Дмитрий Малашенко: Уйду ли живым со сцены – не знаю…

Спектакль «Сергей и Айседора» - одна из самых ярких, самых обсуждаемых и самых красивых постановок театра Романа Виктюка - наконец-то добрался и до Владивостока. Трагическую, яростную любовь двух ярких талантливых людей для приморской публики сыграли Анна Терехова и Дмитрий Малашенко, а «живым музыкальным оформлением» спектакля выступил великолепный тенор Вячеслав Стародубцев, солист «Геликон-опера».

Для Дмитрия Малашенко - зеленоглазого кудрявого красавца - роль Есенина стала дебютом. И на столичной сцене, и в театре Романа Виктюка…

- И ничего сложнее с тех пор не приходилось играть, - без тени кокетства говорит Дмитрий.

- Она потребовала огромных моральных и физических усилий?

- Абсолютно точно. Но не говорите, что я вживаюсь в образ Есенина. Я не могу его играть, не знаю, каким был Есенин! Меня удивляют люди, которые говорят: ах, он был таким… Ведь все очевидцы уже ушли… Да, я общался с сыном Есенина, но это совсем другое.

В моей жизни все время так или иначе присутствовало имя Есенина. Знаете… Моя первая школьная любовь, в 15 лет, милая девочка, ерошила мне волосы и говорила: «Золотая голова». Когда узнал, что эти же слова произносит Айседора, обращаясь к Есенину, меня прямо холодок пробрал. Значит, все не случайно.

Было страшно браться за роль. И до сих пор страшно. Всегда перед выходом думаю - доиграю ли, уйду ли живым со сцены. Элементарно от нагрузок сердце иногда готово из груди выскочить. Знаете, я во время репетиций ездил на Ваганьковское кладбище. На его могилу. Думаю, если спектакль идет, значит, он хочет, чтобы спектакль был…

А если перестану бояться, если пропадет нерв - надо будет менять профессию.

- Есть ли роли, которые вам не так страшно играть?

- Конечно. Комедии, например. В них можно дурачиться. Там ведь придуманные персонажи. Вот в «Мастере и Маргарите» играю Бездомного. Его никто никогда не видел, он - миф. Каждый представляет его себе по-своему. И это проще. А на Есенина надо быть похожим. Не внешне. Внутренне.

- Теперь вы чувствуете себя звездой?

- Я вас умоляю. Виктюк никому не даст себя почувствовать звездой. Ты придешь на репетицию, весь такой пафосный, и поймешь, что ничего не умеешь, что все надо с нуля. И так каждый раз.

- Вячеслав, а вы легко согласились стать «живым музыкальным оформлением»?

Вячеслав Стародубцев:
- Я был знаком с Романом Григорьевичем, восхищался его работами. И когда он пригласил меня в «Сергея и Айседору», согласился сразу же. Конечно, было непросто. Петь романсы на стихи Есенина - ведь их пели мэтры! - это большая ответственность. Важно было почувствовать, что хочет режиссер. Знаете, во время работы над «Сергеем и Айседорой» мы записали пять фонограмм с оркестром народных инструментов. А за три дня до премьеры Роман Григорьевич все отменил. Сказал: «Будет только музыка Шнитке, и ты будешь петь вживую!». Его осенило! И получилось невероятно!

Роман Григорьевич - потрясающе музыкален, не каждый оперный режиссер так чувствует музыку, как он. В его спектаклях музыка - часть общего замысла, общей энергетики! Я иду от актеров, от их самочувствия на конкретном спектакле, импровизирую, чтобы соединить голос с их игрой… Мы не главные и не второстепенные, от каждого исполнителя все зависит. Нет же второстепенных органов в организме, понимаете?

Стихи Есенина - сами по себе музыка. Это поэзия души. Такая тонкая боль в них…

Дмитрий Малашенко:
- Айседора не понимала по-русски, не понимала смысла стихов Есенина, но слышала их музыку…

Вячеслав:
- Я с детства любил стихи Есенина. Пел на всероссийском конкурсе романс «Не жалею, не зову, не плачу». В Колонном зале Дома Союзов. И с этого романса начинается спектакль…

- А сложно петь и двигать декорации одновременно?

(хохочет) - В «Геликон-опера», где я служу, есть спектакль, во время которого меня сажают в бочку, катят по сцене, а я пою. Так что двигать декорации проще простого. А если серьезно - да, непросто. Но есть задача, и справиться с ней - дело чести.

Дмитрий Малашенко:
- Мы играли «Сергея и Айседору» во многих городах, это спектакль, который не всем понятен, бывает, что мы с трудом берем зал. Ведь если зритель привык к бытовому театру, ему трудно войти в работы Виктюка…

Вячеслав Стародубцев:
- Вот когда возникает соприкосновение нас и зрителя - это удивительный момент. Главное - чтобы зритель шел на спектакль с открытым сердцем. Простите за сравнение, как в церковь. Туда идешь не «за чем-то», а по велению души. И в этом театр и церковь схожи.

Дмитрий Малашенко:
- Если человек готов играть в нашу игру - все получится. Ведь зритель видит, что я - не Есенин, Аня - не Айседора, но готов в это верить… Тогда все получается.

Автор: Сергей Абарок Александрович