Уедете – душу всё равно здесь оставите…

Мой Владивосток начался в 30-х годах, когда горком комсомола отправил рабочую группу из Витебска на север Сахалина. Мы ехали поездом через всю страну. И во Владивостоке сделали остановку – ждали пароход.

Мы подъехали к городу и остановились на 19-м километре. Поезда стояли долго, минут по 40-50. Самые смелые ребята успели за это время сбегать искупаться. Ведь море!

На Сахалине я прожила почти три года, потом поехала домой – снова через Владивосток. На вокзале нас встретили, рассадили по грузовым автомашинам и куда-то повезли. А куда – мы и не знали.

Вокзал поразил нас, мы смотрели на него как зачарованные. На улице 25-го Октября тогда стояли маленькие деревянные домики. А в здании, где сейчас Сбербанк, располагалось отделение дороги. На главной площади не было асфальта. Там лежала брусчатка.

Чуть позже нам сказали, что везут на 6-й километр. Проще говоря – в неизвестность. Тогда 6-й километр представлял собой большой пустырь, на котором велась стройка какого-то краснокирпичного здания. И бараки, четыре или пять. В эти бараки-то нас и поселили. В некоторых окна были, а в нашем – нет. Жили мы там неделю где-то. Нам запретили выходить, покидать территорию. И при этом мы даже не работали! Бездельничали. Но молодёжь же – что там какие-то запреты!

Ребята наши, кто посмелее был, совершали вылазки. Однажды вернулись и стали рассказывать про Морское кладбище – какое оно красивое, большое. Памятники описывали. Говорили, что убили там кого-то из приезжих. Но не из нашей бригады, мы их и не знали…

Бездельничанье наше закончилось, когда нас перевезли в другое место (позже я узнала, что это был мыс Чуркина). Снова поселили в бараках. Но тут мы уж работали. На станции стояли вагоны со всяким стройматериалом, мы их разгружали. Девушкам, чтоб не надрывались, давали китайские рогульки. Они надевались на спину, и доски прекрасно в них ложились.

И порядки уже были не такие строгие. Отпускали гулять по городу, даже заплатили за работу. Мальчишки наши, помнится, уходили гулять в город, а обратно возвращались без денег. И потом всё ходили, занимали друг у друга. Как-то мы с подругой напросились с ними. Больше всего нам тогда хотелось опустить руки в море. Добрались до Спортивной гавани. Вода там была чистая-чистая, зеркальная.

На Батарейной всё пестрело от зонтиков. Там китайский рынок стоял. Продавали китайцы всё-всё: от иголки до квашеной капусты. Еду они давали попробовать, разрешали посмотреть, пощупать. Мне там понравилось.

Гуляли мы долго. Потом спросили у мальчишек, почему они всё время из города возвращаются без денег. Ребята засмеялись и сказали, что ходят в ресторан «Золотой Рог». Ресторан этот был не простым, слава о нём шла чуть ли не на весь Дальний Восток. Туда заходишь, тебя встречает швейцар. Если ты в верхней одежде – её принимают, обмахивают специальными щёточками одёжными. И за это им надо дать десять копеек, пятнадцать. На выходе тебя одевали, снова обмахивали щётками и только тогда отпускали.

Жалею сильно о том, что так и не посетила китайский театр. Каждый вечер шло там представление. Позже китайский театр стал кинотеатром «Родина», а сейчас там торговый центр.

Вообще китайцев в городе было много – интервенция всего лет восемь-десять как закончилась. Вещи они таскали. Заплатишь им несколько копеек, они и идут с тобой хоть на Спортивную.

А вместо проспекта 100 лет Владивостоку было огромное капустное поле. Помню, между рыбным и мебельным магазинами стоял маленький дом. До того он был красивым! Никто не знал, что там такое. Никто не мог туда попасть. Случайно до меня дошёл слух, что это здание японского крематория…

Как-то раз мы снова отправились в город. Ребята уехали, а мы почему-то с подружкой остались. Темнело уже. А нам из центра на Чуркин надо! Мы подошли к Золотому Рогу. А там – рукой же подать. Смотрим, лодчонки какие-то мотаются с китайцами. Но кто знает, куда они плывут? Спросили у какого-то мужчины, как бы нам добраться. А он на нас посмотрел так удивлённо: «Да вот эти лодки-то прямиком туда и идут. Да вы не бойтесь! Смело садитесь, никто вас не утопит». А китайцы и вправду, когда подходили к ним, говорили что-то вроде «Тюлкина! Тюлкина!». Но ни я, ни подруга моя не знали тогда название нашего мыса. И не понимали, что от нас хотят китайцы.

Нашли мы лодчонку, уселись. А лодкой той управляли не так, как мы привыкли видеть, – вёсла по бортам. У тех было одно весло сзади. Китаец им водил из стороны в сторону. И судёнышко от этого передвигалось очень быстро. Я такого больше нигде не видела.

Всего во Владивостоке я пробыла восемнадцать дней. Потом снова уехала на запад. Но город запал в душу, как оказалось, навсегда.

Привезли к нам как-то в городок селёдку. А я смотрю – из Владивостока! Меня словно кипятком ошпарило, как вскрикну: «Мой Владивосток!». Все удивились… В общем, в 37-м году я вернулась. Окончательно.

По вечерам я ездила на катере на Диомид. Он ходил допоздна – часов до одиннадцати-двенадцати. А с Диомида такой был вид… Вечерние огни отражались в Золотом Роге. Казалось, что звёзды сюда спустились. И они теперь и на небе, и на море… Меня тянуло туда как магнитом. Каждую неделю я ездила и любовалась своим Владивостоком.

В Великую Отечественную я работала на транспорте в отделении железной дороги. Без выходных совсем. Я даже отпуск получила только лет через десять.

Сколько всего мы посылали на фронт! И шили, и вязали. Собирали всё что могли. Даже гитары и баяны. Радовались, что можем чем-то помочь нашим солдатам. Что они соберутся вечером, сыграют, песни споют – и им радостнее и легче станет.

Помню, как пришла на спектакль в театр. Вдруг выходит представитель властей, извиняется за вынужденный перерыв и радостно объявляет: «Товарищи! Наши доблестные войска освободили город Киев!». Все встали, захлопали. Столько радости было! Аплодировали русские, китайцы, американцы.

А 6-й километр я обнаружила только после войны. Приехала со знакомой на Улисс. Там служил кто-то. И мы подходим к казарме, а я понимаю, что вот оно, то здание, с которого и начинался мой Владивосток!

Этот город я люблю, как… как мать, наверное. У меня потом были возможности уехать обратно на запад. Но никуда не поехала. Многие отсюда уезжали, а потом жалели. Сколько раз я слышала, что люди хотят обратно. И всегда говорила, что вы можете уехать из Владивостока. Но увезёте только тело. Душа ваша останется здесь.

~~Кстати
Уважаемые читатели! В декабре мы завершаем приём писем в проект «Мой личный Владивосток».

Все ваши воспоминания, полученные до 31 декабря 2008 года, обязательно будут опубликованы в рамках проекта.

Спасибо всем за сотрудничество!
Любовь БЕРЧАНСКАЯ, ведущая акции «Мой личный Владивосток»~~

Автор: Антонина ФЁДОРОВА