Нашенский классик
В нынешнем году два юбилея великого русского писателя Антона Чехова. Сегодня, 29 января, исполняется 150 лет со дня рождения, а в октябре – 120 лет, как посетил Владивосток.
В нынешнем году два юбилея великого русского писателя Антона Чехова. Сегодня, 29 января, исполняется 150 лет со дня рождения, а в октябре – 120 лет, как посетил Владивосток.Загадочный визитЭто был первый и, увы, последний случай, когда классик русской литературы ступил на приморскую землю. Хотя, заметим, побывать в нашем краю мечтали многие сильные литературного мира сего. Некоторые подступались очень близко.В начале 900-х годов широко афишировался приезд Горького, собиравшегося завернуть в Приморье на пути в Америку. К визиту местный издатель и общественный деятель Николай Матвеев-Амурский в условиях жесточайшей цензуры исхитрился выпустить сборник рассказов Алексея Максимовича (Сохранившийся чудом экземпляр я видел своими глазами в середине 80-х годов у библиофила Сергея Иванова – Прим. авт.), но в последний момент планы переменились, и Горький отбыл за океан другим путем.Очень близко был Иван Гончаров, наблюдавший очертания нашенских берегов с палубы фрегата «Паллада», но случилось это за шесть лет до основания Владивостока. Так что Антон Павлович, повторимся, – первый и единственный.Пробыл он в нашем городе всего ничего – пять дней. Конечно, этого крайне мало, но, с другой стороны, вполне достаточно, чтобы познакомиться с достопримечательностями, обратить на себя внимание общественности (как-никак, из первой обоймы золотого ХIХ века), сфотографироваться, наконец… Ни того, ни другого, ни третьего… Загадку этого парадокса пришлось однажды обсуждать с Владивостокским краеведом Борисом Лещинским, автором исследования «Путешествие с Чеховым», написанного еще в конце 80-х годов, но почему-то оставшегося незамеченным чеховедами.Борис Давыдович, посвятивший изучению пяти владивостокских дней Чехова не один год, сокрушенно разводил руками. Его многолетний подвижнический труд по собиранию «крох» как будто подтверждал общепринятую точку зрения – вся дальневосточная одиссея, включая и главную конечную цель – путешествие на Сахалин, – спонтанное предприятие, никак не вязавшееся с творческими установками писателя. А между тем…«Человек с кровью странника в жилах»Чехов был обречен на вояж в дальние края.Первый, если можно так выразиться, восточный след в биографии будущего гения обнаруживается… в раннем отрочестве. Одной из любимых книг юного Антоши становится роман Гончарова «Фрегат Паллада», которым он зачитывается и горячо рекомендует своему брату Михаилу в числе обязательных книг для чтения.С младых ногтей Чехова манили дальние страны, путешествия, он всегда в душе оставался, как тонко подметит один из зарубежных исследователей, «человеком с кровью странника в жилах».Откровением, если не сказать больше, для литературной общественности станет некролог, написанный Чеховым на смерть в 1988 году путешественника и ученого Николая Пржевальского. Уверенно вошедший во всероссийскую известность писатель, эстет, юморист, едва ли не человек богемы, вдруг предстал совершенно с другой стороны.«Таких людей, как Пржевальский, я люблю бесконечно, – отмечал автор. – Их идейность, благородное честолюбие, имеющее в основе честь родины и науки, их упорство, никакими лишениями, опасностями и искушениями личного счастья непобедимое стремление к раз намеченной цели... делают их в глазах народа подвижниками, олицетворяющими высшую нравственную силу». Не о нем ли, самом Чехове, угадывается между строк?…Выражаясь столь близким ему театральным языком, можно сказать: маски были сброшены! Тут-то и принимает Антон Павлович свое судьбоносное решение: ехать, чего бы это ни стоило!Начиная с января 1890 года, писатель откладывает в сторону перо и погружается в восточный микромир. Целыми днями «сидел безвыездно дома» и читал. С карандашом штудирует только что вышедшее и презентованное самим автором, экономистом Константином Сокальским исследование «Русская торговля в Тихом океане. Экономические исследования русской торговли в Приморской области, Восточной Сибири, Корее, Китае, Японии и Калифорнии». Его настольной книгой становятся «Подвиги русских морских офицеров на крайнем Востоке России. 1849—1855» Геннадия Невельского, ряд других изданий. Также Чехов изучает труды по Японии, Корее. Китаю. К 21 апреля 1890 года – дню отъезда на Сахалин, в его персональном и, как не раз подчеркивал сам Чехов, обязательном списке значились 65 наименований. «Один честный человек на 99 воров»Детальный анализ путешествия на Сахалин не входит в задачу этой публикации. Скажем лишь, что эта поездка стала не только литературным, но и высочайшим нравственным подвигом писателя. Весь мир из первых рук узнал о тайнах сахалинской каторги, о правах, выражаясь современным языком, человека в России. Пробыв на острове «три месяца и два дня» и собрав громадный статистический материал, он отправляется в обратный путь.Во Владивосток пароход «Петербург» доставил Чехова 15 октября того же 1890 года.Как уже говорилось, ему не пришлось встречаться с местными сливками общества, за исключением разве что городского головы Игнатия Маковского, выступать с традиционными в таких случаях лекциями. Этой «отстраненности» некоторые современные исследователи, в том числе и местные, находят объяснение: ну что можно сделать за пять дней?…Все оказалось и проще, и сложнее. Потратив несколько часов на получение заграничного паспорта (Предстояло возвращаться домой кружным путем с заходом в иностранные порты), почти все остальное время проводил в Обществе изучения Амурского края (ОИАК), библиотека которого совершенно неожиданно оказалась незаменимым подспорьем сахалинскому проекту.«Во Владивостоке, – находим мы у Чехова, – издается очень хорошая газета «Владивосток», в которой много корреспонденций, писем, статей и официальных распоряжений…» И которые, добавим от себя, обильно используются при написании книги «Остров Сахалин». Есть основания утверждать (об этом, в частности, пишет Борис Лещинский – Прим. авт.), что коррективы в ранее написанную повесть «Дуэль» Чехов вносил именно после изучения архивных материалов во Владивостоке. Забегая вперед, скажем, что впоследствии завяжется его переписка с ОИАК, Антон Павлович пришлет в дар владивостокцам экземпляр «Острова Сахалин»… Но если Общество изучения Амурского края вызывало восхищение, то за его стенами…«…Был я во Владивостоке. О Приморской области и вообще о нашем восточном побережье с его флотами, задачами и тихоокеанскими мечтаниями скажу только одно: вопиющая бедность! Бедность, невежество и ничтожество, могущие довести до отчаяния. Один честный человек на 99 воров, оскверняющих русское имя...» И далее: «В нашем Владивостоке... я сам видел двух сумасшедших чиновников – юриста и капельмейстера».Сомневаться в правдивости и точности характеристик не приходится. Но не пройдет и трех лет, как из своего уже европейского далека Антон Павлович будет смотреть на российскую Ойкумену совсем другими глазами.«Во Владивостоке... живется не скучно»Весной 1904 года во Владивосток по делам службы прибыл военный врач и по совместительству писатель Борис Лазаревский. Он столкнется с той же суровой реальностью, что так опечалила сахалинского странника. Антон Павлович почувствует себя в чем-то даже уязвленным и с присущей ему горячностью вступится… за Владивосток:«…В сочувствии Вы не нуждаетесь, так как уже попривыкли к месту, уже весна, тепло и знаменитая бухта очистилась ото льда. Когда я был во Владивостоке, то погода была чудесная, теплая, несмотря на октябрь, по бухте ходил настоящий кит и плескал хвостищем, впечатление, одним словом, осталось роскошное… Вы начнете разъезжать по окрестностям; побываете в Хабаровске, на Амуре, на Сахалине, по побережью, увидите тьму нового, неизведанного, что потом будете помнить до конца дней, натерпитесь и насладитесь и не заметите, как промелькнут эти страшные три года. Во Владивостоке, в мирное время, по крайней мере, живется не скучно, по-европейски, и мне кажется, жена Ваша не сделает ошибки, если приедет к вам после войны. Если Вы охотник, то сколько разговоров про охоту на тигров! А какая вкусная рыба!…»Вот ведь какая удивительная трансформация!В марте 1904 года Гарин-Михайловский, инженер-путеец и писатель, уезжал на Дальний Восток. Узнав об этом, Чехов доверительно сообщил ему, что собирается в Маньчжурию. «Непременно приеду, – записал Гарин-Михайловский в своем дневнике. – Горький, Елпатьевский, Чириков, Скиталец только говорят, что приедут, а я приеду!»«В июле или в августе, – пишет Чехов Лазаревскому, – если здоровье позволит, я поеду врачом на Дальний Восток. Быть может, побываю и во Владивостоке…»Мысль о важности и даже неизбежности новой поездки на край света встречается едва ли не в каждом письме весны 1904-го. Как наваждение, как заклинание – ехать на войну, на Дальний Восток…Оставалось жить Чехову всего три месяца…
Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ
