Китайско-русская судьба

На Украине в городе Котовске Одесской области на городском кладбище есть могила. На скромном памятнике маленький металлический обелиск с пятиугольной звездочкой, обращенной на Восток. Так хотел тот, который покоится в этом последнем пристанище. На памятнике фамилия: Ван - Фу Василий Васильевич 1892-1966 гг. Не странно ли? Китайская фамилия, славянское имя и отчество. Как очутился здесь этот человек?

Этот человек - мой отец и отец еще пятерых детей. Дата рождения приблизительная, где он родился, в какой семье, никто не знает. Почему и как все это случилось, я и хочу рассказать…

Еще юношей он пешком добрался до Харбина, где впервые встретил русских. Немножко подзаработав, получив минимальные знания языка, он пошел дальше. И вскоре оказался в Приморье, буквально в канун революции. А вскоре в числе китайских добровольцев, записывавшихся в Красную Армию, был и мой папа – Ван Фу Сан. В списках добровольцев его записали так: Ван-Фу, а имя-отчество Василий Васильевич. До конца жизни он будет носить это новое имя, а мы получим фамилию отца - Ван-Фу и имена, которые даст нам мама.

Как и многих в ходе Гражданской войны, его мотало по всей стране: от Спасска-Дальнего до Западной Украины. В составе 45-й стрелковой дивизии, в бригаде Котовского, воевал он до конца Гражданской. В каких еще частях был папа, я не знаю, пишу то, что помню по его скупым рассказам и по тому, как писала под его диктовку автобиографию.

В 1922 году его демобилизовали, и он решил остаться в Одесской области, в маленьком украинском городке. Сюда тогда приехало много «котовцев», многие остались жить в этом городе навсегда. Когда я была в 4-м или в 5-м классе, отец встретил своего сослуживца - командира Мурзина. Встреча была теплой, волнующей, трогательной.

Так начался новый виток в жизни моего отца. Сначала был ликбез. Папа учился читать и писать. Потом поступил на курсы фотографов и получил специальность. Конечно, его подготовку не сравнить с современными фотографами, но на то время он был классным специалистом. Папа говорил, что он очень хотел получить большее образование, но не получилось. У него была очень примитивная (на то время «крутая») фотография под открытым небом на городском рынке. На улице, на стене, была красочная декорация с изображением замка, озера с лебедями. Люди становились возле декорации, фотографировались. Фотоаппарат был прикреплен к большому тяжелому штативу, голова фотографа пряталась под черным покрывалом. Это зрелище всегда вызывало любопытство прохожих, особенно тогда, когда папа открывал колпачок объектива, производя экспозицию, делал красивое «па» рукой. Все это выглядело как театральное зрелище. Клиенты смеялись, шутили, старались похлопать папу по плечу и называли его «китайским фокусником».

А время неумолимо шагало вперед, отбивая дни, из которых складывались годы. Он был уже в возрасте, а ту единственную дорогую и любимую так и не встретил. Суждено ему было под сорок лет встретить юную девушку, годившуюся ему по возрасту в дочери. Они полюбили друг друга на всю жизнь. Ее звали Мария. Это было летом 1931 года, а 22 июня 1932 года мама подарила отцу первую доченьку. Девочку назвали Валей. Она была первой дочерью, она станет первой помощницей маме, она станет второй матерью для всех сестер и братьев, особенно для меня, родившейся в 1941 году. Через два года появился братик Владимир. А еще спустя три года мама ждала третьего ребенка. Шел 1937 год...

Старшее поколение знает, каким был этот год. Попал под подозрение и мой папа. В НКВД его часто о чем-то спрашивали или допрашивали, я не скажу, но знаю, что его заподозрили в шпионаже в пользу Китая и предложили во всем «сознаться».

Это сейчас все кажется проще и даже смешно. Какой из папы был «шпион» и какой доступ был у него к государственным тайнам? Отец был обычным советским гражданином, честным тружеником, примерным семьянином…

Тогда папа испугался, но не за себя, а за маму, за родившихся детей, за того ребенка, который должен родиться (а родилась моя сестренка 23 июля 1937 года). И чтобы отвести хоть как-то необоснованные подозрения, он заявляет, что у него нет ни родных, ни друзей, ни знакомых в Китае, не имеет с ними связей, что он даже не знает место, где родился и рос.

Так кровавый 37-й коснулся нашей семьи своей холодной, костлявой рукой... и ушел в историю. А мы в один миг были лишены большой родни. В один миг у нас не стало дедушки и бабушки, двоюродных сестер и братьев, а также тетей и дядей, племянников. Я думаю, что и им интересно было б узнать о том, как сложилась судьба папы, познакомиться, увидеть нас…

…В 1941-м в нашей семье было уже четверо детей. Нас эвакуировали в Поволжье, в Саратовскую область, где папа работал в колхозе. Работал так, что был награжден медалью «За доблестный труд». После освобождения Украины мы вернулись в Котовск, где и встретили Победу.

...Часто вечерами отец усаживал нас вокруг «черной тарелки» (это было радио) и мы слушали «Театр у микрофона». Это были чудесные вечера. Папа обязательно наливал нам чай, давал по маленькому кусочку хлеба, и мы тихо-тихо слушали радио, которое давало негромкий и порой нечеткий звук. Иногда папа тихо переспрашивал маму какое-то слово. Но это не мешало нам. Он любил задорные русские песни, любил слушать Лидию Русланову, Клавдию Шульженко.

Позже в доме появилась радиола «ВЭФ-аккорд». Это было время, когда связи СССР и Китая крепли и развивались. У нас систематически появлялся в доме журнал «Китай», появились пластинки с китайскими песнями и, конечно, песней «Москва - Пекин». Очень часто мы дружно вставали под ее мелодию и бодро собирались в школу под этот марш. Отец радовался. Помню, как в Котовск приехали китайские студенты из Одесского университета. В школе была организована встреча. Пригласили и папу. Но он не пришел. И когда я спросила его, почему он не пришел, он тяжело вздохнул, привлек меня к себе. Погладил по голове и тихо сказал:

- Да я уже не умею говорить по-китайски.

- Но они же говорят по-русски!

Потом он как-то засуетился и сказал, чтобы я помогала маме.

Только потом, спустя много лет, когда папы уже не было, я поняла, что страхи не покидали его всю жизнь. Страхи 1937-го. Когда мне было лет 12, я спросила его, почему он не учит нас говорить по-китайски. Он как-то уклончиво отвечал или молчал в ответ. А потом просил что-то срочно сделать.

Время шло. Дети подрастали. Валя и Вова получили среднее специальное образование. Валя стала педагогом. Вова работал на железной дороге, Тамара выучилась на швею. А я уже работала и училась заочно в пединституте. Шли 60-е годы. Наступили очень тяжелые времена для нашего папы. Это был период обострения взаимоотношений между Китаем и Советским Союзом. Папа читал газеты, упорно слушал радио, крутил ручку радиоприемника, ловил какие-то далекие станции и, прижавшись к нему, ловил каждое слово. Потом звук утихал, появлялись помехи, и отец с тяжелым сердцем отходил от приемника, но не надолго. Мама молча брала отца за руку и смотрела с грустью в глаза. А он, обняв ее, говорил всегда одно и то же:

- Ничего, Маруся. Ничего. Все образуется, вот увидишь. Может, я не дождусь, а ты увидишь.

25 июля 1966 года отца не стало.

Никто в Китае не знал, что умер тот парень, который много лет тому назад ушел и не вернулся.

А меня жизненные дороги привели в Приморье, туда, где папа начинал свою российскую судьбу. И мне так бы хотелось сказать:

- Папа, дорогой, родной. Я помню о тебе. И мои воспоминания самые светлые и добрые.

Автор: Екатерина ТКАЧУК