Редкое явление – тёплый театр

Народные артисты России Ефим Звеняцкий и Александр Славский, заслуженные артисты России Лариса Белоброва, Владимир Сергияков, Светлана Салахутдинова – любимые актёры, люди, чьи имена на слуху, чьи лица знакомы любому театралу… Ну разве может встреча журналистского коллектива «В» и звёздного состава театра имени Горького пройти сухо и формально? Нет, буквально с первых минут разговор стал искренним, душевным, настоящим…

Ефим Звеняцкий: - 27 марта – Международный день театра, и для нас это точка отсчёта. Подарком к празднику, к 75-летию театра, и даром судьбы для нас стали гастроли в Москве и Санкт-Петербурге, которые пройдут в начале июня. Будем играть на сцене БДТ и МХТ имени Чехова, примем участие в Володинском фестивале.

С собой мы повезём «Поминальную молитву»… Вот вчера я зашёл в зрительный зал, когда шла «Поминалка…», и всё равно полно народу! Есть спектакли, успех которых невозможно предсказать и объяснить. Вот «Поминальная…» идёт уже 10 лет…

Владимир Сергияков (исполнитель роли Тевье-молочника): - Восемь лет, Ефим Семёнович. Когда мы ставили этот спектакль, мне было 50, а сегодня – 58…

Звеняцкий: - И всё равно аншлаги! Мы сыграли 120 спектаклей, уже всё взрослое население Владивостока должно было его посмотреть, а поди ж ты… Ещё повезём «Шута Балакирева», «С любимыми не расставайтесь» и «Пять вечеров» (эти два спектакля будут представлены на Володинском фестивале в Питере), «Укрощение строптивой» Шекспира – этот спектакль пользуется грандиозным успехом, его поставил Валерий Саркисов, который будет репетировать «Маскарад» Лермонтова. И ещё – «Биндюжник и Король», премьеру юбилейного сезона.

- Господа актёры, вам всё равно, гастроли в Находке или в Москве, да? Чего вы ждёте от них?

(дружный вздох)

Светлана Салахутдинова:- Ну как же это может быть всё равно?

Владимир Сергияков: - В Находке лучше! Я не скажу, что мы как-то особенно ответственно готовимся к столичным гастролям. В Москве мы не первый раз, московский зритель принимает нас великолепно, другое дело – что меня лично греет – это будут сцены МХТ и БДТ, на которых работали величайшие мастера - Качалов, Смоктуновский, Копелян! Разумеется, волнуюсь и горжусь – я буду стоять на тех же подмостках…

Александр Славский: - Отдача актёрская от географии не зависит, но существует аура площадки, понимаете? МХТ – это высшая ступень, это очень ответственно. Я на таких площадках никогда не играл. Казалось бы, ну что такого – выйдешь и сыграешь. Да ничего подобного!

Светлана Салахутдинова:- Конечно, московский зритель отличается от приморского. Выходишь на сцену нашу и сразу чувствуешь зал, некую связь… А в Москве… Что скрывать, они там многое видели, многое знают, закушались, можно сказать. Принимают очень осторожно, приглядываются… Но вот когда в финале ты их покоряешь – вот тогда ощущение победы!

Александр Славский: - Разумеется, на спектакли придёт вся владивостокская диаспора Москвы…

Лариса Белоброва: - Пусть у вас не возникает ощущения, что на наши спектакли в столице только владивостокцы бывшие и ходят. Нет, у нас полные залы! Вниманием не обделены. А то, что нас воспринимают под увеличительным стеклом, так это для столицы нормально. Там ведь даже приезжие в театр идут «на Гафта» или «на Волчек» - за лицами! Даже я помню, как мои родители водили меня на Соломина… А помните, как Юрий Соломин в Приморье снимался у Акиро Куросавы? Женщины наши просто в обморок падали! Кстати. Владимир Николаевич, респект и уважуха, вы тоже играли в этом фильме.

Владимир Сергияков: - Когда я там играл, так я такой был, что женщины и от меня в обморок падали! (хохочет)

Лариса Белоброва: - Возвращаясь к гастролям. В Питере нас никто не знает, мы для них белый чистый лист. И тем приятнее, когда встают после той же «Поминальной молитвы» и аплодируют, да как! Михаил Фридман, побывавший на наших юбилейных бенефисах (а этот человек, уж поверьте, многое видел), сказал: «Так редко встречаются тёплые театры. Есть такие, когда всё держится на профессии, пришёл, посмотрел, вышел. А у вас – атмосферный театр, в этом главная прелесть ваших спектаклей!».

Ефим Звеняцкий: - Вот люди, которые здесь со мною рядом сидят (я не говорю про себя, потому что это очевидно), - гениальны. Мы не всегда умеем это понять и оценить. То, что они творят на сцене театра, это потрясающе, и работать с ними – счастье!

Когда мы приезжаем на гастроли в Москву, я говорю актёрам одно: «Ребята, не надо никого удивлять! Давайте работать так, как мы всегда работаем».

Наши гастроли пройдут в рамках Дней культуры Приморского края в Москве и Санкт-Петербурге. И случится там ещё одно замечательное событие: в Москве будет сделано портфолио, база данных театра, всех наших артистов. Оказалось, что продюсерам многочисленных сериалов, возрождающегося кино не только нужны свежие лица, но и выгоднее оплатить актёру билет до Москвы и обратно, гостиницу, чем платить за съёмочный день актёрам второго плана в Москве.

- Ефим Семёнович, вы депутат Законодательного собрания, Владимир Сергияков – член политсовета «Единой России», Лариса Белоброва также не вне политики… Так вот это участие – оно мешает или помогает?

Светлана Салахутдинова:- Ефим Семёнович нас всё время теперь бросает: он по утрам в думе.

Ефим Звеняцкий: - Я себя в думе не слишком комфортно ощущаю, но кто-то же должен среди 40 этих человек, занимающихся сельским хозяйством и теплоэнергией, сказать два слова о культуре! Сначала меня в думе принимали с удивлением, а теперь хотят не слишком часто встречаться, потому что всё время говорю: ребята, давайте про культуру! И они откликаются. И уже есть видимые результаты, выделяются деньги. Интересно мне в думе? Всегда! Может быть, присутствие людей культуры в политике больше необходимо политикам, чем людям культуры. Чтобы не забывали.

Владимир Сергияков: - Материального интереса у меня в этом вопросе никакого нет. Ефим Семёнович правильно сказал: мы можем вставить нужные слова! Я вступил в партию «Единая Россия» по убеждениям.

- Кстати, о политсовете. Кого «Единая Россия» будет выдвигать на пост мэра Владивостока?

Владимир Сергияков: - Я не знаю, не был на последнем совете, у меня был спектакль (смеётся).

Лариса Белоброва: - Я тоже не знаю, честно! Доля у меня такая: всем кажется, что руководить страной Троянской должна Елена (улыбается). На самом деле моё положение общественное работе в театре только вредит. Уже год я ничего не репетирую, у меня множество обязанностей в непрофессиональной сфере, и этому сейчас больше уделяется внимания, а в профессии – своего рода застой, и я не считаю, что это хорошо…

Ефим Звеняцкий: - Сейчас мы думаем запустить в работу пьесу о жизни Эдит Пиаф, пока она ещё только пишется, работают московские драматурги специально для нашего театра, под одну актрису – Ларису. И это будет спектакль для большой сцены, очень разный, и весёлый, и грустный, и будут в нём звучать песни Пиаф… Не путайте со спектаклем «Моя соперница – смерть», который шёл на малой сцене, это совершенно другая история.

Я всегда ставлю спектакли, вдохновляясь актёром – теми, кто сидит здесь. Это факт.

- В репертуаре театра немало комедий, антрепризы частенько привозят комедии… Нет ли планов сделать репертуар серьёзнее?

Ефим Звеняцкий: - Сегодняшний репертуар достаточно серьёзный. Из недавно поставленного легкомысленным могу назвать только «Мою жену зовут Морис». Остальные комедии идут уже много лет! Я давно уже не оправдываюсь, когда мне задают такой вопрос, просто прошу взять в руки репертуар и посмотреть. Там Тургенев, Пушкин, Шекспир, Набоков. Другое дело, удачная постановка или неудачная… А что до лёгких спектаклей… Они сразу привлекают внимание, только о них и говорят, вот и кажется, что у нас сплошные комедии.

Светлана Салахутдинова: - А в прошлом году был поставлен не только «Мою жену зовут Морис», но и «Трамвай «Желание». Это что, лёгкий спектакль?

Ефим Звеняцкий: - О себе могу сказать: я ставлю только классику. Сейчас репетирую «Бесприданницу». Что до комедий, да, они привлекают зрителей. Кроме того – есть Серёжа Миллер, есть Женя Вейгель, яркие актёры, которые легко могут перевоплотиться в женщину, сыграть это. Вообще я должен думать о том, как занять каждого артиста! Думаете, это так просто? Есть у нас ошибка ещё советского времени: в театре 50 артистов, это слишком много! В театре не может быть такое количество народу. И актёр не может годами не выходить на сцену, и сердце разрывается, голова болит от мыслей: как сделать так, чтобы все играли… Да, я никого никогда не убираю из театра. Даже если люди уже не в состоянии играть. Почему? Потому что государство не обеспечило артиста таким заработком, который гарантировал бы ему достойную пенсию, спокойную старость! Это наше благородное бремя. Это, я считаю, моя обязанность.

Ещё раз прошу: вглядитесь в репертуар внимательно. Серьёзных вещей там больше. Сегодня репетируется «Любовь под вязами» Юджина О’Нила – разве это легко?

Голос из зала: - Я вас прошу, только не убирайте комедии! Пожалуйста!

Ефим Звеняцкий: - Всего будет в меру, обещаю. Между прочим, на комедию у нас зритель ходит так же хорошо, как на серьёзные спектакли. У нас хороший зритель!

Лариса Белоброва: - Тоже хочу сказать: чем уж так плохи комедии? И зритель не пойдёт на халтуру. «№ 13…» идёт не первый год, а в зале всегда много людей.

Владимир Сергияков: - Знаете, надо ведь и актёров беречь. Всё время играть Бориса Годунова или Голду – это ж огромная нагрузка, это на износ! Поэтому для меня, например, «№ 13, или Безумная ночь» - это отдушина, я выхожу играть с удовольствием, я дурачусь. Мне за него не стыдно!

Лариса Белоброва: - Трагедии – это огромное психологическое напряжение для актёра, играть в них постоянно – значит подрывать себя изнутри. Мы не технари, я вот не могу сесть и заплакать просто так, мне нужно подвести под эти слёзы какие-то личные воспоминания, боли… Наверное, я не профессионал… Но вот вчера была «Поминальная молитва», которая высасывает соки, и если бы следом за ней я играла «Три сестры», то, наверное, через пару недель такой работы просто слегла бы с нервным расстройством. В жизни ведь всему есть место, и комедии, и трагедии. Мир полон равновесия. Да и зрителя надо щадить… После «Московского хора» подходили пожилые зрительницы, говорили: «Прямо сердце болит, так нас окунули в ту эпоху». Что ж, все время, что ли, доводить зрителя до боли в сердце? Для чего?

- Александр Петрович, Светлана Юрьевна, вы, если так можно сказать, всё время «вошкаетесь» со студентами…

Александр Славский: - «Вошкаемся» (улыбается). И Владимир Николаевич тоже.

- Вот на журналистике так: если из всех поступивших на первый курс к пятому выросло человека три-пять подающих надежды журналистов, уже хорошо. А у вас какая статистика?

Александр Славский: - Аналогичная. Набираем 25-28 человек, но если с курса выходит 3-4 человека, за которых будет не стыдно, это уже хорошо. Мы преподаем основы актёрского мастерства, актёрами становятся в театре.

Владимир Сергияков: - Да, вы правильно сказали: будет три человека, которые смогут что-то делать после академии, но «вошкаемся» мы и с остальными тоже.

Ефим Звеняцкий: - Ещё одна ошибка системы: набирать 26 человек каждый год и в итоге выпускать только одного хорошего артиста…

Александр Славский: - Мы бы рады взять только 15, а по стандарту должны – 25! А ещё есть особенность нашего вуза: если на музыкальном, допустим, факультете недобор, то нам говорят: будьте добры, ещё двоих-троих примите.

Светлана Салахутдинова:- Нужно помнить, что ребята не сразу раскрываются, они растут, развиваются…

Александр Славский: - Когда мы поступали учиться, сквер Лазо был переполнен желающими, яблоку негде было упасть! Конкурс огромнейший! А теперь мы с ужасом ждём, сколько придёт парней. С девочками проще. А парни… Приходят от силы 15 человек, если 20 – уже хорошо, уже есть, из кого выбирать. И берём всех: нельзя же взять 20 девочек и пять парней. Должен быть баланс!

Ефим Звеняцкий: - Всё это сказывается потом на театре. Вот у нас сегодня нет красивого молодого героя, нет пацана, который бы взял репертуар, например, героя-любовника, социального героя. Ну нет! И кандидатур не вижу.

Ещё пару слов скажу о студентах, наболело. Идёт серьёзное расхищение профессии, отношения к театру! Мы со второго курса берём ребят в спектакли. Проникайтесь духом театра, вбирайте! И что? Тут пропустил, здесь не пришёл, тогда прогулял. И что на выходе? Нет понимания того, что театру нужно СЛУЖИТЬ! И не иметь другой доли.

- Молодёжь сейчас не идёт в актёры, потому что они мало зарабатывают? И приходится ли вам заниматься чем-то помимо театра, чтобы содержать себя и семью?

Владимир Сергияков: - Думаю, не только в деньгах дело. Актёры и во времена советской власти богачами не были. Сегодня молодёжь катастрофически не страдает интеллектом. Когда приезжают абитуриенты, особенно из сёл – это ужас.

Лариса Белоброва: - И они думают, что актёры получают баснословные деньги. А реально получается: на наши зарплаты семью не прокормить! Особенно мужчине! Мальчики идут в театральный или если они фанатики, или...

Светлана Салахутдинова:- И практически нет никого в театре, кто не работал бы ещё где-то. Радио, телевидение, подработки всевозможные в рекламе, ночных клубах. А что делать?

Лариса Белоброва: - И когда мы делали «Шоу Ефима Звеняцкого», нас все ругали за кабак, а мы выжили благодаря этому кабаку!

Владимир Сергияков: - А у нас со Светой побочный бизнес – преподавание в академии (смеётся).

Лариса Белоброва: - Ну про меня вот пишут, что я самая богатая женщина до Урала, даже обидно, почему только до Урала (смеётся). Надо же понимать: у мужа был бизнес, он стал госслужащим, кому можно доверить? Жене. Но это не значит, что я бизнес-леди. Акции вложены в предприятия, которыми руководят компетентные, умные люди.

- Как бы вы оценили перспективы развития кинопроизводства в Приморье и Владивостоке?

Ефим Звеняцкий: - Был «Дальтелефильм», у которого было огромное будущее. А теперь всё ушло.

Есть интерес киношников к нашей земле. Но летать сюда – это очень дорого! Потому и создана была кинокомиссия, чтобы облегчать этот процесс и привлекать к нам киногруппы. И снимают ведь - то японцы, то корейцы, то китайцы, значит, интерес налицо. Да, наши актёры понемногу снимаются в кино. Но всё это разовые мероприятия.

А будет ли киностудия в Приморье? Думаю, что будет…

Лариса Белоброва: - Чтобы самим сделать киностудию, надо огромное количество денег вложить. Кинопроизводство сейчас сосредоточено в Москве, но и там среди олигархов дураков, чтобы деньги просто так раздавали, нет. То же самое и в Приморье. Кто станет выделять огромные суммы под рискованный проект?

После пятого фестиваля мне позвонили и спросили: вот есть американский магнат, что, если он построит у вас киностудию? Ответила: я-то только за, но спрошу у мужа. Муж сказал: да бога ради, если возьмут кусок пустынной земли и там всё построят, но на частные инвестиции. В общем, вопрос обсуждается… Идёт пристрелка, так сказать.

Мы надеемся, что в этом году на фестивале будет кинорынок, к нам поедут прокатчики… Всё развивается потихоньку.

У нас ведь много чисто бытовых проблем. Нет гостиниц, чтобы поселить звёзд такого уровня, как Брюс Уиллис, например. От их райдеров у нас волосы становятся дыбом, в наших условиях это невозможно выполнить!

Ефим Звеняцкий: - Не забывайте о проблеме кадров. Чтобы создавать свою киностудию, нужно иметь тех, кто будет здесь снимать, сниматься… Если строить, то только как студию – площадку для кинокомпаний, когда к нам будут приезжать, чтобы что-то снять… Москва, Питер не поедут к нам снимать – это очень дорого. А вот Азия, Америка – может быть.

Да что там кино – я не могу найти молодого интересного режиссёра, чтобы ставить, может быть, авангард, искать новые формы… У меня ведь львиная доля времени уходит просто на то, чтобы держать театр на плаву.

Лариса Белоброва: - На кинофестивале мы проводим «Киношколу», приглашаем активную творческую молодёжь, чтобы общаться и учиться у известных кинодеятелей. Но пока они только-только оперяются.

- Вернёмся к разговору о театре оперы и балета. Вы думаете, создать свою труппу нам не по силам?

Ефим Звеняцкий: - А вы вспомните, как в советские времена создавался театр в Красноярске. Построили огромный дом, привезли из Питера кордебалет, солистов, хор, оркестр, всем дали квартиры! И получился театр, постепенно стали растить свои кадры. Невозможно создать профессиональный стационарный театр на пустом месте. Что у нас есть? Лариса Шалина – одна! Сколько там ещё солистов? Кордебалет – и тот не из чего взять, училище пока не в состоянии… Когда мы ставили «Риголетто», хор набирали отовсюду – из ансамбля песни и пляски ТОФ, из филармонии…

Я бы хотел просить тех, кто этим занимается, соединить и создать театр драмы, оперы и балета – единственный в мире! А нашу площадку отдать другому театру. Или поступить, как планируется: завозить сюда коллективы на гастроли. Думаете, не поедут? Ещё как поедут! Дело в деньгах! Можно местными силами создавать один спектакль за сезон, чтобы растить кадры! А остальное время – антреприза. И заниматься менеджментом, пестовать импресарио, если хотите.

Лариса Белоброва: - Статус города, в котором есть театр оперы и балета, сразу повышается. Сюда могут приезжать приглашённые дирижёры, теноры… И прав Ефим Семёнович – у нас даже балета нет. Несмотря на училище. Как только туда приходят балетные люди, их сразу же «уходят», потому что там сидят годами одни и те же, учат не пойми чему. А ведь время другое! Вы смотрите футбол? Вы видите, как бегают игроки «Барселоны»? Они по-другому бегают, потому что им даже мышцы иначе развивают! А наши как? Вчерашние хорваты в «Луче» показали другой футбол, новый, за которым надо успевать! Так же и в балете – всё течёт, изменяется, нужно успевать. А у нас – нет…

Голос из зала: - Более того, когда дети из нашего училища приходят в серьёзные учебные заведения, их год переучивают!

- Ефим Семёнович, у вас на столе DVD с записями спектаклей театра, расскажите об этой идее.

- Это была идея Игоря Соловьёва: сделать киноверсии и издавать на DVD. Решили снять все спектакли, пока готовы «Пять вечеров», «С любимыми не расставайтесь», «Три сестры» и «Три сестры. Двадцать лет спустя».

Проект - в стадии реализации.

- Когда-то вы начинали ставить «Иисус Христос – суперзвезда», а потом бросили. Почему? Неужели церковь была против?

Ефим Звеняцкий:- Да, мы получили из епархии крайне доброжелательное письмо (улыбается). Но на самом деле проект закрылся не поэтому: когда мне говорят «нет», я делаю наоборот. Но дело было в том, что ушёл артист, который это репетировал. Я ставил на него – его мышцы, голос…

- Чем закончилась недавняя история с телефонной террористкой?

Ефим Звеняцкий:- Да, это позвонила наш бывший распространитель билетов. Некоторое время назад пришлось с ней расстаться. В тот день она с подругами, которые продолжали у нас работать, собирались куда-то, а тут такой афронт: администрация театра собрала кассиров-распространителей вечером, чтобы поговорить. Как вызволить подруг? - подумала она. И не нашла ничего умнее, чем позвонить и сказать про бомбу. На сцену во время спектакля вышли милиционеры с собаками, всё было сделано деликатно и профессионально, но факт остаётся фактом: спектакль не закончили, люди ушли испуганные и разочарованные. Как у классика: атмосфера сразу стала жиже.

Сейчас продолжается уголовное дело, мы настроены очень серьёзно. Будет суд. Извинять даму не хочется.

Владимир Сергияков: - Когда об этом случае узнал один знакомый режиссёр из Хабаровска, то на полном серьёзе сказал: вот Звеняцкий, вот молодец, пропиарил театр! (смеётся).

Ефим Звеняцкий: - Я вам сейчас скажу такое, что уж точно пропиарит театр! 17 июня открываются гастроли БДТ во Владивостоке. Со всеми звёздами: Олег Басилашвили, Алиса Фрейндлих! Они привозят пять спектаклей, в том числе «Калифорнийскую сюиту», «Дядюшкин сон», «Власть тьмы»!

- Ефим Семёнович, в следующем году – 445 лет со дня рождения Шекспира. Не ожидается ли премьер по этому поводу?

Ефим Звеняцкий: - На следующий лет Гоголю 200 лет, и я мечтаю поставить «Игроки». Что касается Шекспира, не могу обещать, что появится такая постановка. Во всяком случае, планов пока нет.

- Расскажите о планах, связанных с малой сценой…

Ефим Звеняцкий: - Мы её бережём. Там сложно менять декорации, это техническая проблема. Ведь изначально это была не малая сцена, а репзал, в котором Ефим Табачников сделал малую сцену. Честь ему и хвала! Планов пока никаких нет, но это не значит, что завтра ничего не появится. Всё идёт от артистов.

- Недавно Александру Славскому было присвоено звание народного артиста России. Это замечательно! Но не маловато ли званий в театре?

Ефим Звеняцкий: - Далеко мы. Да и движение документов – такая головная боль! Мы представляли и Володю на народного, и Свету, Женю Вейгеля, Женю Горенко – на заслуженных… Но цепь документов от местных до федеральных чиновников так медленно ползёт… И везде сидят люди, которым, конечно, Владивосток очень близок, они только о нём и думают. Саша ждал звания пять лет, я – восемь… Такая арифметика.

- А театральных фестивалей во Владивостоке так и не предвидится?

Ефим Звеняцкий: - Увы. До Иркутска, если смотреть географию, театральные фестивали есть, дальше нет. Везти к нам декорации – это безумно дорого. Нам бы очень хотелось, но надорвёмся… Зато в этом году к нам приедут лауреаты «Золотой маски» - в частности балет Эйфмана. Очень хочу и очень мечтаю, чтобы фестиваль театров АТР всё же был. Когда-нибудь…

- Конкуренция между театрами во Владивостоке достаточная? Или нужны ещё коллективы, студии?

Александр Славский: - Даже если появятся сразу три театра, мы с ними бороться за зрителя не будем. Какой смысл?

Светлана Салахутдинова: - У каждого свой зритель. И каждый сам решает, куда сегодня вечером пойти.

Александр Славский: - Вот если бы появился ещё один театр или студия, было бы хорошо…

Ефим Звеняцкий: - То, что я сейчас скажу, вам сильно не понравится. Первое: в Уссурийске не нужны два театра, они там мучаются. Второе: давно надо было объединить театр кукол и театр молодёжи. Кстати, переименование ТЮЗа в театр молодёжи было неверным. В городе не стало преемственности: после театра кукол ребёнка вести некуда. А ведь детский театр, ответственно вам заявляю, был бы одним из самых богатых сегодня.

- Но ведь и вы ставите детские спектакли…

- Да! Потому что хочу, чтобы это было по-настоящему красиво, а не «три тряпки, три доски»! Чтобы ребёнок зашёл и ахнул! И увидел, что театр – храм!

А как мучается театр кукол с этим зданием, каждый год суды и выселения. Суперталантливый человек Витя Бусаренко: создал театр, сохранил – и теперь может остаться на пустом месте. Я вырастил дочь, я хочу пойти с ней в театр кукол, и чтобы там было красиво! Внутри и снаружи! Чтобы она не тянула шею, а сидела в удобном кресле…

Об этом больно говорить, театры трудно живут, но создают эти трудности себе сами.

- На дорожку – блиц для господ актёров. Назовите свои самые любимые роли и роль, которую мечтаете сыграть.

Владимир Сергияков: - У меня нет ролей любимых и не любимых. В 25 лет мечтал сыграть Сирано де Бержерака, а сейчас ни о чём не мечтаю, потому что многое в жизни сыграл уже.

Светлана Салахутдинова:- Я тоже никогда не зацикливалась на том, чего хочу играть и чего не хочу. Если только и делать, что мечтать о чём-то определённом, то лишаешь себя радости, когда получаешь какую-то роль, которой ты не ждёшь совершенно! В 36 лет Ефим Семёнович поручил мне Голду – я удивилась, стала думать, искать… И она стала любимой, там ведь по сути одна сцена, но какая! Энергия в зал выплёскивается невероятная!

Огромный ролевой материал – «Трамвай «Желание». Умереть можно, играя, ведь это одна из самых тяжёлых ролей женских в мировой драматургии. Играть мне его чертовски тяжело, я к этому спектаклю за неделю готовлюсь! Но после! Ощущение, что ты довезла эти семь тонн до нужного места, - оно удивительное!

Очень нравилось играть «Мой грех».

Лариса Белоброва: - Да, актёрство – тяжёлая вещь, здесь нельзя брать на бёдра больше, чем ты можешь вынести. Иначе неожиданно тебе так аукнется в жизни… Вот я пока не смогла играть «Любовь под вязами». Не могу даже взяться. Не готова. Боюсь заиграться.

Одна из самых любимых ролей была сыграна ещё в институте. Пьеро в «Балаганчике» по Блоку. Эта постановка Жени Реутова, нашего самого талантливого мальчика на курсе, научила меня любить стихи, читать их.

А в театре все роли любимые. И особенно – режиссёры. Ефим Звеняцкий, Валера Саркисов и Юлий Гриншпун. Помню, мы ставили комедию, «Мафиози», я даже не могла представить, что он видит меня на сцене. Думала, как выделить свою героиню. Решила сделать грудь, ну своей нет, сделала накладную. И выхожу. И сразу же – голос Гриншпуна из зала: «О, Белоброва, как у вас за ночь выросла грудь!». Сколько лет прошло, Юлика уже нет, а я помню!

Александр Славский: - И не просите назвать любимую роль, не смогу. И три не смогу, и десять. Все интересны: Понтий Пилат, Мендель, Меньшиков, Раскольников, Клавдий, Герострат… Каждого допускаешь к своей душе, и мучения проходят через сердце…

Что касается роли, о которой мечтаю… Это когда тебе 20, кажется, что способен на всё, а с годами приходит понимание, как многого требует роль. Так что не будем загадывать.

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ