился нешуточный политический скандал.Японцы устами посла Сато заявили, что предоставление военно-воздушной базы на своей территории фактически ведет со стороны СССР к нарушению пакта о нейтралитете. В МИДе заверили, что ничего подобного нет и в помине, что имеет место досадное недоразумение: самолет просто-напросто заблудился. И чтобы у соседей не возникало никаких сомнений насчет советской позиции, «вражеский» экипаж в соответствии с международными нормами будет интернирован до конца войны.Посол не унимался, пошел обмен заявлениями…Попутно замечу, что приморский инцидент доставил немало хлопот не только дипломатам. О происшествии стало известно в Белом доме, и Рузвельт лично попросил Сталина посодействовать в возвращении экипажа на родину. Пойти навстречу нельзя – тут уж действительно можно нарваться на серьезные осложнения с Японией, с другой стороны – как отказать Рузвельту?.. Летчиков под благовидным предлогом переместили к южным границам, где при помощи энкавэдистов технично организовали «побег» в сопредельный Иран…Воевать на два фронта не будем! Но вернемся к теме разговора. МИД СССР представил подробные разъяснения и заверил, что все страхи соседей напрасны.Между тем опасения Токио были далеко не беспочвенны.Еще за полтора месяца до злополучного «приземления» Рузвельт поставил комитету начальников штабов США задачу тщательно изучить возможные варианты развития ситуации на тот случай, если японцы решатся на войну против Советского Союза. По Рузвельту предусматривалось три таких варианта: 1) наступательная операция на одном из участков фронта с целью сковать вооруженные силы Японии, 2) операция США и СССР против Японии с территории Китая, 3) разработка маршрута Алеутские острова – Камчатка – Сибирь для военных поставок США в СССР.Военные поддержали президента, но просили содействия в получении от СССР информации о планах и боевой мощи советских войск на Дальнем Востоке – с тем чтобы уже в ближайшее время заключить соответствующее соглашение между странами-союзниками и приступить к военному сотрудничеству. Особенно ратовал за открытие второго фронта на востоке главнокомандующий американскими войсками на Тихом океане генерал Дуглас Макартур, который в донесении от 8 мая 1942 года высказал мнение, что тем самым Советскому Союзу будет оказана максимальная помощь. Другой видный военный, командующий военно-воздушными силами США генерал Генри Арнольд, предвидя весенне-летнее наступление германских войск на юге СССР, внес предложение создать военно-воздушные базы США в Сибири и Приморье, оборудовать силами американцев новые аэродромы.Но только после того, как в начале мая 42-го японский десант высадился на Западные Алеуты, а спустя месяц императорский авианосный флот был разбит у острова Мидуэй и практически одновременно немецкие войска предприняли широкомасштабные наступления на юге СССР (захват Крыма, прорыв на Сталинградском направлении), в Белом доме поняли, что это вероятный пролог к войне Японии против Советского Союза.Рузвельт незамедлительно направляет Сталину послание, в котором настоятельно призывает советского лидера уделить более пристальное внимание складывающейся ситуации на Дальнем Востоке. «Положение в северной части Тихого океана и в районе Аляски, – писал президент США, – ясно показывает, что японское правительство, возможно, готовится к операциям против Советского Приморья. Если подобное нападение осуществится, то Соединенные Штаты готовы оказать Советскому Союзу помощь американскими военно-воздушными силами при условии, что Советский Союз предоставит этим силам подходящие посадочные площади на территории Сибири… Я считаю, что вопрос настолько срочный, что имеются все основания дать представителям Советского Союза и Соединенных Штатов полномочия приступить к делу и составить определенные планы».Отдадим должное главе Белого дома. Положение на советско-германском фронте было весной и в начале лета 42-го действительно аховым. Пал Крым, войска вермахта прорывались к Сталинграду, выходили к Кавказу. Именно в те критические дни Сталин отдает приказ снять с Дальнего Востока наиболее подготовленную стотысячную группировку и направить под Сталинград (более подробно в серии очерков «Тайны цитадели», «В», 28-30 января 2003 г. – Прим. авт.). Внезапное оголение Дальневосточного фронта конечно же не могло оставаться секретом ни для американской разведки, ни для японской.Далее Рузвельт предложил уже практические действия: организовать экспериментальный полет американского самолета с Аляски в один из районов Восточной Сибири под видом полета коммерсантов, при этом включить в состав полетной группы представителей СССР. Сталин согласился, но предложил сформировать экипаж американского лайнера исключительно из советских летчиков. Тем самым решалась и вторая задача: приобретался полетный опыт, столь необходимый в плане перегона с Аляски американских военных самолетов, поступающих по ленд-лизу.Тогда же в ходе одного из неформальных контактов с посланцами Белого дома Сталин впервые официально, но, разумеется, только для узкого круга заявил о намерении, как только образуется благоприятная ситуация, решить японский вопрос, исходя из жизненных интересов Советского государства. Несколько позже, в ноябре 42-го, к завершению разгрома немецких войск под Сталинградом, советский вождь имел уже возможность уточнить и конкретизировать восточные планы. Он поблагодарил Рузвельта за верность союзническому долгу и сообщил, что Советский Союз начнет боевые действия против Японии после окончания войны с Германией…
Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ
