От Москвы до Пилау. Он едва не попал в штрафбат и стал кавалером ордена Славы

В нынешнем году Павел Евстратенко отметил 85-летие. Житель Владивостока прошёл с боями от Москвы до Пилау под Кенигсбергом. Хотя он рад и тому, что вернулся домой живым и здоровым, но при этом земная слава не особо баловала героя Великой Отечественной войны. Может, потому, что на протяжении мирных десятилетий всегда выделяли полных кавалеров ордена Славы (всех трёх степеней). Наш земляк имеет только боевую Славу третьей степени.

- Павел Евстафьевич, вы же родились в приморской глубинке?

- В селе Бельцово, сейчас это Яковлевский район. Мои родители – крестьяне, переехали с запада в Приморье в далёком 1908 году. Я родился в 1924-м. Всего у нас в семье было восемь сыновей и две дочери. Моя младшая сестра и сейчас живёт во Владивостоке.

Уже подростком переехал к старшей сестре в краевой центр. Учился на острове Русском в школе № 15. Прекрасно помню события на Хасане, мы в ту пору песни боевые распевали. Учился в рыбном техникуме, он тогда располагался на пересечении улиц Пекинской и 25-го Октября. В числе первых успешно окончил курсы радиотелеграфистов. Перед войной отправился работать в Японское море. Мы вроде как на сейнерах от научно-разведывательной организации (ныне ТИНРО-Центр) изучали передвижение и объёмы косяков рыбы, а военные моряки у нас на борту исследовали возможные подходы вражеских субмарин к нашему побережью. Базировались в Зарубино. Руководитель комбината пытался в начале войны меня, молодого радиста, обезопасить бронью, да не получилось у него – оно и к лучшему.

- А когда призвали в действующую армию?

- Уже в 1942 году. Пересылочный пункт был возле железнодорожного вокзала во Владивостоке в деревянном клубе имени Любови Орловой. Там спали на соломе. Не поверите – в Хабаровск на сборный пункт отправили на открытых платформах, дали только брезент укрыться. Но мы - парни молодые, набрали спиртного (хоть и война, а нашлось даже шампанское), так и доехали.

В Хабаровске определили в пехотное училище, где я пробыл до начала 1943 года. Однако училище по приказу Сталина расформировали, я так и не получил офицерского звания. Всех курсантов переодели в шубы и валенки и отправили в 18 вагонах на запад. Мы надеялись, что сразу на фронт. Однако направили в 10-ю Ивановскую учебную бригаду – кузницу маршевых рот.

Жили в землянках и спали на голых нарах, учились воевать. Меня определили в 75-й стрелковый полк автоматчиков, здесь готовили младших командиров. Менее полугода бегали, окапывались, стреляли на стрельбище из автоматов ППШ, кидали гранаты.

- Потом на фронт?

- Я вообще мог оказаться в штрафной роте. Махорки не было, а курить хотелось. Вот солдаты и меняли у местного населения казённые вещи на курево. Стакан махорки на трассе Горький – Москва стоил 30 рублей. На камбузе наш взвод стащил несколько лещей, хотели обменять. Не получилось. Командиры, уже побывавшие на фронте, проверили все личные вещи, у одного из наших в противогазе нашли рыбу. Всех попавшихся - под арест, грозили штрафбатом. В том числе меня и Толю Синицына из Уссурийска, он тоже выжил на войне. На наше счастье, ночью весь полк подняли по тревоге. 18 км марш-бросок до станции Ильинская. Оттуда теплушками - под Тулу. Двигались только ночью, потому что днём немцы продолжали бомбить.

Попал в 16-ю гвардейскую стрелковую дивизию Центрального фронта. В составе 49-го гвардейского стрелкового полка воевал с августа 1943 года до самой Победы. Первое построение было под бомбёжкой. Накануне часть понесла серьёзные потери. Особенно много погибло связистов. Спрашивают: связисты есть? А у меня гражданская специальность - радист. Так я попал в роту связи.

Воевать пришлось сразу, ожесточённые бои шли за город Карачев между Орлом и Брянском. Дивизии даже присвоили звание Карачевской. Потом обороняли подступы к Брянску. В конце 1943 года нашу армию вывели из первого эшелона.

И через Брянск и Москву эшелонами перебросили под Витебск. Нас ввели в состав 3-го Белорусского фронта, с ним уже воевал до конца войны. Командовал фронтом до своей гибели генерал армии Иван Черняховский, а потом - маршал Александр Василевский.

Всю зиму пытались прорваться под Витебском. И уже в 1944 году приняли участие в операции «Багратион». Больше месяца к ней готовились.

Причём именно наша дивизия рвалась по Минскому шоссе. Там было четыре (!) полосы обороны. Артподготовка и бомбёжка противника длились несколько часов подряд, утюжили всё что можно. И всё равно не смогли уничтожить все огневые точки немцев. Каждый дот, каждую высотку или балку брали с боем. Освобождали Оршу. Здесь я получил свою первую медаль «За отвагу». Наш комдив генерал-майор Рыжиков стал комендантом на трое суток. Стоило нам только прорвать главную линию обороны, как немцы посыпались. В иные дни отмахивали по шоссе до 80 км. Всю Белоруссию прошёл. И следующий рубеж вражеской обороны был аж на реке Неман.

Наша дивизия поучаствовала в окружении немецкой группировки в Белоруссии, но там в бой не ввязывались. Уничтожали котёл другие, мы оставили его слева. Вышли на Березину. Здесь дали волю чувствам – начали стрелять в воздух. Салют. Ведь именно здесь Наполеон бросил свою армию и умчался во Францию в первую Отечественную.

За освобождение Вильнюса и Литвы наградили орденом Красной Звезды. Было за что. Местность хоть и холмистая, но снайперами простреливалось всё. Пришлось побегать и поползать с катушкой между разрывов и пуль. Снайперы специально высматривали офицеров и связистов. У меня чуть ли не личные поединки с ними были: смогу или не смогу до передовой добраться? Я устанавливал связь между полком и батальонами, между командными пунктами батальонов - командиры не жаловались.

- Павел Евстафьевич, главной наградой, видимо, является орден Славы (её считали солдатской, поскольку вручали только рядовым, сержантам и офицерам до старшего лейтенанта. – Прим. ред.)?

- Все награды дороги. Я к тому времени был гвардии сержантом. А Славу получил уже в Восточной Пруссии. Захватили в бою один немецкий городок. Штаб полка разместили в двухэтажной школе с глубоким бетонированным подвалом. Эта подвальная крепость нам потом жизни спасла. В тот день у замполита полка был день рождения, старшие офицеры отметили. Кто бы мог предположить, что в городок прорвутся танки фашистов. Один «Тигр» прямо до школы докатил. Перед ней были окопы с пулемётными гнёздами. Так он, гад, по ним ещё и поелозил. Всех ребят в боевом охранении передавил. А из пушек и пулемётов всё поливают. Один пулемётчик прямо перед дверью школы засел, вся округа простреливалась. Офицеры вмиг протрезвели, заняли круговую оборону, отстреливаемся. Когда из танковых пушек стали бить прямой наводкой по окнам школы, комполка приказал спуститься в подвал. Из подвальных окон, как из амбразур, вели огонь.

Я много раз под смертью ходил, но тут впервые взглянул ей в глаза. Немецкий офицер в моё окошко бросил гранату. Мы такие успевали всегда отбрасывать обратно, так что они взрывались в обратном полёте. А тут окошко маленькое, и выкинуть нельзя. Я упал за небольшую перегородку, за которой для школьников держали картошку и брюкву. Вот они-то и спасли мне жизнь. В ушах гремит, дымом заволокло подвал. Кто-то ранен, кого-то убило. В том бою ещё и комполка смертельно ранило. Но продолжали обороняться, пока боеприпасы имелись. Мне ещё пришлось и связь восстанавливать. Вроде уже и «Илы» прилетели. Так немцы подожгли по соседству имение и свои танки под этой чёрной копотью спрятали. В Восточной Пруссии они воевали отчаянно, понимали, что здесь их конец наступает. Тот смертный бой до конца дней своих помнить буду, после него мне и вручили орден Славы.

Потом уж совсем недолго бои продолжались в Восточной Пруссии. Наша армия вышла к Балтийскому морю. Но мне не довелось брать Кенигсберг - наша часть фланги атакующих прикрывала. Мы добивали мелкие группы сопротивляющихся. Затем несли охрану важных объектов и коммуникаций, обеспечивали создание мирной жизни. Здесь же и Великую Победу встретили.

- А после войны?

- Ещё послужил год с лишним. Потом демобилизация. Вернулся в родное Приморье. Работал в рыбацких организациях, в числе последних уже перед пенсией была Владивостокская база тралового и рефрижераторного флота. На разных судах уходил в долгие промыслы на путину, в том числе на плавбазах довелось трудиться. Но это уже совсем другая история. Хоть и мирная, но не менее интересная.

Автор: Николай Кутенких Николаевич