Нетипичный чекист Григорьев
За всю историю современного Приморья – то есть, после 1922 года, местные органы возглавляли 34 первых руководителя. Рекордсмен среди них по долгожительству – генерал Григорьев, пробывший на этом посту более 17 лет.
За всю историю современного Приморья – то есть, после 1922 года, местные органы возглавляли 34 первых руководителя. Рекордсмен среди них по долгожительству – генерал Григорьев, пробывший на этом посту более 17 лет. Личность, без сомнения, уникальная. Знал всех первых руководителей государства – от Хрущева до Ельцина, в течение более полувека принимал участие в мероприятиях по обеспечению безопасности высших должностных лиц СССР, не раз сам и руководимые им подразделения вступали в схватку со спецслужбами других стран, награжден многими орденами и медалями… ...Так уж получилось, что автору этих строк довелось стать невольным свидетелем одного из первых (А, может и самого первого!?) его выхода в приморский высший свет.Было это в конце лета 1974 года. Дальневосточная рыбная отрасль пополнилась новой плавбазой, называвшейся «Пищевая индустрия» и считавшейся на то время самым совершенным в стране плавучим перерабатывающим предприятием. Познакомиться с чудом-кораблем пожелала местная партийно-советская элита. Облазили гости все закоулки, ознакомившись со всеми тонкостями процесса, затем, как водится, ужин. В разгар трапезы замечаю, что один из экскурсантов ведет себя не по «сценарию». В то время, как высокие партийцы дружно налегали на деликатесы и не пропускали тостов, незнакомый моложавый человек в штатском с пышными рыжеватыми кудрями лишь слегка пригубливал, да и в еде был подчеркнуто скромен.– Это наш новый начальник управления КГБ, – шепнул знакомый фотограф. – Григорьев его фамилия.В органах шагал не... в ногу!Как же не похож был он на предшественника – Ю. П. Мазеркина, завсегдатая подобных застолий, гремевшего «подвигами» вплоть до Первопрестольной! Мы еще не знали, что на место Мазеркина, явившегося продуктом массового «похода» в органы в 50-60-е годы так называемого комсомольского резерва, пришел профессионал с основательной чекистской закваской. Тогда, правда, на «Пищевой индустрии» подумалось, что вот может только входит в должность, скромничает для порядка. Но оказалось, что это и впрямь «нетипичный» чекист. Разумеется, в то наглухо закрытое советское время мы и близко знать не могли закадровые подробности.И только спустя много лет, когда великий «немой» разговорится и выплеснет все свои 17 лет на страницы мемуаров, и в самом деле убеждаешься: это был действительно нестандартный, в чем-то даже оригинальный сотрудник органов. Первый «нетипичный» подход проявился уже на самой ранней стадии – в 1944 году в одном из райотделов МГБ по Омской области, куда 18-летний сибирский паренек Саня Григорьев получил направление по линии комсомола.Первое задание – проверить местный колхоз на предмет выявления вредительства. Начинающий оперативник доложил, что ничего подобного не может быть, выражаясь современным языком, по определению: все мужчины ушли на фронт, остались старики, женщины и дети, вкалывающие, к тому же, по 14 часов. Начальник остался крайне недоволен, стажер стоял на своем. И настоял. И остался при своем мнении.А ведь мог и по-другому: выдать сетования сельчан о тяготах жизни за недовольство властью, да присовкупить парочку анекдотов (Как же без них-то, анекдотов, на Руси?) – и вот тебе готов «бдительный» доклад.Таким и останется на всю дальнейшую чекистскую жизнь – со своим мнением, самостоятельностью в действиях и поступках. Не взирая на ранги и кабинеты. Не раз будет получать, нередко по полной схеме (Иногда, чего скрывать, по делу!), а однажды из-за принципа «свое суждение иметь» лишится возможности сделать карьеру в центральном аппарате КГБ. Но в то же время его умение принимать решения без оглядки на верхи, уверенно ориентироваться в нештатных ситуациях, да еще в сочетании с разумным риском в разы перевешивали «фронду». Эти качества ценили руководители Комитета, в первую голову – председатель Ю. В. Андропов, всячески опекавший и поддерживавший Григорьева, особенно после назначения в Приморье. 
Схватки на невидимом фронте…Однажды, а было это в конце 60-х, в управление КГБ Краснодарского края, где тогда Григорьев был замом, обратился некто Борзилов, дальний родственник русских эмигрантов восточной волны. Нежданный визитер предложил сотрудничество… с органами, обещая принести пользу родному Отечеству. Риск был огромный, вышестоящее начальство открещивалось. Молодой же офицер, вникнув, отважился на «игру». Позволю себе еще одно отступление. Формально Григорьев связан с Дальним Востоком с 1974 года, фактически же – задолго до прибытия на землю нашенскую, чуть ли не с начала чекистской карьеры. …В конце 40-х служил в Свердловске (Ныне – Екатеринбург – Прим. Авт.), было ему поручено принять участие в разработке операции по внедрению советского агента в окружение русского эмигранта, работавшего на военно-промышленный комплекс одной восточной страны. …Несколько спустя легендарный советский разведчик Павел Фитин, щедро делясь с молодым офицером опытом и секретами профессионального мастерства, неизменно заострял внимание на Японии. Дескать, этот сосед в перспективе будет представлять приоритетный интерес. …Столь же активно агитировал за восточное направление и ветеран органов госбезопасности, впоследствии литератор М. Писманик, один из авторов некогда популярного романа «В шесть тридцать по токийскому времени».Казалось, сама судьба тянула туда, где и пройдут лучшие годы жизни. Но пока о деле Борзилова… Много было сомнений, тревог, то и дело возникали непредвиденные привходящие обстоятельства, вызывавшие у начальства разве что злорадство. Но полковник вел первый свой восточный экспресс уверенно и без сбоев. В результате удалось получить сведения, имевшие большое значение для дальнейшей разведывательной и контрразведывательной работы.И послал заокеанских «хозяев»... на три буквы!За 17 лет немало было операций – больших и малых. О значительной части, как говорит сам Григорьев, рассказать пока еще время не пришло. Совсем недавно был снят гриф «секретно» с одной операции – и то лишь по той простой причине, что главный персонаж, увы, ушел в мир иной.Более 10 лет сотрудники Приморского управления совместно с представителями Центра вели тонкую игру со спецслужбами дяди Сэма.Операция начиналась еще в 60-е годы – во времена, когда управлением руководил легендарный генерал Николай Коробкин, и продолжалась, уже при Григорьеве, вплоть до середины 70-х. С приморской стороны ее вел один из лучших офицеров управления Юрий Червинский, впоследствии станет генерал-лейтенантом, дослужится до начальника одного из краевых управлений КГБ, со стороны Центра – опытный чекист Олег Ковалев.На роль «живца» был задействован один капитан дальнего плавания. Бывая за границей, он не очень-то придерживался строгих правил поведения советского моряка за «бугром». Мог и «оторваться» по полной, и к слабому полу питал слабость, был и независим в суждениях. На это и «клюнули» американские спецслужбы. Ведомый советскими чекистами капитан Караваев (Пока только под этим псевдонимом его можно называть – Прим. Авт.) исправно снабжал новых «хозяев» специально приготовляемой «дезой» о военно-промышленном потенциале Приморья. Да так искусно исполнял роль, что ни разу не вызвал подозрений. А ведь с той стороны работали большие мастера своего дела. Тот же, например, Родней Карлсон, бывший в сове время шефом по агентурным отношениям шпиона Олега Пеньковского. В результате, не без удовлетворения констатирует в своих мемуарах генерал Григорьев, были «раскрыты способы связи американской разведки со своей агентурой, удалось узнать ее подставные адреса в других государствах, раскрыть лицо работающих под прикрытием посольских и иных учреждений официальных сотрудников разведорганов США…»Занятен финал операции. В какой-то момент стало ясно, что дальнейшая «игра» чревата выходом из-под контроля. Было решено свернуть контакты быстро… и эффектно.Когда в очередной заграничной командировке на капитана Караваева, к тому времени уже занимавшего другую, более высокую должность, вышли «хозяева», в ответ услышали сакраментальное российское:– А не пошли бы вы ребята…Смех смехом, а спустя некоторое время вышел закрытый Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Караваева орденом Красной Звезды. На вручение награды бесшабашного капитана пригласили в центральный аппарат КГБ…– Это были, – вспоминает Константин Александрович, – одни из самых волнующих минут в моей жизни… Разумеется, в деятельности управления были не только операции стратегического порядка, хватало и текущей, рутинной работы. То предстояло разоблачить проходимца, некоего Мамичева, назвавшегося – ни мало, ни много! – сослуживцем самого Брежнева, был обласкан местной властью, получал всевозможные блага, вплоть до персональной «Волги», то выявить кляузника, искусно распространявшего «компромат» на первых руководителей края, то еще что-нибудь в этом роде… Жил заботами края«Нетипичность» шефа Приморского управления КГБ проявлялась не только в исполнении прямых обязанностей. Будучи членом местных руководящих органов – бюро Приморского крайкома КПСС и Совета Тихоокеанского пограничного округа, исполнял далеко не свадебную роль.Помнится, много толков вызвала его стычка с первым секретарем крайкома Ломакиным, случившаяся на одном из заседаний бюро крайкома. Авторитет первого секретаря Ломакина был непререкаем, и если он вносил предложения по тому или иному вопросу, то, как правило, возражений не было, полное – единодушие. Но однажды генерал Григорьев возразил против наказания, выносившегося двум первым секретарям райкомов, заметив, что нельзя вешать всех собак только на первых лиц, а нужно предъявлять конкретно – по адресу.Ломакин, не ожидавший такого поворота, закусил, что называется, удила и на следующий день отбыл в районы. Разобравшись в ситуации, вынужден был признать правоту генерала.Я далек от мысли рисовать насквозь положительный образ. Генерал-чекист, тем более такого ранга, был продуктом системы – жесткой, однополярной, иное мнение почиталось за крамолу! Константину Александровичу, несмотря на всю его самостоятельность и инициативность, человеческий (без кавычек!) стиль, приходилось, хотел он того, или нет, плыть по течению. Думаю, едва ли прибавляют ему сегодня положительных эмоций воспоминания о пребывании осенью 1982 года в Приморье земляка-сибиряка, знаменитого писателя Виктора Астафьева, когда по указке Центра высокопоставленный сотрудник Управления специально созвал пресс-конференцию, на которой всячески принижал творчество писателя. И подобные примеры тогда были – увы! – не редкость. Впрочем, кто тогда не ошибался вместе с генеральной и направляющей линией?Если таковой найдется, пусть бросит камень… (Автор выражает благодарность центру общественных связей Управления ФСБ по Приморскому краю за содействие в подготовке данной публикации)
Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ
