Полёты на холсте и наяву

До войны День авиации отмечался в СССР 18 августа. Именно в этот день родился в далёком 1915 году Леонид Пономарёв, более полувека проживающий в посёлке Трудовое под Владивостоком. Наверное, поэтому Леонид Михайлович и связал свою жизнь с небом? Хотя в тридцатых годах прошлого века редкий мальчишка не мечтал стать лётчиком.

Жуткий голод 1932 года заставил его мать с тремя детьми податься из городка Вязники Иваново-Вознесенской области на юг, в Пятигорск. Голод не отпускал семью и на Северном Кавказе. Сестра оказалась в детдоме. А Лёня отправился на ближайшую мебельную фабрику учеником столяра. Параллельно с работой занимался в Пятигорском аэроклубе. Осваивал технику, вместе с инструкторами поднимался в воздух на «У-2» и «По-2». После 30 с лишним вылетов уже летал самостоятельно.

В 1938 году по комсомольской путёвке его отправляют в лётную школу. Однако на вокзале отзывают из строя. Всезнающие «ежовые рукавицы» тормознули парня: выяснилось, что в своё время тётку Леонида раскулачили.

Страна готовилась к войне – требовалось много пилотов. Весной 1939 года его всё-таки направляют в Ейское лётное училище ВМФ. Боевую технику осваивали вначале на «УТ-2», а потом на «И-16». Этот самолёт прекрасно зарекомендовал себя во время гражданской войны в Испании.

– Он был небольшим и вёртким в небе, – вспоминает Леонид Михайлович. – Зато скорость 400 км в час по тем временам была приличной. А два пулемёта делали машину грозной для противника в небе и на земле. Конечно, и проблем хватало. Кабина была открытой, поэтому на высоте или зимой можно было сильно обморозиться, сами себе делали шерстяную защиту на лицо. А при посадке самолёт заваливался вправо.

Весь выпуск курсантов в мае 1941 года получил сержантские погоны и был отправлен в войска. 40 человек в Белорусский округ, ещё 40 – на Тихоокеанский флот.

22 июня группа встретилась в Москве в ожидании поезда на Дальний Восток. На многочисленные просьбы отправить на фронт командование пригрозило трибуналом.

Молодых лётчиков привезли в Золотую Долину под Сучан. Вскоре Пономарёва и ещё шестерых лучших отправили на аэродром «Угловая-Центральная». Здесь разворачивалась 7-я авиадивизия, которой доверили прикрывать Владивосток, а также корабли и подводные лодки ТОФ. Вначале жили в землянках на Соловей-Ключе, а потом определились на постой в посёлке Угловое.

До весны 1942 года летать приходилось очень часто. Чуть ли не каждый день, а то и ночью японские самолёты нарушали границу со стороны Маньчжурии и Кореи. В бой старались не вступать, хотя иной раз и стреляли для острастки. Заодно осваивали новые возможности «И-16». Так, зимой сделали аэродром подскока на льду Амурского залива, «старики» учили молодёжь взлетать и садиться на лёд.

В зиму с 41-го на 42-й японцы развязали войну на Тихом океане. Основные воздушные силы Квантунской армии перебросили на острова и в Юго-Восточную Азию. Нарушения воздушного пространства Советского Союза в Приморье резко сократились. Разведчики изредка появлялись, иногда вдоль границы барражировали истребители. Но любая попытка проникнуть в небо Приморья пресекалась на корню.

В 1942-43 годах полк пересел на «МиГ-3».

– Хотя и они были далеки от совершенства, – говорит ветеран. – Шасси поднималось и опускалось только вручную, да и покрутить одной рукой лебёдку при наборе высоты было крайне трудно. Радиосвязи не было. В воздухе всё держалось на визуальном наблюдении. Махнул ведущий крылом влево, значит, поворачиваем налево.

К концу войны боевая техника менялась активно: «Лагг-3», «Ла-5» и последний из поршневых до появления реактивных истребителей – «Ла-7».

– Летать на нём было одно удовольствие. Машина маневренная, подвижная, идеально слушалась пилота. С крейсерской скоростью 680 км в час, максимальный потолок до 12 тысяч метров. Истребитель был вооружён сразу тремя 23-мм пушками. Появись такая техника в начале войны, битва в воздухе была бы выиграна сразу, – считает Леонид Михайлович. – В нашем полку «Ла-7» стояли на вооружении до 1947 года.

Пономарёв уже был командиром звена, дослужился до капитана. Именно его звено поднимали в небо в августе 45-го на перехват прилетевшего к нефтебазе во Владивостоке японского лётчика-камикадзе. Дежурили они тогда на аэродроме на Второй Речке, когда поступил приказ на взлёт. Сейчас трудно рассуждать, почему камикадзе не засекла наша ПВО. Видимо, летел над самой водой.

– В тот день была нелётная погода, облака висели, видимость самая минимальная, – вспоминает лётчик-истребитель. – Это случилось именно 18 августа, в мой день рождения. Слышим шум моторов, понять не можем – кто в такую погоду рискнул сесть за штурвал? А камикадзе уже сделал круг над Амурским заливом. Там как раз стоял танкер «Таганрог» в ожидании выгрузки, только что доставил из Соединённых Штатов 16 тысяч тонн бензина. Пока японский лётчик заходил на линию атаки для тарана, капитан и матрос с судна расчехлили пулемёт и врезали по нему. Самолёт упал в нескольких метрах от танкера. Так что наша помощь не понадобилась. А вот в то, что сбили именно японский самолёт, никто не поверил. Думали, сбили нашего. Понаехали проверяющие. Но водолазы вытащили тело, и стало ясно: у пилота была памятка, какие объекты уничтожить, в самом самолёте оказался пустой топливный бак.

С началом войны с милитаристской Японией полк постоянно летал в зону боевых действий в направлении Корейского полуострова. Истребители прикрывали бомбардировщики и штурмовики, которые бомбили вражеские объекты в Раджине и других портах, обеспечивали высадку нашего десанта, защищали с воздуха наступавшие части.

В те годы офицер Пономарёв был награждён орденами Великой Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Японией», Нахимова и многими другими.

Четыре его однополчанина стали Героями Советского Союза, а всего ордена и медали получили более сотни офицеров полка.

В сентябре 1945 года часть стала гвардейской. Полк переименовали из 6-го авиационного в 22-й истребительный. Гвардейское знамя вручал прославленный адмирал Николай Кузнецов. Он подчеркнул перед строем, что ни одному вражескому самолёту не удалось атаковать с воздуха Тихоокеанский флот. В этом заслуга и лётчиков c Углового-Центрального.

В конце сороковых гвардейцы с поршневых пересели на реактивные истребители. Леониду Пономарёву не повезло. Ему медицинская комиссия из-за возникших проблем со слухом запретила летать на новых типах самолётов. Началась штабная работа. Вначале в полку на аэродроме в Суходоле. Потом аэродром «Западные Кневичи». А большинство лётчиков и техников 22-го гвардейского отправились в Порт-Артур. Тем не менее база и знамя полка остались в южном Приморье. Началось новое комплектование личного состава.

Когда начался конфликт на Корейском полуострове между севером и югом, истребители перебросили в Китай. Задача – прикрыть с воздуха электростанцию «Дружба» на корейской земле, которая обеспечивала электричеством ещё и китайских потребителей.

– Тогда я увидел, как горит наш самолёт, – вспоминает Леонид Михайлович. – После задания наше звено возвращалось на аэродром базирования. Первые два истребителя сели, а третий замешкался. Из-за сопок неожиданно ему на хвост сели американцы. Били в упор. А наши зенитки на аэродроме не дотягивались. Последовал хлопок, потянулся шлейф дыма, затем лётчик прыгнул с парашютом на небольшой высоте, и в воздухе раздался взрыв. Пилоту удалость выжить.

За командировку в начале пятидесятых на «неизвестную войну» Пономарёва наградили китайцы медалью Мао Цзэдуна и северные корейцы – медалью Ким Ир Сена.

Леонид Михайлович прослужил в гвардейском полку до 1959 года и вышел в отставку. Майора авиации также наградили орденом Великой Отечественной войны 1-й степени, медалью Жукова, юбилейными медалями.

На гражданке он 18 лет работал в школе в Угловом учителем труда – пригодились довоенные знания. Целое поколение юношей отправилось в большую жизнь с навыками столярного и плотницкого дела, умением заниматься ремонтом в доме. Ещё несколько лет до пенсии трудился на автобазе художником-оформителем. Тогда и появилось желание выразить красоту природы на холсте.

Но прежде чем взяться за пейзажи, стал рисовать боевые самолёты. Его квартира завешана интересными работами. Он дарит их друзьям, родным и знакомым, местным музеям и школам.

Конечно, в 92 года сил уже не хватает рисовать с натуры. Пишет по памяти, благо она у лётчика цепкая, руки тверды, а глаза остры. Но для того, чтобы пройти в колонне ветеранов в День Победы по улицам Артёма, у майора в отставке сил ещё хватит.

Автор: Николай Кутенких Николаевич