Дембельский рекорд президента Путина

Большая пресс-конференция президента РФ Владимира ПУТИНА, ставшая главным информационным событием конца минувшей недели, примечательна по нескольким причинам.

Во-первых, она итоговая и последняя – не для Владимира Путина как человека и, возможно, будущего премьер-министра России, но для президента Путина. Во-вторых, она, конечно, предвыборная (хотя бы чисто календарно). В-третьих, она оказалась беспрецедентно длинной: президент отвечал на вопросы столичных, региональных и иностранных журналистов 4 часа 40 минут без перерыва, более чем на час перевыполнив свой прошлогодний – на тот момент тоже рекордный – показатель.

Наконец, если обратиться «к нашим баранам», то впервые вопрос из Владивостока был задан президенту в первой пятёрке – если быть точным, четвёртым по счёту, в самый, как говорится, прайм-тайм. Без ложной скромности констатирую, что этот вопрос был задан мной.

За восьмилетие президентства Владимира Путина ежегодная полноформатная пресс-конференция в Кремле (наряду с «народными телемостами» и новомодными Интернет-конференциями) стала не только одной из основных форм общения руководителя российского государства с нацией и остальным миром, но и настоящим шоу со своими традициями и законами. Из семи таких пресс-конференций я побывал на трёх, что (вкупе с истекающим вторым сроком Владимира Путина) позволяет подвести какие-то итоги.

На этот раз удивило то, что ни у Спасских ворот на Красной площади, ни на входе в 14-й корпус Кремля не было и намёка на столпотворение, как, например, в прошлом году. И это при том, что на этот раз на пресс-конференцию Путина «понаехало» ещё больше народу, чем в прошлый раз – свыше 1300 журналистов! Сотрудники ФСО, на мой чисто непрофессиональный взгляд, вели себя либеральнее, чем прежде: у Спасских ворот и на входе в здание ограничились проверкой паспорта, а непосредственно перед входом в зал пропустили через малочувствительную рамку (часы, ремень, мелочь у меня не зазвенели) и вежливо заглянули в сумку. Я не мог не вспомнить своё первое попадание на аналогичную пресс-конференцию в 2003 году, когда совершенно неумышленно пронёс прямо в зал китайский складной нож с кнопкой. Я о нём просто забыл, не обнаружили его и сотрудники ФСО; позже, совершенно случайно обнаружив нож в собственной сумке, я задним числом покрылся холодным потом…

Но вернёмся к нынешней пресс-конференции. (Отмечу, что финансовую помощь в командировке корреспондента «В» оказал представитель Приморского края в Совете Федерации Игорь ПУШКАРЁВ.) Удивило ещё и то, что мобильники не стали, как в прошлый раз, изымать и помещать в специальный ячеистый стеллаж (хотя сам стеллаж из холла никуда не делся). Ограничились просьбой отключить телефоны, которую, как и следовало ожидать, выполнили не все. В остальном всё как обычно: буфет с весьма демократичными для Москвы ценами, розничная сувенирная торговля (кружки с кремлёвской символикой, галстуки расцветки российского флага и т. п.). Никаких дресс-кодов и инструктажей.

Формат кремлёвской пресс-конференции предусматривает как «обязательную программу», так и «вольные упражнения» (на этот раз слово удалось взять 80 представителям СМИ).

В первую очередь, чтобы задать тон, слово дали представителям «кремлёвского пула» - проверенным журналистам ведущих российских изданий, постоянно сопровождающим президента на публичных мероприятиях. Не то чтобы «придворным», но таким, которые борозды не испортят. Первым задал свой вопрос Александр ГАМОВ из «Комсомолки», за ним – Наталья МЕЛИКОВА из «Независимой газеты» и Наталья ГАЛИМОВА из «МК». После этого сидевший рядом с президентом пресс-секретарь Алексей ГРОМОВ, зорко оглядывавший зал, неожиданно обратил внимание на мой свежеизготовленный плакатик с жирной надписью «Владивосток» (слово в одну строку не поместилось; рисуя его специально припасённым маркером, я завидовал коллегам из Омска, Уфы и Тулы) и попросил подручных передать микрофон мне: «Пожалуйста, вижу Владивосток вон там… Да. Секундочку, микрофон».

Я задал Владимиру Путину вопрос о том, что делать с оттоком населения с Дальнего Востока. О том, что никакие госпрограммы по переселению соотечественников не привлекут сюда людей, пока на местах не будут созданы нормальные условия для жизни. Отвечая, президент признал «депопуляцию этих территорий» и то, что «граждане, проживающие на Дальнем Востоке, должны быть экономически поставлены в такое же, а может быть, в лучшее положение, чем проживающие, скажем, в европейской части РФ» (полностью его ответ мы публикуем рядом). Так Приморье стало первым отдельно взятым регионом, прозвучавшим на президентской пресс-конференции 14 февраля.

Обычно после подобных пресс-конференций любопытствующие зрители спрашивают очевидцев, правда ли, что все вопросы были розданы, согласованы и отрепетированы заранее. Могу со всей ответственностью официально заявить: мой вопрос ни с кем согласован не был и непосредственно до момента оглашения не был известен никому! Другое дело, что Алексей Громов, увидев плакат с надписью «Владивосток», осознанно, по-видимому, решил дать слово гостю из Приморского края (за что Алексею Алексеевичу отдельное спасибо). Но кто именно из приморцев нарисовал этот плакат и о чём он спросит – ни Громов, ни Путин не знали и не могли знать. И это – одна из особенностей таких пресс-конференций. Помимо ожидаемых и обязательных вопросов на них бывает очень много импровизаций – с обеих сторон.

Те, кто смотрел прямую трансляцию пресс-конференции по Первому каналу или «России», могут подумать, что от Дальнего Востока президенту был задан только один вопрос. Однако прямая трансляция по этим каналам шла только в течение первых двух часов, тогда как пресс-конференция длилась почти пять. Ближе к её завершению были заданы вопросы, в частности, представителями Чукотки, Якутии и Амурской области. Отвечая жителю Чукотки, Путин заявил: «Мы понимаем проблемы, связанные с выпадающими доходами… Мы будем их замещать. И вообще к востоку страны в целом – к Чукотке, Приморскому краю, Сахалину, Камчатке – внимание будет постоянным. Я уже говорил, хочу повторить ещё раз: мы считаем депопуляцию этих территорий нетерпимой и будем наращивать свои усилия для того, чтобы сделать жизнь людей на этих территориях комфортной». Отвечая на вопрос представительницы Приамурья, Владимир Владимирович подтвердил планы создания на месте расформированного «Свободного» дальневосточного космодрома, альтернативного «Плесецку» и «Байконуру»: «Этот указ был подписан не с бухты-барахты… От того, где расположена пусковая установка, где расположен космодром, зависит экономика и стоимость этих запусков. Всё это вместе сопоставив, в том числе и наличие пускай не в лучшем состоянии находящейся, но тем не менее имеющейся инфраструктуры, мы пришли к выводу о том, что по всем этим показателям наиболее оптимальной точкой является ваша. И это, конечно, абсолютно реальные планы».

Ближе к занавесу прозвучал и второй вопрос от Приморья – причём вызвавший аплодисменты не только зала, но и самого президента. Его задала корреспондент радио «Лемма» Александра КОВАЧ, спросившая и о личном, и о публичном: мало кто в Приморье верит в то, что у нас состоится саммит АТЭС, людей пугает криминальная ситуация, рост цен на жильё и т. д. «Вот лично мне хотелось бы уже иметь ребёнка…» - на этом месте речь Александры прервали аплодисменты зала. «Я тоже поаплодирую вместе с другими коллегами. Вы чего меня-то спрашиваете об этом?» - доброжелательно отозвался президент (полностью этот диалог мы тоже публикуем рядом).

Если в первой части пресс-конференции предпочтение отдавалось москвичам и иностранцам, то потом, когда, следуя сложившейся практике, президент сам начал руководить процессом, акцент переместился на российские регионы. В целях привлечения внимания именно к своей персоне (ведь задать вопрос удалось только примерно каждому пятнадцатому) представители российской глубинки блистали настоящей народной смекалкой. Будучи уже знаком с правилами игры, я знал, что на столах окажутся сувенирные настенные календари, на обороте которых можно написать некий слоган, и запасся маркером. Но мой безыскусный «Владивосток» по уровню креатива, безусловно, смотрелся блёкло. Учитывая, что президент собрал прессу в День святого Валентина, иные девушки рисовали помадой пузатые красные сердца. Кроме названий регионов многие обозначали волнующую их проблему: «Атом», «Рожать?», «Утечка мозгов», «SOS». А то и просто писали собственное имя, как это сделала Фатима САГОВА из Ингушетии, – и сработало. Зато не сработало у представителя Саратова, очень хотевшего спросить президента о произошедшем накануне убийстве областного прокурора.

Под конец почти пятичасового общения конкурс плакатов превратился в соревнование по перекрикиванию. «Мы как на народном вече в Новгороде – кто громче крикнул, тот и молодец», - оценил обстановку Владимир Путин. Как к чиновнику к нему, конечно, можно относиться по-разному. Но если одна из обязательных составляющих облика публичного политика – артистическая, то очевидно, что по крайней мере в этом отношении Путин соответствует образу публичного политика на все сто. Моментально реагирует, с удовольствием взаимодействует с аудиторией, шутит (хотя и несколько грубовато-физиологично, но это уже вопрос личного вкуса). Публичный политик – всегда шоумен, и вести подобное шоу добрые пять часов (к тому же осознавая ответственность, хотя бы моральную, за каждое произнесённое слово) – занятие не из простых.

С точки зрения приморца из содержания очередной пресс-конференции президента можно сделать несколько выводов. Начнём с оптимистичных.

Президент действительно не забывает о Дальнем Востоке в целом и о Приморье в частности. Это было видно, во-первых, из того, что Алексей Громов первым из «регионалов» дал слово именно представителю Владивостока, идентифицировав его (меня) по соответствующему плакату. Подчеркну: ещё до того, как свои вопросы задали обязательные участники пресс-конференции – представители Северного Кавказа, газета «Ваши шесть соток», китайцы, американцы, Первый канал, «АиФ», «Коммерсантъ» и т. д. Во-вторых, моей коллеге Александре Ковач тоже удалось задать вопрос именно в силу её приморского статуса: тут уже сам Владимир Путин увидел в её руках плакат с четырьмя буквами «АТЭС» и, как говорится, не смог пройти мимо. Если перейти к содержательной части президентских ответов, то здесь скептикам можно указать на такие пассажи: «Мы запланировали достаточно большие федеральные ресурсы на развитие территорий», «Это касается и проведения саммита АТЭС. Никаких изменений с точки зрения планов проведения этого крупного международного мероприятия нет. Мы будем проводить это во Владивостоке. Да, может быть, немножко затянулось там решение вопроса… Но окончательные решения приняты, мы будем это делать, и будем делать именно у вас… Обязательно построим мост на остров Русский… Ничего не изменилось, всё будем делать». Ещё в декабре глава Минрегионразвития Дмитрий КОЗАК на совещании с президентом обмолвился, что моста на Русский может и не быть; но, извините, теперь, в середине февраля, никто Владимира Путина за язык не тянул – уж впечатления слабого человека он точно не производит. Не хотел бы сказать про мост – не сказал бы. То есть скептики могут тихо курить в сторонке.

Вместе с тем напрашиваются и печальные выводы. Владимир Путин находится у власти уже восемь лет. Сегодня он, отвечая на вопрос о закреплении дальневосточного населения, признаёт: «Мы наблюдаем депопуляцию этих территорий… Принимаемые меры не дают пока должного результата». Это говорит о бессилии системы государственной власти, о «тихом саботаже» на местах или о чём-то ещё? Да, президент говорил и говорит о необходимости развития Дальнего Востока правильные слова. Но теперь, к финалу своего второго президентского срока, он признаёт: результатов нет! И как бы в утешение повторяет - в тех же или немного видоизменённых выражениях - свой старый тезис ещё 2002 года (когда Владимир Путин провёл в Приморье около недели) о «преференциях для Дальнего Востока»: «Каким бы нерыночным это ни выглядело, нам придётся пойти на определённые преференции» (а все эти годы что мешало?). «Мы в этом направлении думаем, и соответствующие меры, соответствующие шаги… будут предприняты» (только, выходит, уже следующим президентом).

Если уйти от дальневосточной проблематики, то меня поразил настойчивый пиар одного из кандидатов в президенты: «Я действительно с удовольствием поддержал кандидатуру Дмитрия Анатольевича МЕДВЕДЕВА», «Существует, кроме всего прочего, еще и такая личная химия. Я ему доверяю»...

На «хромую утку» Владимир Путин не походил и не раз подчёркивал, что готов в случае избрания Дмитрия Медведева украсить кабинет министров собственной персоной в качестве премьера (хотя и не собирается украшать портретом Медведева собственный рабочий кабинет). И всё же чувствовалось, явно чувствовалось, что президенту не хочется завершать общение. Уже и журналисты утомились, а президент продолжал выслушивать вопросы и давать ответы. Мне показалось, что ему чисто по-человечески не хотелось расставаться – не с нами, конечно, а со своим статусом. Станет он премьер-министром или нет – не суть важно: всё равно в таком качестве это была его последняя пресс-конференция. А место, вопреки поговорке, всё-таки красит человека. И завтра, будь он хоть трижды «национальным лидером», его словам уже не будут внимать с ТАКИМ вниманием.

Поэтому напоследок Путин превзошёл самого себя: и по длительности общения (пожалуй, здесь переплюнуть Путина мог бы только молодой Фидель КАСТРО), и по части фирменных путинских перлов. «Крепкое народное словцо», столь любимое Владимиром Путиным, тоже является одной из составных частей его образа, несколько «заземляя» и очеловечивая президента. Произнесённые им 14 февраля ударные фразы, с которыми Путин уходит со своего поста в историю, ничуть не уступали хрестоматийному «мочить в сортирах», с которым он восемь лет назад пришёл на этот пост (избранные президентские перлы мы также публикуем рядом). По традиции особенно резко, уже на грани, он выражался в адрес иностранцев. И это - тоже часть образа самого Владимира Путина и России эпохи Путина.

Москва - Владивосток

Автор: Василий Авченко Олегович