Его дело – труба

Четыре дня подряд начиная с 12 ноября по два с лишним часа в Большом зале Приморской краевой филармонии звучал джаз. И не только. По мнению большинства зрителей, по-настоящему джазовым стал третий день International Jazz Festival – Vlapostok-2009. В этот вечер на сцене филармонии «фестивалили» джазовый дуэт Sandglass, гитарист-виртуоз из Санкт-Петербурга Джерри Ким, блистательный пианист-импровизатор Сергей Манукян (г. Москва) и трубач Андрей Лукаш из Владивостока. Ему рукоплескали не меньше, чем музыкантам из двух столиц.

Имя Лукаша уже более десяти лет мелькает на афишах Приморской краевой филармонии, без его трубы не обходится ни одно джазовое мероприятие в столице Приморья. И в то же время местная пресса почему-то обходит его стороной, предпочитая выискивать сенсации у заезжих гастролеров. И совершенно напрасно. Во-первых, Лукаш абсолютно доступен для журналистов. Во-вторых, ему есть что сказать. Он утверждает, что среди его родственников есть очень известный голливудский кинорежиссер.

- Правда, фамилия у него на одну букву отличается от моей. Видимо, американцам трудно даются шипящие, - говорит Андрей, явно намекая на родство с автором «Звездных войн» Джорджем Лукасом.

На вопрос, так это или нет, реальный Лукаш с улыбкой отмалчивается. Но достоверный факт, что в его доме всегда звучали вальсы, ноктюрны и полонезы. То есть с качественной музыкой, а не с попсой голимой Андрей знаком с детства. Даже можно сказать, что ноты будущий музыкант впитывал с материнским молоком и манной кашей. Его мама, дипломированный аккордеонист, с пеленок прививала сыну любовь к музыке.

Уже в пять лет малыш самостоятельно подбирал на фортепиано немудреные композиции. А чуть позже записался в музыкальный кружок при Дворце пионеров. Юному ленинцу очень хотелось наяривать на гитаре в детском вокально-инструментальном ансамбле. Тогда это было модно. Но руководитель кружка предложил мальчику попробовать силы в духовом оркестре. И он не отказался. Так в жизни шестиклассника Андрюши Лукаша появилась труба.
- Сначала мне вручили тенор. Это такой инструмент с большим раструбом. И только через два года доверили настоящую трубу, - рассказывает музыкант. – Было это в восьмом классе, и я еще не слышал таких великих фамилий, как Армстронг, Дэвис, Браун или Паркер. Тогда джаз был далек от меня. Мы с ребятами слушали Deep Purple, Led Zeppelin. Но к тому времени я уже понял, что в трубе - великая сила. И что она тоже может быть солирующим инструментом наравне с гитарой.

– Говорят, чтобы сочинить стихотворение, написать книгу, картину или песню, автор должен чему-либо удивиться. То есть творцу нужен эмоциональный толчок. Что тебя удивляет в последнее время?

- Прежде всего меня как музыканта удивляет, что в нашем городе до сих пор существует джаз. Что эта не коммерческая, не массовая музыка еще кому-то нужна. Что достаточно регулярно проводятся какие-то концерты, фестивали, и на них всегда аншлаги. Вспомните хотя бы Международный джазовый фестиваль, который только что завершился. Люди шли на джаз даже в снегопад! Чем я могу объяснить этот феномен? Наверное, наша публика еще не разучилась отличать настоящую музыку от подделки.

– Ты выступал на всевозможных фестивалях и концертах. Тебе подфартило работать в оркестре Олега Лундстрема, ты играл с Терри Кларком (США), Дэйвом Брубеком, Редом Холлоуэй, Рэнди Сандке. Твоему послужному списку можно только позавидовать. И все-таки о каком выступлении чаще всего вспоминаешь?

- Самые приятные воспоминания опять же из молодости, когда мне посчастливилось помузицировать с Александром Фишером. Он уже тогда был «звездой» мирового джаза и несколько лет считался первой трубой Советского Союза. Фишер с ансамблем «Аллегро» собирал полные залы, а мы с группой «Человек» играли в верхнем зале ресторана «Владивосток». Не помню, как мы прознали, что Александр приезжает в Хабаровск к родственникам, но у нас хватило смелости пригласить его во Владивосток. До сих пор эти три дня – самые яркие в моей жизни. Фишер прямо с вокзала приехал к нам в ресторан – и сразу за трубу! Вообразите – народ пьет, закусывает, а он играет джаз. Это была волшебная музыка. Посетители даже есть перестали! Потом мы выступили в музыкальном училище, в филармонии и у нас в ресторане. Играли традиционный современный джаз, блюзы, какую-то интересную балладу. Сейчас и не вспомню, что играли. Ноты Александр принес с собой.
…На поезд маэстро провожали коллеги и поклонники. Лукашу доверили нести футляр с инструментом. Для молодого музыканта это была великая честь.

- К сожалению, автографов мы тогда не брали и не фотографировались. У нас и в мыслях этого не было. Нам просто хотелось общаться. Когда Фишер уехал, на душе осталось тепло от общения с великим музыкантом. И еще появилась вера в себя. Я, как поле, был удобрен, обработан и обогащен опытом мастера. Я увидел на сцене творца.

- У хорошего музыканта непременно должен быть хороший инструмент. Это уже аксиома. Наверное, у тебя какой-то особенный инструмент? Случаем, не «труба Страдивари»?

- У меня обыкновенная труба, хоть и сделана в Японии. Это подарок друга, с которым я в детстве играл в духовом оркестре. А вот флюгельгорн Александра Фишера – действительно интересный инструмент. На вид он огромный, пышный, но в то же время очень легкий. Когда я взял его в руки, то поразился невесомости металла. Мне даже казалось, что он дышит.

– Многие известные джазовые исполнители со временем приходят к сочинительству. А ты не пробовал сочинять?

- Было такое дело. С 1986 по 1993 год я работал в творческой студии «Человек». В те годы задора, фантазии и энергии было хоть отбавляй. Музыка сочинялась легко и помногу. Хотелось сделать что-то фундаментальное и большое. Но эти опусы так и остались незавершенными. Я вернулся к ним уже в зрелом возрасте. И сейчас есть идея воплотить мечты на компакт-диске. Мне кажется, время пришло.