Сцена стала вытрезвителем

23 и 24 октября зрители, собравшиеся в зале театра имени Горького, смогут увидеть редкое явление: в вытрезвителе - практически вся мужская часть труппы. Покачиваясь, смотрит в одну точку Владимир Сергияков, потягивается Александр Славский, потирает голову Сергей Миллер, мутным взглядом обводит собравшихся Евгений Горенко… Как же это их занесло? Всё очень просто – именно в вытрезвителе происходит действие спектакля «А поутру они проснулись», премьера которого и состоится в конце недели…

- Мы взяли пьесу Шукшина вовсе не потому, что это юбилейный год, что 80-летие, - говорит режиссёр Вадим Паршуков. – Нет, дело совершенно в другом. «А поутру они проснулись» - спектакль на вечную тему. Он – о людях, живущих в России. О нас с вами в том числе. Как вы помните, «А поутру они проснулись» - незавершённое произведение. Шукшин писал его для Михаила Ульянова и не завершил начатое. Теперь в этот сюжет мы пытаемся втянуть те рассказы, которые мне кажутся знаковыми: «Верую», «Срезал», «Залётное», «Думы». Они вырывают действие из стен вытрезвителя, делают его шире. В каждом из них русские люди пытаются разобраться, зачем они вообще пришли на землю... В этих рассказах - прямые отсылки к Достоевскому, к Гоголю... Помните, в рассказе «Забуксовал»: кого везёт Русь-тройка? Чичикова? Вот! Каждый из рассказов Шукшина заставляет задуматься: жизнь проходит, а кого несём? Кого везём? Что сделали? На одной из репетиций мы с Владимиром Сергияковым вдруг вспомнили, как он репетировал Верховенского: «Одно-два поколения разврата - и Россия потеряна…». Это тоже есть в произведениях Шукшина!

Творчество Василия Макаровича – не частый гость на российских сценах. Всем памятны громкие постановки: «А поутру они проснулись» - в «Современнике» или «Характеры», или «Энергичные люди» - в БДТ. Но в целом – это и в советские, и в нынешние времена – слишком «неудобные» пьесы. Слишком серьёзные, задевающие глубинные слои бытия...

- Персонажи, так сказать, заснули в 60-х, а проснулись в 2009-м, в другой стране, - рассуждает Вадим Владимирович, - но стали ли они внутри другими? Вот вопрос. Стали ли их тревожить другие проблемы? Приспособились ли они жить в этом новом мире? Мы решили поговорить о любви, о вере. Я человек крещёный, но не особо, наверное, верующий. Не в дядьку с бородой верю, а в то, что есть общие космические законы, и только благодаря им мы живём на планете. Но я не верю людям, которые истово разрушали храмы в одну эпоху, а теперь так же истово ходят в них молиться – показательно, с экрана. А где их вера?! Я хочу верить, что мои внуки будут жить в нормальной стране, не в воровской, не в бандитской, а в великой... Этим настроением хочу поделиться и со зрителями.

- Значит ли это, что ваш спектакль будет, скорее, «лирической комедией», светло-грустным, чем остро характерным?

- Не знаю. Вот придут зрители в зал, посмотрят… Зритель – соучастник действа. Мне бы хотелось, чтобы спектакль был точным и по человеческим интонациям доходчивым, чтобы у зрителя не возникло ощущение: со сцены мне врут. Я хочу, чтобы исчез зазор между зрителем и персонажем, чтобы слова Шукшина упали в зрительный зал и принесли добрые всходы…

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ