Варуй ниои, или Зарисовки из жизни Владивостока

Этот забавный случай произошёл поздней весной 1978 года, когда я был студентом 4-го курса японского отделения Восточного факультета ДВГУ. В те времена востфак находился в здании, расположенном на углу улиц Уборевича и Геологов (ныне – Прапорщика Комарова), а на противоположной стороне, прямо напротив северного торца здания факультета, находилась общага Института искусств, на первом этаже которой располагалась столовка, ласково прозванная студентами нашего факультета «рыгаловкой» и «тошниловкой». И было за что.

Если бы проводился конкурс на самую вонючую точку общепита, то эта столовка с её чудовищными ароматами была бы бесспорным лидером. Представьте себе, если бы грязные и потные носки, не стиранные более года, поджарили на сковородке. Вот примерно таким был этот «варуй ниои» (плохой запах. – Яп.).

В тот день в аудитории, находившейся в северном торце здания и выходившей окнами на улицу Геологов, у нашей группы должно было проходить занятие по японскому языку. Но штатный преподаватель отсутствовал из-за болезни, и, чтобы мы не шарахались без дела, занятие решил провести тогдашний завкафедрой японской филологии Терентьев. Поначалу он не знал, чем нас занять. Но тут в раскрытые по причине жаркой погоды окна ветерком занесло порцию убийственного амбре из столовки. Терентьев брезгливо поморщился и констатировал: «Тонари но татэмоно кара варуй ниои га дэтэкимас» (дословно: «из соседнего здания доносится плохой запах». - Яп.). И тут его осенило, и он предложил нам повторять эту фразу по очереди. И вот мы, восемь человек, целую пару как попугаи повторяли эту фразу. Естественно, что она врезалась в память намертво. Очень эффективный способ изучения иностранных языков.

Универсам на Второй Речке открылся в 1972 году и был первым и единственным на то время заведением подобного рода в городе. Поэтому в первые полгода после открытия в него можно было попасть, только выстояв не менее чем часовую очередь перед входом. Всем хотелось поглазеть на эту диковинку с торговым оборудованием итальянского производства, тем более что и ассортимент товаров в первые месяцы после открытия был на высоте, правда, вскоре полки в универсаме стали такими же уныло-пустыми, как и в других торговых точках.

Однако в 1989-1991 годах, в период тотального дефицита, универсам был одним из немногих мест в городе, где ещё можно было купить хоть какую-нибудь еду. И то, если только приехать задолго до открытия и суметь вломиться внутрь в первых рядах, преодолеть спринтерскую дистанцию от входа до холодильных корыт, расположенных перед стеклянной перегородкой, разделявшей торговый зал и подсобные помещения, в которых происходило таинство фасовки. С началом работы магазина открывались форточки в этой перегородке и упитанные работницы прилавка начинали выбрасывать через них фасованные продукты, а озверевшие от многочасового ожидания покупатели ловили всё это на лету.

В первой половине 1990-х годов универсам представлял собой довольно жалкое зрелище с огромными фанерными щитами вместо витринных стёкол, а после реконструкции в конце 90-х принял свой нынешний вид.

Водооздоровительный комплекс «Бодрость» открылся в январе 1980 года. В то время это было единственное в городе заведение подобного типа, в отличие от ранее существовавших банно-прачечных комбинатов, и оно было призвано показать, что баня существует не только для того, чтобы банально помыться.

«Бодрость» располагалась за железнодорожным переездом в начале тогдашней ул. Дзержинского (ныне – Фонтанная) в двухэтажном кирпичном здании. На первом этаже находилось отделение гидропатии со всевозможными ваннами, а на втором – симметрично расположенные мужское и женское моечные отделения вместимостью по 25 человек (вместимость была ограничена пропускной способностью раздевальных помещений).

Моечное отделение состояло из двух саун вместимостью по 7–8 человек, парной вместимостью 10 – 12 человек, бассейна с тёплой водой размером приблизительно 7x4 метра, душевой и массажной комнаты. В душевой на первых порах кроме обычных душей были ещё циркулярный, восходящий и Шарко, но со временем, как это обычно бывает в России, они постепенно пришли в непригодное состояние, а в качестве душа Шарко впоследствии успешно использовалась концентрированная струя из шланга, подававшего воду в бассейн.

Вход осуществлялся по сеансам. Продолжительность сеанса – полтора часа, перерыв на уборку между сеансами – 30 минут, но все (и я в том числе) обычно это игнорировали и старались задержаться подольше, чуть ли не до начала следующего сеанса. Первый сеанс начинался в 7.30, последний – в 21.00. Вход на один сеанс стоил 2 рубля 50 копеек, комплект белья – 20 копеек, веник и сланцы – по 15 копеек.

На протяжении 14 лет я ходил в «Бодрость» не реже раза в неделю, причём одного сеанса было явно недостаточно, и я обычно брал билет на два подряд. Особый кайф был в том, чтобы попариться между сеансами в гордом одиночестве и при экстремальных температурах.

Эксклюзивным ноу-хау «Бодрости» были хвойные веники, появлявшиеся в конце зимы, когда заканчивались дубовые. По интенсивности воздействия на кожу они значительно превосходили дубовые. Да и запах был гораздо приятней (а может быть, и полезней).

В целях гигиены я всегда ходил со своими сланцами, а вот те, кто рассчитывал на банные, частенько не успевали к раздаче по причине хронической их нехватки из-за не менее хронических фактов воровства. Как только персонал «Бодрости» не боролся с этим явлением: и метил их белой краской (которая быстро смывалась), и вырезал в самой середине подошв ромбовидные отверстия, но все эти ухищрения были бессильны перед клептоманией посетителей. Однажды, когда запас резиновых сланцев совсем иссяк, изготовили самодельные, с деревянными подошвами и матерчатыми перемычками. Но и их стали воровать. Однажды на выходе задержали мужика с целым портфелем этих деревянных колодок.

В начале 90-х годов «Бодрость» была приватизирована «трудовым коллективом», который не справился с управлением и к 1993 году привёл её к разорению. Оставленное без присмотра здание было беспощадно растащено на части в течение нескольких месяцев. Уцелели только стены и междуэтажные перекрытия. Сейчас на этом месте находится какая-то незавершённая стройка.

В ноябре 1974 года в закрытом тогда даже для иногородних соотечественников Владивостоке произошло событие глобального значения – переговоры на высшем уровне между Брежневым и президентом США Джеральдом Фордом, состоявшиеся на станции Санаторная.

Не менее глобальной была сопутствовавшая этому событию показуха, организованная тогдашним местным руководством. В течение двух недель перед приездом Брежнева и Форда тысячи горожан, в основном студенты, курсанты и представители других подневольных категорий населения, собирали опавшие листья по обочинам пригородной трассы. Учитывая, что тогда ещё не закончился период листопада, эти титанические усилия очень сильно напоминали сизифов труд.

Но настоящим апофеозом показушного маразма стала тотальная зачистка так называемого гостевого маршрута от «ветхих» (по мнению тогдашнего краевого руководства) строений. Каким критерием руководствовались при определении «ветхости», мне непонятно до сих пор. Под раздачу попали в основном добротные здания. Особенно пострадала нечётная сторона Океанского проспекта на участке между Адмирала Фокина и Октябрьской. Ещё многие годы после этого её «украшали» зияющие, как после бомбёжки, пустыри, огороженные зелёными заборами. Самое нелепое состояло в том, что в конце концов проезд VIP-кортежа по городу произошёл в последний день переговоров, после их окончания, уже в сумерках, на большой скорости, то есть все эти потуги оказались совершенно напрасными. Зато пришлось в авральном порядке давать квартиры двум тысячам человек, отселённым из снесённых зданий, которые, кстати, просто «экспроприировали» у основных застройщиков: ТОФ, ДВМП, Дальморепродукта, на многие годы отодвинув очередников соответствующих ведомств. Остались ни с чем и обитатели действительно ветхого жилья, расположенного вдали от «гостевого маршрута», которые живут там до сих пор.

В последний день переговоров стояла не очень холодная, но промозглая погода. В ожидании проезда VIP-кортежа народ стал собираться по обеим сторонам «гостевого маршрута» ещё с полудня. А они всё не ехали и не ехали. Ближе к вечеру одна бабулька из разряда тех, без кого не обходятся ни одни похороны и ни один пожар, возмущённо закричала: «Ну что же они не едут-то?! Сколько можно над народом издеваться?!». Проезд состоялся, как я сказал ранее, уже в сумерках, на большой скорости, когда уже ни тем, ни другим ничего не было видно. Так что все титанические усилия местного руководства по организации показухи накрылись медным тазом.

Автор: Сергей ШАРОНОВ