Архитектор от Бога
Патриарх приморских зодчих верил в удачу, и она не забывала о нем
Патриарх приморских зодчих верил в удачу, и она не забывала о нем Говоряь, что одного судьба ведет, а другого тащит. Николай Рябов всю жизнь считал себя архитектором счастливой судьбы. Его проекты не пылились на полках архивов, да и ученики быстро обращались в архитектурно-строительную веру и становились настоящими зодчими. Благословение КолчакаВ День города почтили память архитектора счастливой судьбы: 2 июля в библиотеке № 4 состоялся праздник «Педагог и архитектор Николай Рябов». Он начался с презентации студенческих работ, на которых будущие зодчие изобразили в разной технике фасады и элементы зданий, возведенные по проектам мастера. В этом году на доме № 205 на улице Светланской, в котором он прожил более 60 лет и который сам придумал, появилась мемориальная доска.Николай Степанович родился в начале прошлого века – в 1912 году в городе Яранске Вятской губернии в семье служащего. Когда ему исполнилось шесть лет, Рябовы переехали в Омск. Как известно, этот город в те годы был столицей белой России. Однажды, когда армия встречала адмирала Колчака, босоногая детвора прильнула к решетке забора. Александр Васильевич задержался на минуту, подошел и погладил по голове белобрысого парнишку. Этим ребенком был будущий архитектор Николай Рябов.Его отец умер, когда Николай был еще совсем мал, и размышлять о выборе профессии не пришлось. Старший Рябов учился в индустриальном училище. Сюда же отправился поступать и Николай. Он сдал экзамены, но из-за возраста принят не был. Расстроенный, он шел по улице и увидел объявление о приеме в Сибирское художественное училище им. М. Я. Врубеля. Его организовали и преподавали в нем бывшие сотрудники Академии художеств, оставшиеся в Омске после распада колчаковской республики. Судьба распорядилась иначе.Закончив его и получив диплом, молодой архитектор вместе со своим другом в 1931 году отправились по распределению во Владивосток.«31 июля 1931 года я пришел на берег моря, сел на тумбу и любовался судами, – писал он в своих мемуарах. – Я сразу и навсегда полюбил этот город из-за моря, сопок… И понял, что это моя судьба».В этот же день во Владивосток приехал Клим Ворошилов, который путешествовал по Дальнему Востоку, проверяя обороноспособность Страны Советов. Их пути не пересеклись, но в жизни Николая Рябова было много встреч с известными и даже героическими личностями.Рябов и челюскинцыВ тот день в городе было пустынно. Во Владивостоке была шпалерная застройка, как в Петербурге, отметили они. Вновь прибывшим посоветовали обратиться в Дальпроект (сегодня Приморгражданпроект), где их тепло приняли и даже устроили на ночлег в красном уголке. Со временем молодые специалисты перебрались в общежитие.Здесь была особая жизнь. По воспоминаниям самого архитектора, специалистам полагалось 10 литров керосина, чтобы они смогли работать по вечерам. Воду покупали по талонам, а если не хватало, то в соседней аптеке приобретали минералку.–Я завидовал отцу Виктора Обертаса, который в то время был капитаном, – рассказывал Николай Степанович автору этих строк. – Он был большим романтиком, не знаю, какой бы из него получился моряк, но архитектор он был от Бога. И все же склонность к странствиям проявилась. В 30‑е годы прошлого столетия он и его товарищ Иван Павлов имели свой швертбот «Мери». Однажды они пришли на стоянку, а кто-то углем приписал букву, и получилось «Мерин».Тот же Павлов обратился к другу и попросил его помочь встретить челюскинцев и соорудить арку. Зимой 1934 года внимание всего мира было приковано к событиям в Восточной Арктике. Экспедиционное судно «Челюскин» не выдержало сильнейшего ледового сжатия и 13 февраля затонуло. Экипаж во главе с полярным капитаном В. Ворониным и коллектив научных сотрудников, возглавляемый членом-корреспондентом Академии наук СССР Отто Шмидтом, высадились на льдину, после чего началась эпопея по их спасению. Владивосток готовился встретить героев.–Крайком партии решил украсить выход из порта в город Триумфальной аркой. Заказ поручили проектному бюро и, в частности, мне. Разрабатывали мы ее по образцу арок, известных в мире. Работа была срочная, и осуществить ее следовало до прибытия судов.Арку сделали деревянной, обшили фанерой и раскрасили под камень. Находилась она примерно там, где сейчас стоит памятник Борцам за власть Советов.7 июня 1934 года город нашенский торжественно встречал челюскинцев, которые прошли под аркой, как победители, а к их ногам летели цветы. Вечером в их честь был прием в драматическом театре. Николай Рябов сидел рядом с Отто Юльевичем. Судьба еще раз свела их вместе. Николай Степанович возил своих студентов в Москву на строительную практику, где в то время возводили здание МГУ. Здесь и пересеклись пути архитектора и исследователя.Арка челюскинцев простояла четырнадцать лет и была снесена после войны.Не все лошади серыеНиколай Степанович, работавший не только с музыкой, застывшей в камне, часто вспоминал высказывание Марка Витрувия: в архитектуре польза, красота и прочность должны быть неразделимы. Вскоре он понял, что одних художественных знаний мало, и продолжил обучение на строительном факультете, что значительно помогло ему в работе. Студент последнего курса ДВПИ обучал бойцов корпуса железнодорожных войск, которые вели в то время строительство здания, которое сегодня имеет имя собственное – «Серая лошадь». При жизни он рассказывал, как возводили это строение и какими тайнами оно окутано.Заказчики попросили отразить в отделке военную тематику, и тогда в простенках между первыми и вторыми этажами появились вместо традиционных колонн штыки. Надзорные органы потом интересовались у архитекторов этого здания – Александра Порецкова и Николая Бигачева: против кого они направлены?Николай Степанович рассказывал и о том, что это здание было оштукатурено мраморной крошкой с розовой краской. Мрамор привозили с могил Покровского кладбища, которое в то время демонтировали. А во время войны здание для светомаскировки побелили с сажей, и вся красота строения пропала.Улица – моя, дома – моиДом, в котором он жил более 60 лет, Николай Степанович создал сам. Его возвели быстро – за полтора года, а заселяли перед самой войной.–Когда был готов проект, прибыл заместитель министра судостроения, – вспоминал сын выдающегося архитектора Анатолий Рябов. – Только тогда определили, что высота этажа будет 3 метра 25 сантиметров (мечта новосела). Если отец переделает проект в срок, то может выбирать себе квартиру, и папа успел. Дом сдали к 7 ноября 1940 года.К нам часто приезжали архитекторы Бекасовы, Мельниковы и другие, которые размещались в спальне, и наша квартира превращалась на какое-то время в коммуналку, в которой всем было хорошо и уютно. Соседний дом № 209 так и остался недостроенным, и только в 1945 году пленные японцы продолжили строительство. Здесь раньше перед окнами была площадка, на которой ребятня играла в футбол, а рядом стояли дровяные сараи для отопления.– Я хочу рассказать еще одну историю, – продолжил Анатолий Николаевич. – Знаменитый дом, который располагается на площади Луговой, проектировал мой отец, а вдоль Ивановской – его друг Александр Порецков. В то время вышло постановление о борьбе с архитектурными излишествами, и над той самой башенкой, которая украшает его сверху, нависла угроза. Пока выясняли, кто все же задумал надстройку, чуть не «зарубили» весь проект. Сегодня это уже история архитектуры, которую читал отец. Манеру такого строительства называли советским ампиром. В ней есть внутреннее благородство, которое, по мнению архитекторов, должно присутствовать.Николай Степанович был генератором творческой мысли. Он хотел создать райский уголок на Санаторной, но осуществлению идеи помешало то самое распоряжение правительства, которое запрещало индивидуальное проектирование.Сегодня мало кто знает, что автором проекта стадиона «Динамо», того самого, который располагается в центре Владивостока, был Рябов. Николай Степанович рассказывал автору этих строк, как в 1946 году по заказу мастера спорта Худякова он приступил к проектированию.–Хотите, чтобы наш «Луч» вышел в высшую лигу, – надо создать для этого все условия, – убедительно говорил он.…Его воспоминания и размышления о жизни в городе, об архитектуре, о встречах с известными историческими личностями бесценны. Он успел оставить авторские мемуары, которые в ближайшее время будут доработаны и выйдут в свет отдельным изданием. В память об этом человеке остались более сотни зданий и сооружений, построенные в краевом центре и в Приморье, 80 научных работ, несколько тысяч учеников, которые продолжают его дело и воспитывают новое поколение.Справка «В» Николай Рябов (1912-2004) – автор 32 проектов и 105 реализованных гражданских, общественных зданий и памятников республиканского значения. Среди них надстройка ГУМа (1927–1928), центральный корпус Морского техникума (1936–1938), жилые дома на улице Светланской № 125, 205, 209, стадионы «Авангард» и «Динамо» и многое другое. Он автор более десяти специальных промзданий: Дальзавод, сухой док, кузнечный цех и так до Комсомольска-на-Амуре, и когда в 1991 году он поехал путешествовать по Амуру, то видел творение своих рук. Имеет 13 государственных наград. Член Союза архитекторов СССР с 1937 года. На 85-летний юбилей он стал почетным жителем города Владивостока, а с 2001 года – почетный член воссозданной вновь Академии архитектуры и строительных наук.
Автор:
Татьяна ГРИГОРЬЕВА
